Чтобы помнили (не для беременных, не для "прямого эфира")

Окружающие меня люди делают вид, что ничего не произошло, как будто и не было моей маленькой девочки, моей Машеньки. Может не знают, что сказать, может боятся говорить об этом, а может считают, что пережила все это, раз не рыдала демонстративно у них на шее? Предлагают нарядить елку, выбрать салат для новогоднего стола, а я не хочу, не надо мне ничего. Огрызаюсь. Хочу чтобы она жила не только в моей памяти, хочу, чтобы ее помнили, упоминали о ней хоть иногда… Хочу рассказать о ней. Это письмо — дань памяти моей девочке, в нем то, что я говорю ей.

30.12.2015.

Здравствуй, Машуля! Здравствуй, моя дорогая маленькая девочка! Ты уж нас извини, вчера был твой День рождение — уже три месяца, а мама с папой не смогли вчера прийти, пришли только сегодня. Мы принесли красивые цветы для самой красивой девочки. У нас настоящая зима, холодает. Как бы здорово мы сейчас вместе проводили время, ты бы наблюдала красивыми глазками за огоньками гирлянд… Наверно у тебя были глазки голубого цвета, как у папы, я представляю их именно такими.

Пожалуйста, приснись хотя бы один раз, скажи мне хоть что-нибудь. Если я недостойна была стать мамой, скажи это, скажи, что я была слишком увлечена многими делами (каким-то проектами, работой, домом...) и принимала беременность, как нечто должное, а значит, не заслужила тебя. Не обижайся, у меня было так много сил и энергии, ты вдохновляла меня. Ох, вернуть бы время назад, я бы не занималась ничем! Или может я слишком нагрешила, как мне сказал один церковнослужитель, поэтому ты от меня ушла, — так расскажи, что за это смертный грех. Приснись, потому что я видела тебя всего минуту и как бы не старалась, твое лицо стирается из памяти. Остается только твой образ на руках акушерки. Как теперь жалею, что не взяла тебя на руки. Жалею, что не попросила папу сфотографировать тебя, ведь тогда это казалось кощунством.

Ты у нас была такая большая, уже совсем доношенная в свои 37 недель. Прости, что не взяла тебя на руки, я просто не понимала, что вижу тебя единственный раз, и, наверно, вообще я ничего не понимала. Прости, что мама твоя такая бестолковая, что даже не поняла тогда, что тебе плохо. Прости, что мама такая недалекая, что ничего не заподозрила, ведь все было нормально. Всего час решил нашу с тобой судьбу. Теперь остается только повторять: «Если бы я разу забила панику и уехала в стационар, а не ждала врача...» Ох, какая твоя мама дурочка, ведь могла все предотвратить, ведь было время, пусть немного, но было. Твоя беспечная мама даже не подумала, что может случиться непоправимое, никто не подумал, не предусмотрел самые худшие варианты развития событий. Прости, если сможешь, за эту беспечность. УЗИ: «Сердцебиение 120, маловато, может спит. Иди к врачу». Ждем врача. А через час сердце уже не билось. Ты в это время мучилась, а я ничего не поняла… Из-за моей наивности и глупости ты погибла, как жить после того, что я сделала. Абсолютно здоровая, доношенная малышка, у нас с тобой не было проблем: нас не тошнило, анализы наши были хорошие, и думали, что уж с нами-то ничего не может случиться. Коляска и два пакета вещей приготовлены, мама и папа с волнением ждали тебя, но нелепая, глупая причина – длинная пуповина и тугое обвитие разбили наше будущее. Прости, что не сберегла тебя, такую беззащитную, такую родную.

Машуленька, прости, что мама порой шутит и смеется, это вовсе не значит, что я тебя забыла, просто люди такие странные создания – хохочут над глупым шуткам, а через минуту — грустят. Не было ни дня без мыслей о тебе, очень, очень люблю тебя и скучаю.

Один напыщенный «попик», возомнивший себя наместником бога на земле, сказал, что я безумна, раз тоскую по тебе, и недостойна быть твоей мамой, потому что считаю, что тебе, Машуля, лучше было бы со мной. Будто мама должна радоваться, что ты погибла так рано! Сказал, что твоя гибель – урок. Бред, отказываюсь верить! Ух, как теперь мама ненавидит всех этих «служителей церкви» — к ним обращаешься за поддержкой, а они…Ненавижу, хотя, может, среди них есть и достойные.

Как мы вообще живем без тебя?! Все проблемы и вопросы – никчемные, они не достойны внимания. Наверно, твоя мама не имеет права вообще ни на что: ни жить, ни радоваться, ни думать о сестренке для тебя, — первое я не заслужила, а последнее нельзя мне доверить, раз не смогла уберечь самое ценное. Очень обидно, что ты так и не улыбнешься, не сделаешь первые шаги, не пойдешь в детский сад, очень обидно, родная, ведь ты росла для жизни.

Я пойду, Машуля, не обижайся, уже темно. Папа ждет меня, он тоже переживает, хотя и боится говорить об этом. Ты ведь знаешь, он у нас молчун, каких еще поискать, но ему не легче. Я редко сюда прихожу, но ведь ты чувствуешь, как я люблю тебя, слышишь, как желаю тебе спокойной ночи, ведь правда? Ты всегда со мной, моя родная!

С любовью, мама