Наша история

Беременность протекала очень тяжело. С первых дней токсикоз был жуткий, до полуобмороков, с круглосуточной тошнотой, мигренями до потери зрения. Потом обострилась аллергия. Простуды одна за другой. Даже грипп. Усталость валила с ног. Засыпала когда угодно и где угодно. Но ни одна из этих причин не привела к образованию огромной истинной кисты правого легкого у нашего мальчика. Генетика тут ни при чём. В первом триместе инфекционных заболеваний не было. Просто вот так сложилось, что мы вытянули лотерейный билет с шансом «выигрыша» — 1:250000. Не видно эту кисту было и на УЗИ в 20 нед. Или просто просмотрели. В 27 недель замеры живота были хорошие. А к 30 живот вырос как будто «за ночь». Ребра трещали, боль была жуткая. Спина не выдерживала внезапной нагрузки. Кожа на животе зудела, болела, только что не лопалась, а потом просто онемела. Гинеколог намеряла аж на 34 нед, особо не забеспокоилась, но отправила на УЗИ. Оно было в 32 нед. Со стола узиста сразу отправили в больницу с диагнозом многоводие у меня и водянка у сына. Больше ничего не сказали. В больнице уже объяснили, что у малыша просматривается большая киста в области правого легкого, что она привела к скоплению жидкости в брюшной полости и общему отеку тканей ребенка. Пока собирались с осмотром, начались роды. Схваток я совсем не чувствовала. Только сынок крутился и пинался. На мониторе только просматривалась родовая деятельность. Пока валялась на койке под мониторами произошло полное раскрытие. Сделали экстренное кесарево. Хорошо сделали, как по учебникам. Яську забрали сразу. В реанимацию. Сделали рентген легкого. Объяснили, что на нем ничего в области грудной клетки не видно, кроме кисты и сердца, даже легких не видно, и что в их больнице таких специалистов нет. И увезли в лучшую детскую больницу, в реанимацию.

Меня оставили в послеродовом. На следующий день сняли повязки, согнали с кровати, заставили к вечеру избавиться от всех катетеров, а на третий день выписали с рецептом обезболивающих и бандажом. В тот же вечер мы с мужем поехали к Яське. Там я его впервые рассмотрела и погладила. Врачи сказали, что на следующее утро назначена операция, потому что никаких улучшений у малыша нет, потому что без улучшений шанса у него тоже нет — киста сдавливает легкое, смещает и сдавливает сердце, которое в свою очередь сдавливает второе легкое. Но если операция удастся, то шанс есть.

В день операции мы приехали рано утром. Я простояла у его кровати, пока могла, пока не пришли готовить его к операции. Потом ждали. Доктор вышел часа через три. Сказал, что кисту удалили. Что операция удалась. Что пустят к нему, когда подключат ко всем аппаратам. Но все не пускали и не пускали. Потом тот же доктор пришел и сказал, что у сыночка открылось легочное кровотечение и что им нужно снова открыть операционный разрез, убедиться, что не образовался тромб. Мой мальчик пережил и это. Потом подключили его к аппарату. Пустили меня к нему. Но уровень кислорода в крови все не поднимался. Поменяли аппарат. Стало еще хуже. В конце концов, у Ясика просто остановилось сердце. Он так боролся за свою жизнь. До самого конца. Но ничего не помогло. Просто физически чувствовала, как надежда медленно умирала с каждым новым этапом, с каждой новостью врачей. Угасал он, с ним угасала и надежда. Уже просто кричать хотелось «остановитесь!» после 15 минут попыток реанимировать мое родное тельце. «Дайте ему хотя бы умереть без боли!»

Мне дали его еще теплого. Он был такой большой. 2 кг и 45 см. Это в семь-то месяцев. Красивый. Он был так похож на свою старшую сестренку. Мой сильный храбрый малыш. 30 марта он бы только должен был родиться. А вместо этого 18 марта было 40 дней. Жизнь похожа на кошмарный сон. Хочется проснуться, но понимаешь, что теперь это твоя реальность, проснуться не получится, как будто тебя похоронили заживо. Потом стали по одному, а то и пачками появляться знакомые, которые знали о беременности. У кого-то хватало такта не задавать вопросы после краткого ответа. А у кого-то любопытство переходило все грани пристойного.

Вытянули муж, мама, которая потеряла моего старшего брата в возрасте 4 дней, и лучшая подруга, у которой была замершая на сроке 12 недель. И дочка, конечно. Помогли и мысли, что мы успели покрестить сына в больнице на второй день. Муж успел. Ему на всю жизнь буду благодарна за этот поступок. Теперь у нас есть свой собственный ангел. Он мне обещал, что когда-нибудь ко мне вернется. Но только если мы станем лучше, добрее и счастливее, чем были до этого. Если примем его в семью, которая будет сплоченнее и дружнее, где не вспоминают прошлые обиды, не держат зла, не судят за ошибки. Верю, что так и будет.