Очередная грустная история

нашла на просторах интернета. Как и мне 5 апреля сообщили страшные слова-нет сердцебиения и я тоже девочку хотела назвать София… Прям какое-то совпадение в этой истории с моей и примерно даты и имя ребенка, только это произошло 10 лет назад. бывает же такое… очень жаль всех мамочек, пережившие такое горе...

Младенец умер в утробе матери. А врачи не заметили?
Жительница Воронежа считает, что ее неродившуюся дочь можно было спасти4 апреля 27-летняя Оля Семенова приехала в роддом «Электроника» — рожать. Ей, как положено, стали делать УЗИ. Ольга привычно устроилась на кушетке, улыбаясь своему аккуратному тугому животику. Она уже знала: будет Соня. И совсем не боялась предстоящих мучений: у них с мужем подрастает восьмилетняя Настена, а Софию терпеливо ждали все это время. И даже каждый приступ схваток принимался как праздник. Приветливая доктор вдруг побелела. — Сердца не слышно… Ваш ребенок мертв. — Что значит мертв? — Ольга не сразу выплыла из своих мыслей. — Я только из поликлиники. Там сказали — все в порядке. В 11 часов ночи родилась мертвая Соня. Пуповина, связывавшая ее с матерью, оказалась затянута в узел и туго обвивала шейку и туловище девочки. Малышка была задушена.«Я перестала ее чувствовать»Последние дни до родов Ольга помнит как картинки с отрывных листов календаря — четко, каждый. 21 марта ей сделали УЗИ в женской консультации четвертой поликлиники — Сонино сердечко билось ровно. 28-го вышел из отпуска родной доктор Зоя Должанова, с которой не виделись три месяца. Посмотрела, послушала и улыбнулась: скоро. А утром 4 апреля Оле стало нехорошо. — Семенова пришла уже после обеда. Помню, я даже поругала ее немножко. Говорю, надо было не тянуть, а немедля по «Скорой» в роддом, — Зоя Должанова листает Олину карточку. — Осмотрела ее и сразу в «Электронику» отправила. Там в стационаре разберутся: рожает она или, не дай Бог, что случилось. А Бог дал… В тот момент, когда Зоя Должанова писала в карточке, что у плода «ясное сердцебиение», в материнской утробе, вероятно, был труп. — Неужели врачи не заметили раньше? Ведь можно было сделать что-нибудь: искусственные роды, кесарево, в конце концов? Пусть бы девочка родилась слабенькой, недоношенной? Но — живой! Вскрытие показало, что Соня умерла задолго до 4 апреля. В протоколе патологоанатомов действительно написано: «Резко выраженный трупный аутолиз внутренних органов». Проще говоря, ребенок до своего появления на свет был уже какое-то время мертвым. Мать не могла этого не ощутить. Пусть не физически, а каким-то шестым чувством, на уровне инстинкта. — Дня через четыре после УЗИ 21 марта я внезапно перестала чувствовать дочку, — вспоминает Ольга. — Она подвижная была, постоянно «стучалась». А в какой-то момент в животе будто что-то оборвалось, стало глухо. Но я старалась не думать о плохом — врачи-то говорили, все нормально.Соню сгубили геныСлучай Семеновой переполошил всю 4-ю поликлинику. Она сказала докторам в лицо: в гибели дочери виню вас. Она до сих пор думает, подавать ли в суд. Думает потому, что, во-первых, не уверена в своей победе (а точнее, уверена в победе медиков). Во-вторых, Соню уже не вернешь. Врачи, в свою очередь, не страшатся ничьих судов — ни уголовного процесса, ни материнского осуждения. Во втором случае довод прост как жизнь: родите еще. В первом — у них железное научное алиби. И каждый мой вопрос разбивался о него вдребезги. 21 марта Ольге проводили плановое УЗИ. «Плод был жив», — уверен доктор, делавший исследование. 28-го Ольгу лишь осмотрела Зоя Должанова. — Сердце малышки билось ровно, клянусь вам, — говорит Зоя Тихоновна. — А вот 4 апреля, честно, я засомневалась. Шум слышался… Приглушенный… Возможно, то были шумы от сосудов плаценты. — Но вы тем не менее записали в карточке «ясное сердцебиение»? — Да. Потому что торопилась госпитализировать Олю в роддом. Каждая минута промедления могла стать для нее роковой. В женской консультации считают: смерть младенца наступила как раз после 28 марта, когда Семенова к врачам не обращалась. Иначе непременно бы заметили и обследовали. Косвенно винят и саму мать: почему не сказала, что малыш перестал шевелиться? Еще один довод медиков. Выскажи они Ольге свои «сомнения» сразу, женщина могла, простите, родить прямо в поликлинике — на нервной почве. И тогда, кто знает, выжила ли бы она сама. Пусть так. Но задаю докторам вопрос матери: неужели нельзя было раньше распознать «удавку», которая затягивается вокруг девочки? Что на этой «удавке» — узел, перекрывший младенцу питание и кислород? — Нельзя, — ответили хором врачи. — Истинный узел пуповины — редкая патология, — поясняет заведующая отделом функциональной и ультразвуковой диагностики. — Диагностировать его очень трудно, потому что невозможно визуально изучить все отделы пуповины. У Ольги она оказалась чрезмерно длинной: 90 сантиметров при норме в 50 -70. Врачи после трагедии перелопатили новейшие медицинские справочники. Выяснилось, что подобные отклонения — генетические. Один случай на сто! А вот другая цифра: из ста обвитых «канатиком» малышей живыми рождаются 94. Соня попала в черную «шестерку». Почему — не ответит никто. А гены говорить не умеют. — В объяснительной записке для горздрава я честно написала о своих сомнениях 4 апреля, — признается Зоя Тихоновна Должанова. Она же единственная из врачей поликлиники не побоялась назвать себя в газете. 38 лет стажа, не один десяток воронежцев, родившихся под ее наблюдением. «Мне нечего стыдиться. Но Ольгу жаль — по-матерински. Поэтому я ни от чего не отпираюсь. Зачем брать грех на душу?»Материнским здоровьем тоже рисковалиСонечку похоронили на Юго-Западном кладбище. Земляной холмик — и все. Крестика нет, потому что она некрещеная. Даже плиточки именной нет. Потому что как таковая Софья Семенова в природе не жила, а был лишь «ребенок Семеновой Ольги Анатольевны, мертворожденный» (цитата из патологоанатомического заключения. — Ред.) Мама и папа приносят туда живые цветы. — Со многим не согласна из рассказанного вам врачами. Но уже устала от несправедливости, устала стучаться в закрытые двери, — признается Ольга. — Виню их не в том, что они «завязали» узел на Сониной шейке, а что не заметили нарушений, которые могли к этому привести. Не сделали ничего, чтобы их устранить. И уж совсем не понимаю, как профессионал «не услышал», что сердце ребенка не бьется. Из-за этого я сама могла погибнуть! Ведь не начнись у меня 4 апреля схватки, не известно, сколько еще носила бы в себе детский трупик. После родов медики в «Электронике» сказали, что девочка, возможно, была мертва с неделю… Клинико-экспертная комиссия при поликлинике и горздрав решили: в случае Семеновой врачебной ошибки нет. Зое Должановой был объявлен выговор.P.S. Зоя Тихоновна рассказала, как еще во времена ее студенчества преподаватели шутили с будущими врачами: «Каждую историю болезни вы пишете для прокурора». Не знаю, часто ли эта шутка сбывалась 40 лет назад, но сейчас — все чаще. — Мы тоже имеем право на ошибку, — заявляют мне иногда доктора. А знакомые спрашивают, зачем об этих ошибках писать, если за них никого не наказывают. Те же, которых ошибка задела лично, напротив, уверены: говорить о таком надо.В темуПрокомментировать то, что произошло с Ольгой, я попросила одного из воронежских акушеров-гинекологов, не имеющего отношения к этой истории (доктор просил себя не называть): — Спрогнозировать и распознать истинный узел пуповины нельзя — на УЗИ она практически не видна. Процесс этот, увы, необратим. Как правило, причина в длинной пуповине и в том, что малыш слишком активно движется в утробе. Такая активность может быть вызвана изменениями в плаценте, недостатком кислорода. Важно вовремя заметить эти нарушения и устранить их. Но чтобы сказать конкретнее, нужно изучить карточку мамы и разобраться, как протекала беременность. А вот что пояснила Наталья ОЛИФЕРОВСКАЯ, врач-патологоанатом, проводившая вскрытие Сони: — По всем признакам младенец умер за два-три дня до родов. Но возможно — и всего за несколько часов. Распад тканей мог ускориться, если у мамы, например, была повышенная температура.