Продолжение рассказа

Продолжаю свой рассказ о том, как прошли у меня эти дни год назад. Первая часть рассказа в записях у меня. А какой снегопад был в тот год 9 октября. Вот, с девочками в палате подружилась. Они меня очень поддерживали. Хотя я не показывала своих переживаний никому, но это и не надо было, они и так всё понимали. Ребёнка сразу положили в реанимацию. Я туда пошла только через день. А, забыла. Я же ещё в послеоперационном отделении всем написала, ну как сказать написала, эту писанину было сложно назвать текстом. Набор букв. Так как на обезболивающих у меня буквы плясали и троились в глазах. Написала, что мальчик. Все были ещё раз в шоке.
В день, когда мне разрешили прийти в реанимацию, вроде через день после операции. Я помыла голову, ибо стыдно с грязной головой идти к хоть и маленькому, но мужчине))) Доковыляла в прямом с мысли по стенке до реанимации, со скоростью три шага в 30 секунд. Звоню туда. Открывают. Этот запах и звук реанимации сложно описать. И сложно забыть. До сих пор, когда слышу в телевизоре, во всяких фильмах или сериалах эти звуки пищащие, невольно вздрагиваю и всё сжимается. Захожу, надеваю халат, шапочку. Меня проводят в комнату. А я иду и даже не знаю чего мне ожидать. Подводят к кювезу. Открывают одеяло на кювезе. А там маленький, как куколка. Боже мой, я не знала куда себя деть! Он такой крохотный! 26 недель. Или 27, опять не помню. Весь в трубочках, в датчиках. Аппараты что-то там пикают каждый раз. Рядом стоит работник больницы, именно работник, врачем его сложно назвать. На вид лет 26, может только начал работать. И говорит мне «Вот так выглядит ваш...(делает паузу) ребёнок. Вы должны понимать, что он очень в тяжёлой ситуации и нет никаких гарантий, что он проживет несколько дней. » Мне кажется, что ему было достаточно одного моего взгляда после этой фразы, от тут же извинился и ретировался. Надеюсь, что он больше никому так не скажет.
А я осталась. Стояла и смотрела, так как больше ничего не могла сделать. Только смотреть. Очень старалась не плакать. А там ещё так жарко и душно, что я почувствовала как кружится голова и пол плывёт. Мне пришлось тихонечко уйти, чтобы не завалиться в обморок там. Пришла в палату. Нарыдалась вволю. Позвонила мужу. Рассказала, что видела сына, что он очень красивый, и очень сильный. Обещала сфотографировать в следующий раз.
И так прошли 6 дней вроде. Каждый раз, я боялась, что ночью придёт доктор и скажет мне что-то страшное. Потом боялась, что днём придёт и скажет. В общем боялась я круглые сутки.
Что чувствует женщина, когда в день выписки из роддома она выходит одна? Я знаю. Ничего! Пустота. Чернота и пустота на сердце. Ты открываешь дверь, а за дверью семьи ждут мам с детьми, с цветами, с шариками с улыбками на лице. А меня ждал муж и сын. Я хотела как можно быстрее уйти, спрятаться, провалиться. Всё что угодно. Лишь бы не смотреть в глаза мужу и сыну. Они меня увели, посадили в машину. Я дорогу помнила по каждой кочке и ямке. Так как все они отдавали в шов. Первым делом я зашла в аптеку и купила трамадол или как-то так. И таблетки от лактации. Дома я выдохнула немного. Мне казалось, что сейчас проснусь, а это всё был сон. Вечером мы долго конструировали мне ложе из подушек в кровати. Спала сидя. Помимо шва болела ещё и дырка в боку от дренажа. На следующий день, мы с мужем поехали вместе в реанимацию. Его тоже пустили.
Не буду рассказывать сколько раз мы приезжали и сколько раз слышали, что возможно это последний раз и что ночью было очень плохо ему. Много раз. Один раз мы приехали, побыли в реанимации, а вернувшись к машине я обнаруживаю разбитое стекло, вытащенный мой рюкзак с паспортом, телефоном и деньгами с карточками. Я так долго плакала, что полицейские не могли понять, ну вроде же никто не умер, чего я так рыдаю. Только когда муж примерно описал жизненную ситуацию на данный момент, то быстро взяли у нас показания и отпустили. Ничего, паспорт восстановила, телефон новый купила, карточки тоже сделала. Это был день, когда малыша перевели в здание соседнее, там выхаживают малышей.
Муж первую неделю меня возил на каширку. Потом уже и со швом полегче стало, стала ездить на автобусе сама. Приезжала, а доктор то радостный, то грустный меня встречал. Было то улучшение, то в разы ухудшение. Но мне разрешили уже потрогать его! Он держал меня за палец! Тепленький, такой маленький, но так сильно сжимал мой палец! Я сделала столько фото, столько видео. Всё это в телефоне ещё, но я не захожу в ту папку. Пусть просто будет.
31 октября я приехала с моей бабушкой. Она очень хотела увидеть правнука. Он был такой активный, уже открывал глазки. Бабушке было тяжело, но она была счастлива видеть правнука.
На следующий день я проснулась с ощущением не знаю чего даже. В планах было поехать в реанимацию, а потом в магазин. Это было 1 ноября. Мы подъехали к реанимации. И тут я говорю мужу «сходи со мной», хотя мы собирались, что я схожу, а муж побудет с Максом на площадке детской. Но я была готова оставить Макса на охранника в здании, и пойти только с мужем. Так и сделали. Пришли а у малыша отеки сильные. Это совсем другой ребёнок, не тот, что был вчера. Я когда зашла в комнату, тут я поняла уже, что его тут нет. Нет, он есть, но это уже не он. Я даже смотреть боялась. Я боялась запомнить его таким. Я ушла к окну и стояла там, и старалась не упасть на пол и не грызть этот линолеум. Доктор спросил лишь одно, есть ли у него наши номера телефонов. Всё было понятно. Но надежда такая штука. Я верила до последнего, хотя мозг уже утверждал обратное.
Мы приехали домой. Я приготовила ужин. Потом села отмачивать ноги в тазике с солью. Сидела в комнате. Вдруг мой телефон издал один звонок и перестал. Потом зазвонил телефон мужа. Номер не в записной книжке. Просто цифры. Муж видимо понял и сразу ушёл в другую комнату и закрыл дверь. А я осталась, сижу, ноги в тазу(будь он не ладен) и жду, когда придёт муж и всё мне скажет. Ведь я же знала уже, знала, что это звонок из больницы. Что звонят сказать, что им очень жаль, но в этот раз они уже не смогли завести сердце нашего сына.
Девочки, как страшно видеть как плачет мужчина. Мы так и сидели на кровати, я в тазу, муж меня обнимает и сын рядом тоже обнимает.
В итоге, уже когда успокоились. Муж побежал в аптеку за сильными успокоительными мне. Тётка не хотела сначала отпускать, но в итоге отдала.
Я позвонила папе, он сказал, что приедет в больницу к 10 часам, чтобы встретиться со мной и поддержать меня.
Не спала всю ночь. Глаза красные. Опухшие. Выкурила пачку сигарет. Хотя не курила уже давно. Папа не хотел чтобы я была на похоронах, не хотел чтобы я опять переживала. Я понимаю, он из лучших побуждений. Но нет, я должна. Папа взял на себя всю организацию. Никогда не думала, что буду выбирать одежду для похорон ребёнка. Но он был все такой же красивый и как-будто немного улыбался даже. Похоронили к моему дедушке. Бабушке долго не говорили. Потом папа сам взялся сказать ей. На похоронах я не плакала, ни слезы. Видимо кончились за три дня рыданий. Просто стояла и смотрела как маленький гробик кладут в землю и аккуратно засыпают.
Потом не помню, так как была на успокоительных, пила вино и засыпала. Так несколько дней. Потом муж стал брать меня с собой на работу. Боялся наверно одну оставить. Да и я боялась быть одна. В таком режиме прожила весь ноябрь наверно. Потом случилась страшная истерика. Помню только, что ушла в туалет, а потом помню, что муж ломится в дверь и просит открыть. А я сижу на полу в позе эмбриона и рыдаю. Муж сказал, что подобное только слышал когда воют раненые звери. И правда сердце было ранено. Собирался вызывать мне врача. Отговорила вроде. И всё. С того дня я вроде взяла себя в руки. Пообещала себе все забыть и жить дальше. И частично выполнила, дальше же живу, почти все забыла. Запрещаю себе думать об этом. Вот сейчас вам рассказала, и опять запрещу себе думать. Наверное до 31 октября. А там посмотрим.
На кладбище была раза 3-4, не больше. Не знаю что там делать. Честно. Не хочу. Стоять разговаривать, это значит опять вспоминать.
Спустя 6 месяцев я стала думать о беременности. Хотела, понимала, что рано. И что муж под это точно не подпишется спустя полгода после операции. Пообещала доктору, который делал её, что вот я вернусь из лета и осенью приеду к нему на осмотр и на анализы. Знаете… Обманула я по ходу дела доктора. Не приеду. Не хочу. Говорила с мужем. Он тоже не уверен, что хочет уже. Я боюсь подобного. Ведь всё равно же буду нервничать и дергаться всю беременность. Он за меня переживает. Я поняла, что я не хочу больше. Я отдам всю себя моему Максимке. Я не готова точно. Спасибо что выслушали. Спасибо за поддержку. Всех помню, кто год назад меня поддерживал, спасибо вам девочки!