часть2:https://www.baby.ru/community/view/42956597/forum/post/329058847/
Уже через неделю мимо Приозерья потянулись в сторону замка толпы крестьян с южной стороны, ведя скот и телеги с пожитками. Плакали младенцы, мычали недоенные коровы, блеяли уставшие овцы. Люди оставляли свои дома и поля, спасаясь от грядущей беды.
Забеспокоились и приозерцы. Созвали сход, решили тоже пожитки собирать, да в путь готовиться, чтобы в городе скрыться за крепкими стенами. Но на другой день прискакал из замка воин, и сказал:
— Город переполнен. Не ходите, перед вами не откроют ворот. Спасайтесь сами, да благодарите человеколюбивого царя нашего Рикхона, который позаботился даже о самых ничтожных подданных, и послал гонцов по сёлам, предупредить о наступающем враге.
— Как же нам спастись? — спросил Лысый Корд из толпы мужиков.
Воин пожал плечами:
— Бегите в лес. Чем дальше, тем лучше. Вам ещё повезло — я, пока сюда ехал, три уже вышедших толпы развернул. Им-то потяжелее будет.
— А что если нам в другой замок идти, дальний? — проговорил староста.
— Думаете, вокруг Картхета нет деревень? — усмехнулся гонец. — Он сейчас так же переполнен, как и наш Тархем. Можете, конечно, рискнуть двинуться дальше на север… но хватит ли вам припасов? Да и войско вражье идёт быстрее ваших повозок. Ну, я своё дело сделал, а дальше сами думайте.
И ускакал.
— Здесь останемся, — сказал староста. — Никуда бежать не будем. Озеро защитит. А стада за лес угоним. Готовьтесь косы перековывать.
* * *
Десять дней спустя враг подошёл к Приозерью. Все дома были оставлены, закрома вычищены, стойла в хлевах пусты. А с берега южане увидели скопление лодок прямо посреди Большого Озера. В центре стояли плоты с пожитками, женщинами, детьми, да стариками. Во внешнем круге покачивались на воде лодки с искусными охотниками, каждый из которых отлично владел луком. Фирд стрелял плоховато, поэтому был в среднем круге, сжимая, как и остальные мужчины здесь, бывшую косу, превращённую в копьё. Южане с берега смотрели на крестьян, а крестьяне с озера — на южан.
Враги оказались и впрямь высокими, хоть и не в два роста. Было их немного, меньше сотни — видимо, дозорный отряд. Не кричали, не суетились. Пока одни обшаривали дома, другие тащили брёвна и вязали вместе. Скоро спустили чужаки на воду плот, семеро забралось на него, двое направляли, отталкиваясь шестами от дна, двое стояли с длинными луками, а трое — с копьями и широкими щитами.
Молча взяли мужички внешнего круга стрелы, натянули тетивы.
— Подождите, пока отплывут от берега. — приказал староста.
— Цельтесь в шею. — подал голос Фирд.
Тихо рассекал плот водную гладь. День выдался безветреный, на Большом Озере не было ни волн, ни ряби. Молчали крестьяне, молчали враги. Лишь где-то сзади плакал младенец. Когда расстояние сократилось до одного полёта стрелы, лучники-южане потянулись к колчанам, но тут же от скопления лодок взметнулись в небо десятки стрел, чтобы, описав дугу, ринуться вниз.
Иные стрелы скрылись в водах, иные — впились в брёвна или щиты, а иные — пронзили вражескую плоть. С плеском рухнули в воду трое воинов, а четвёртый распластался на брёвнах. Оставшиеся скрылись за щитами, сомкнув их полукругом.
— Можно подплыть с разных сторон, тогда уж не скроются, — сказал сын кузнеца.
— Нет, — предостерёг староста. — Ждите. Если захотят уплыть — пусть уплывают.
Кое-как гребя из-под щитов, южане вернулись к берегу. А часом позже в деревню вошло основное войско. Темно стало от множества воинов, за ними же высились будто бы движущиеся холмы — драконы. Командир дозорного отряда показал полководцу на лодки, сгрудившиеся посреди озера и рассказал, что произошло.
— Если собрать пару катапульт, можно в щепки их разнести, — добавил он.
— Ты тупее крестьян, Куго, — молвил полководец. — Они при виде катапульт рассеются по озеру — попробуй тогда попади. Двумя не обойдёшься, да ещё и на воду надо будет сотню лучников спустить. Итого — полдня потратить на каких-то свинопасов, когда завтра утром мы должны стоять у стен Тархема, а через неделю соединиться с правым войском Властителя. Сожгите их дома и поля, — потом сами сдохнут. Да поищите стада, они где-то рядом.
Загудело пламя, сизый дым клубами потянулся в небо. Приозерцы сидели в лодках и смотрели, как горит их деревня. Мужчины бессильно сжимали луки и косы, женщины, со слезами на глазах напевали песенки, успокаивая малышей. Вражеское войско ушло, но крестьяне и ночью оставались на воде, опасаясь подвоха. Лишь под утро пристали к берегу.
* * *
Враги не вернулись обратно по тракту. Смутно доходили до приозерцев восторженные слухи о великих героях и чудесных делах, благодаря которым войска Властителя Южной Тьмы оказались разгромлены, и сам он — уничтожен.
Но для крестьян большие невзгоды стояли не позади, а впереди. Дома были сожжены, хлеб в полях — погублен. Сумели враги и скот разыскать за лесами. Там, где скрывали стада, лишь мёртвых пастухов нашли: Ларха пронзили копьём, а Лысого Корда стрела настигла у самой кромки леса — чуть-чуть не добежал до спасительных зарослей. Это были не последние жертвы войны для Приозерья.
Хлеб почти весь погиб, а то немногое, что удалось спасти — оставили на посев. Чтобы новые избы отстроить, мужчинам пришлось много работать. Охотиться было некогда, огороды все разорили, оттого лишь нечастые уловы на озере, да грибы-ягоды стали пищей крестьянам. Зимою же и вовсе кроме рыбы ничего не было. Тяжёлая выдалась зима. Мать Фирда, как и ещё трое стариков и двое младенцев не пережили её. Люди умирали от голода, но общий амбар с зерном простоял запертым до весны.
Из тех, кого приозерцы отдали в войско, тем летом никто не вернулся. Оттого Фирд и другие его братья решили взять на попечение дочерей пропавшего Сура — ибо жена его в одиночку не могла прокормить троих детей. Фирд с Селеной взяли младшенькую. Кроме того, на попечении у них оставался однорукий Кнас.
Тяжкой пришлась бывшему воину жизнь калеки. Рана, которую получил он в голову, тоже не прошла бесследно — Кнас часто жаловался на боль. Поначалу, как в себя пришёл, он вообще был как дитя. Со временем вернулась к нему память, но не вся, и речь восстановилась не вполне, так что иногда непросто было понять, что же он говорит. В хозяйстве от него проку было мало, хотя иногда Кнас и пытался подметать двор одною рукой, или помойное ведро вынести, но чаще уходил на озеро, там сидел, глядя на воду и думал о чём-то.
Три года потребовалось Приозерью, чтобы худо-бедно в колею войти, но к прежнему достатку они не вернулись — ведь податей никто не отменял. Впрочем, было тогда немало мест, кои пострадали куда суровее, чем их деревня. Замок Тархем при втором штурме пал, и почти все, кто находились в городе, приняли жуткую смерть, а выжившие позавидовали умершим.
* * *
Когда Фирду исполнилось сорок, в Приозерье вернулось несколько воинов, набранных отсюда четыре года назад. Был среди них и Сур. На первой же встрече Фирд спросил:
— Не знаешь ли, что с Тормом?
Сур покачал головой, и отхлебнул из ковша хмеля:
— Туго нам пришлось, братишка, при Локране. Сеча была страшная. Многие из наших на моих глазах смерть приняли. Но сына твоего я там не видел. Кажется, на другой край их послали. А там почти всех порубили… Да ещё и драконы эти… Не знаю. Если жив — объявится. Не горюй прежде времени. Спасибо, что за младшенькой моей присмотрел.
В тот же год умер Кнас. Ушёл, как обычно, на озеро, и не вернулся. Через пару дней волны прибили однорукое тело к берегу. То ли оступился и утонул, то ли сам, от печали своей… С утопленниками всегда так — толком не разберёшь. Оттого их на кладбище и не хоронят.
продолжение https://www.baby.ru/community/view/42956597/forum/post/329083115/
