Алкоголь, аплодисменты, акафисты

Драматических событий в жизни петербургских актеров Никиты и Светланы Плащевских хватило бы на несколько пьес. Алкоголизм, лейкоз у годовалой дочери, преждевременные роды второго ребенка, потеря бизнеса, имущества, бездомные скитания по детским лагерям – каждая из этих кульминаций могла стать либо приговором, либо поворотным событием, ведущим вперед. Эта история о том, как научиться видеть в своей жизни руку Главного Режиссера и принимать каждый новый сюжет как Его подарок.

«Норд-Ост» – больница – корпоратив

Никита: Сатана нас очень крупно развел: что я – это и есть мои мысли, мои чувства. Но это вранье. Есть я, а есть мои чувства, и они на самом деле не властны надо мной. Осознать это – спасение. А по-другому – просто смерть: для алкоголика, для наркомана, для грешника.

С детства я всё время чувствовал какую-то внутреннюю боль, пустоту и всё время пытался подравняться, настроиться «в позитив»: на сцене через аплодисменты, потом через алкоголь, потом – через акафисты. А сейчас я понимаю – не надо искусственно себя перелопачивать. Если мне сейчас плохо – значит, так надо. Хлеб жизни для меня – принимать каждое мгновение таким, какое оно есть, принимать себя в нем, жить здесь и сейчас. Когда я чувствую воздух, которым дышу, когда вижу людей, которые рядом, когда ощущаю боль или радость – это и есть реальность. Тогда я с Богом обнимаюсь.

В школе, в институте меня считали психом, потому что я со всеми спорил и орал. Мне казалось, что я корабль; в меня выстрелили, во мне пробоина, и я палю в ответ. Праздником для меня был алкоголь. Не украшением стола, не средством для веселья, а праздником самим по себе. Я учился в театральной академии, и наши бурные отмечания сессий, пьянки были важной веселой частью жизни.

Проблемы началась на старших курсах, когда я работал ди-джеем на «Европе плюс». Это была ответственность, было страшно. Я каждый день выходил в эфир и каждый день напивался. Это мешало, но я не думал, что проблема в алкоголе. «Плохое начальство, трудная работа», – думал я…

Я ушел с радио, работал в клубах, открыл успешный бизнес – одну из первых фирм в нашей стране по организации праздников. Мы поженились с любимой девушкой, всё было успешно, но я всё равно чувствовал себя как-то не так. Не так счастливо, не так успешно, не так хорошо. Я очень много пил, но мне казалось, это совершенно не мешает работе; а сейчас понимаю, что я всю жизнь подстраивал под алкоголь.

Света: Я всегда была очень покладистой, уживчивой, всё принимающей. Меня это даже радовало. В шоу-бизнес я шла за Никитой. Я до последнего не верила, что у него проблемы с алкоголем, не хотела их видеть, закрывалась, как могла. Когда он вызывал нарколога, я плакала и говорила: не надо, ты справишься сам! Хотя были последствия, но я их старалась не видеть.

Светлана Вильгельм-Плащевская – актриса театра и кино. Еще в школе работала на местном телевидении в качестве телеведущей. Училась в СПГАТИ на актерском, с 1995 года – актриса Санкт-Петербургского государственного музыкально-драматического театра «БУФФ». В 2003 году прошла кастинг на главную роль в восстановленную гастрольную версию мюзикла «Норд-Ост» (Москва). В 2013-м Светлана получила главную роль Полы в первом 3D мюзикле «Пола Негри». В 2014 году Светлана принимает приглашение на участие в кастинге на главную роль в мюзикле «Джульетта и Ромео» (режиссер-постановщик – Януш Юзефович) и получает ее. В 2015 году Светлана получила главную роль в мюзикле «Безымянная звезда» режиссера-постановщика Сергея Сметанина. Лауреат и победитель международных конкурсов, финалистка конкурса «Миссис Санкт-Петербург 2015».

Никита: Новая история началась с рождения детей. Когда Ульяне было 8 месяцев, моя жена прошла кастинг в «Норд-Ост» и уехала в Москву, я взял ребенка на себя, но не справился. Не справилась и моя мама, и мы отдали дочку в деревню к родителям Светы. Неожиданно «Норд-Ост» закрылся, и Света вернулась. А через три дня дочери поставили диагноз – рак крови. Света в больнице с ней, а у нас – серия новогодних корпоративов. Света из больницы – за микрофон: песни, веселье, Happy new year. Не знаю, как она справлялась.

Света: Не знаю, как Никита всё это выдерживал. У меня-то песня – 5 минут, а ему приходилось со всеми общаться, улыбаться, постоянно быть на подъеме. Когда я решилась уехать и оставить Ульяну, все меня поддержали: делают же так, это нормально. А она заболела. И тогда мы в первый раз оказались в изоляции. Люди вообще боятся, когда с кем-то происходит несчастье: неловко спросить, страшно не то сказать, а мне было так нужно услышать хоть кого-нибудь! За полгода, пока мы там лежали, к нам пришло всего несколько человек. У Никиты были силы, и он поддерживал меня, как мог.

Никита: Диагноз дочери не заставил меня бросить пить, наоборот, добавились наркотики. Правда, легкие. Дочка выздоровела, бизнес был успешным, а я – несчастным и постоянно употреблял. Мне казалось, что можно сделать бизнес лучше, и я попытался открыть еще одну фирму, но так как редко бывал трезв, ошибся с друзьями-партнерами, влетел в огромные долги. Продал сначала одну квартиру, бабушкину, потом – вторую. Казалось, сейчас-сейчас, всё кончится, верну. Долг всё равно остался, у меня кругом были проблемы. Жена была беременна вторым ребенком, и я злился, что она меня не поддерживает.

Света: Это был самый сложный период. Никита кричал: ты что, не понимаешь, мы разойдемся! У нас отношения были на грани. Наверное, мне тогда было очень плохо: я почему-то плохо помню тот период. Помню, как шла к психологу и плакала. Вот этот путь – помню, а себя – нет. Я лежала на сохранении с Добрынькой, у Никиты совсем уже не было сил. Он просто приходил, давал деньги и говорил: купи, что тебе нужно, больше я дать тебе ничего не могу.

Никита: Добрыня стал рождаться семимесячным, когда мы были в деревне. Ближе всего было доехать до Тихвина. Врачи потом сказали, что лекарство, необходимое для запуска легких в ту ночь, было именно там, а в Питере не было. После этого я стал в монастырь заезжать. Крестик купил, потом даже икону за 5 тысяч. Интересное у меня тогда православие было: я клал сумку в камеру хранения и шел молиться. А в сумке пистолет и наркотики. Но я верил настолько, насколько мог вместить. Это был мой самый большой и искренний порыв к Богу.

Дно – это радость и решимость

Никита: Если ты очень-очень заблудился в лесу и совсем промок, проголодался, устал, но вдруг сквозь тьму видишь огонек деревни – то, несмотря на то, что он очень далеко, да и шел ты всё время в другую сторону, – ты обрадуешься, и появятся силы.

Я очень хорошо помню тот день: 28 декабря 2006 года. У меня было огромное мероприятие на самой шикарной площадке города и встреча с преступниками, – по поводу моих проблем с бизнесом. Я очень боялся и знал, что пить нельзя. Но всё равно напился, куда-то поехал, потом был в каком-то подъезде… А утром – снова стыд, вина и ужас.

Тогда я осознал, что если я не остановлюсь с алкоголем, то это всё. Точка, после которой – уже никуда. Знаете, дно – это не страх. Страшно – это раньше. А дно – это радость и решимость. От него можно оттолкнуться.

Моим огоньком стало православие, я вдруг понял, что надо делать – решил причаститься на Рождество. Я бросил пить, курить, три дня постился. Потом стал ходить каждую неделю, батюшка меня заметил и дал диск с лекциями Осипова. Я услышал то, что меня перевернуло! Я вообще тогда очень много плакал… Я же всю жизнь ждал чего-то такого! Все эти ценности… дружба, любовь, честность… Я в детстве хотел быть пионером, быть хорошим, собирать металлолом. А потом, вместе с Советским Союзом, разрушились и мои идеалы. Какое тут добро, честность, справедливость, когда вокруг – кока-кола, бизнес, стриптизы! А тут в этих лекциях я вдруг узнал то, что совсем забыл. И от этого невозможно было не заплакать.

Света: Нам негде было жить, и нас выручала инвалидность дочери. Сначала мы не хотели, чтобы ей ее ставили, а потом не хотели, чтобы снимали. Это и пенсия, и проезд, и социальное такси. Мы второй раз оказались в изоляции. Засунув свою гордость подальше, я звонила всем нашим знакомым из шоу-бизнеса и спрашивала: «А работы у вас нет?» Тишина! Нас все избегали.

Никита устроился культорганизатором в детский лагерь для инвалидов «Зеленый огонек», там мы и жили. Это было очень далеко от города, я не могла ездить на репетиции в театр. Мне сказали: или увольняйся, или работай. Я упросила режиссера… дать мне время. Он сказал: полтора месяца, чтобы ты разобралась со всеми проблемами. Какие там полтора? Сколько нужно, чтобы с этим всем разобраться? Полтора года? Два? Пять лет?

Никита: Я очень хотел жить по-другому, и всё перевернулось. Я никогда не видел жизнь такой. После всех клубов, гулянок – к детям-инвалидам. Света отказалась от своей карьеры и ушла со мной – в эту нищету, скитания. Я ездил в храм и на катехизацию, старался, как мог, но с каждым месяцем становилось всё тяжелее. Я пытался бороться с плохими мыслями, «промаливать» их. А вместо этого наделял их энергией. Мне было страшно чего-то недоделать, недомолиться, недопоститься.

Я очень устал от постоянной борьбы и лег на реабилитацию в «Дом надежды на Горе». Там познакомился со священником Александром Гавриловым (ныне настоятель храма иконы Божией Матери «Неупиваемая Чаша» при Санкт-Петербургской городской наркологической больнице. – Прим.ред.).

«Дом надежды на Горе»

Первый в России благотворительный центр реабилитации алкоголезависимых. Реабилитация основана на сотрудничестве специалистов и людей, имеющих собственный опыт выздоровления. Работа ведется по программе «12 Шагов». Каждый обратившийся получает помощь бесплатно. Реабилитанты «Дома» получают возможность общаться со священнослужителями любых религий.

Света: Когда Никита потянулся к Богу, я тоже за ним стала ходить в церковь. Но настоящая моя Встреча состоялась, когда Никита позвал меня на литургию к отцу Александру, вот там я всё поняла, каждое слово. Я всю службу проплакала! Тогда начался новый период, снова поверилось в счастье. Я решилась на третьего ребенка. Мне все говорили: сумасшедшая! А я вдруг поняла, что мой талант актрисы, театр – это здорово, хорошо, но всё время улетать из дома – неправильно. В общем, у нас появилась Серафима. Мы жили у моей подруги в одной комнате в коммуналке, у нас не было ни пеленок, ни рубашечек. Всё начиналось с нуля.

Никита: А я тогда подумал, что если Бог всем рулит, почему я не полностью ему доверяю, зачем я предохраняюсь от рождения ребенка? Да, нам негде жить, у нас абсолютно нет денег, но Бог, Он же должен позаботиться! И сейчас я вижу, что вместе с ребенком Бог нам дал и полный социальный пакет. Появилась машина, стало возможным снимать жилье.

Света: Я никогда не рвала с театром. Я получала там радость и могла дарить ее семье. Я всё время участвовала в кастингах, пробовалась на роли. Когда Никита ушел из шоу-бизнеса, его все наши друзья считали сумасшедшим, а когда я решилась на третьего ребенка, сумасшедшей стали считать и меня. «Зря учили, квалификацию теряешь, только с детьми и сидишь…»

И вдруг меня пригласили попробоваться на главную роль в мюзикле Пола Негри. Я смогла оставить детей с няней только на один день, поэтому недоученные партии учила прямо там, танцы показывала тоже сразу же. Но меня взяли! И когда я снова вышла в большую игру, после рождения детей и всех этих ужасов, я почувствовала такую внутреннюю мощь! У меня изменилось само существование на сцене. Я перестала бояться! У меня появились силы отдавать.

Группа крови души

Никита: Может быть, я выжил благодаря страху. Если бы пофигина в крови побольше было, а страха поменьше – я… не знаю, что было бы. Пока нет возможности у человека выезжать на любви, Господь использует слабости: эгоизм, тщеславие, созависимость, страх. Когда был совсем край, я бы, может, и ушел из семьи – и пропал. Не смог бы без семьи! Света – она вынянчила мою трезвость. У себя на коленях, на груди! Я понимаю, что позиция любить – она неуязвима. Сейчас мне сложно, я учусь любви-отпусканию. Это очень больно – принимать выбор детей или жены, который мне не нравится. Зато такая любовь никогда не кончится, право любить у меня никто отнять не сможет!

Света: У нас с Никитой разная душевная организация. Я оптимист по натуре; Бог мне вложил счастье изначально, мне легче, какие-то вещи просто соскальзывают, я их не замечаю. А у Никиты нет вот этого базового уровня счастья. У него… другая группа крови души. Душа у него страдающая. Я в какой-то момент очень от этого уставала. Ему тяжело, и с ним тяжело. И я к этому подключалась: я же тоже умею круто страдать! Ему плохо, а мне еще хуже! И только совсем недавно научилась какие-то его состояния пропускать, а самой оставаться легкой и радостной. Кто-то должен быть в адеквате всё время. Это очень трудно. Мне пришлось в себе воспитывать долю безразличия. Но стало срабатывать. Никита говорит: спасибо, что ты оставалась спокойной. Но это такой трудный процесс… И это не моя заслуга, это Бог во мне поработал.

Никита: У нас теперь всё так божественно перевернулось, что каждый кризис, каждая сложность дает еще больше любви. Та ситуация, где, кажется, уже можно разводиться, в нашем случае становится источником для более глубоких отношений. Я никогда не думал, что так смогу реагировать. Я смотрю на жену и вижу ее совершенно новой! Я и не знал, что она такая.

Света: Меня иногда раздражает, что нельзя привести себя в порядок раз и навсегда, разобраться со всем – и дальше такой законсервироваться. В театре я готова бесконечно над собой работать, это моя радость, мое счастье, а внутренняя душевная работа – тут сложнее: ее никому не покажешь, аплодисментов не получишь, только я и Бог. Хочется же быть хорошей, а я не всегда хорошая. С этим неприятно соглашаться, это принимать. Работать постоянно приходится, всегда быть как бы вполоборота к Богу.

Никита: Я сейчас думаю, что не у меня есть жизнь, а я есть у жизни. Что я лишь какой-то портал, через который Бог осуществляет свое Бытие. И единственный выбор моей свободы: либо принимать то, что происходит, либо не принимать. Всё! И самое интересное, что по мере моего принятия я действительно меняю свою жизнь. Получается, как серфер на волне. Жизнь живет через меня!

У меня богатый Папа

Никита: Иногда ночью я просыпаюсь от страха. Сердцебиение и ужас такой, что жить дальше невозможно. Кто не бывал там, тот не поймет. Очень больно и очень страшно. Единственное, чему я научился теперь, – разделять себя и свой страх. Тот, кому страшно, – это как бы герой в кино. А я сижу в зале и смотрю про него фильм. Да, у него сегодня серия плохая, ему страшно, он бездельник. Но я – не он. Когда я разделяюсь со страхом, не прячусь, не борюсь, не бегу – он уходит, и я чувствую Бога.

Очень важно, чтобы было время это понять. Страх – это ощущения, что от тебя кусочек отломали, что отняли что-то. И что я теперь без этого кусочка буду делать? А вдруг я теперь недостоин любви, я никогда не буду счастливым и мне всегда будет плохо? Когда так происходит, я повторяю фразу: «У меня богатый Папа». Это образ такой: мальчик вышел во двор и взял с собой сто рублей, а на улице мальчишки забрали. Очень важно вспомнить, что у меня богатый папа, там дома тумбочка целиком забита деньгами. Бери еще – сколько хочешь. У меня богатый Папа! Богатый на любовь. Нельзя допускать мышление нищего и думать, что отняли последнюю конфетку…

***

Узнавать в своей жизни руку Главного Режиссера – искусство очень сложное, без зрителей и аплодисментов, требующее полной отдачи. И пока жив человек – разворачивается сценарий, меняются амплуа и сцены. Сегодня за спиной у Никиты семь лет трезвости, КМС по пауэрлифтингу, занятия боксом, проекты, посвященные людям с ограниченными возможностями. Никита надеется, что новым служением, работой и смыслом для него станет проект “Трезвая страна онлайн”, который будет дистанционно помогать людям справляться с зависимостями. Светлана продолжает играть в театре; после карьерного взлета, главных ролей и постоянных выступлений она чувствует потребность быть поближе к дому и к детям. Старшая Ульяна – здоровая и красивая девочка, хочет быть актрисой. В октябре они вместе с мамой поедут на конкурс в Москву. Добрыня – школьник и футболист, Серафима ходит в садик.

«Трезвая страна онлайн» – интернет-проект, призванный помочь людям, страдающим зависимостью или созависимостью, которые в силу географических, финансовых, временных или других ограничений не могут посещать группы или пользоваться помощью профессионалов в клиниках. В проекте участвуют как «люди с опытом», так и специалисты по химической зависимости. “Трезвая страна” – это конвертация терапевтических и реабилитационных процессов в онлайн-формат; здесь работает не информация, не инструкции, а сообщество, определенный поток, благодаря которому зависимый может получить опыт трезвления, моральную и духовную поддержку.

Подробнее о проекте можно узнать в https://vk.com/trezvajastranaи на .

Фото: Сергей Петров

Источник: