Мне понравилось рожать! (мой рассказ о родах) III часть

ЧАСТЬ III. РОДБЛОК

Двери лифта открылись и нас оглушил поистине нечеловеческий, звериный женский крик. Нет, это был даже не крик, это был вопль, вопль такой страшный, что я подумала мельком, что не оказалась ли я в чистилище, а то и в самом аду. Мое тело покрылось мурашками, я похолодела. Мы с девушкой в ужасе переглянулись, я попыталась изобразить улыбку, но видимо то, что я изобразила, было не менее кошмарно, потому что девушка скривилась и отвернулась. Так мы и стояли у лифта родильного блока на втором этаже, я, девушка и провожающая нас сестра и слушали разрывающие душу вопли рожающей женщины. Признаюсь честно, мне никогда еще не было так страшно…

Вскоре за нами пришла женщина, взяла наши карты и повела вперед по коридору. Мы шли медленно, озираясь и переглядываясь. Родильное отделение состояло из длинного широкого коридора, по обоим сторонам которого, как номера в гостинице, располагались родблоки. Стены блоков до середины были обычные, а с середины и почти до потолка стеклянные, все двери открыты, из многих доносились стоны. Заглядывая в каждый блок по пути, мы дошли до середины коридора, где нас определили по соседним блокам – меня в 14, девушку в 15. Кстати, блока номер 13 не существовало, наверное, из соображений суеверия, после 12 шел сразу 14.

Блок представлял из себя квадратную комнату размером приблизительно 12-14 кв.м., с большим окном во всю стену. Точнее, окон было четыре и на всех стенах. Только из одного окна мне был виден прекрасный березовый лес на улице и восходящее солнце, из окна справа – ту самую знакомую мне девушку, а в окне слева на кровати лежала женщина под аппаратом КТГ.

Крики рожающей женщины усиливались, хотя каждый раз мне казалось, что сильнее кричать уже невозможно. Мы переглядывались с девушкой через стекло и общались знаками, иногда выходили в коридор поглазеть. Я попыталась определить, откуда шел крик и не смогла – он как будто был повсюду, а через какое-то время к нему присоединился еще один, не такой сильный, а скорее жалобный, протяжный. Атмосфера нагнеталась, я начинала нервничать. Вскоре пришла сестра, принесла постельное белье и сказала мне заправить себе кровать. Кровать состояла из зеленого клеенчатого матраса и такой же подушки. Я расположилась на кровати, пакетик положила на подоконник в пределах доступности вытянутой руки. Схватки шли не сильные, мне кажется, от пережитого шока на выходе из лифта они совсем должны были замереть. Пришла акушерка, взяла у меня кровь из вены, поставила катетер. Чуть позже пришла врач с моей картой, стала задавать вопросы о перенесенных заболеваниях и ходе моей беременности, что-то записывала в карту. Потом пришел совсем молодой врач-мужчина и прикатил на колесиках аппарат КТГ, под которым я пролежала минут 20. Проверили раскрытие – все еще два сантиметра. Нет, ну это не честно, ей Богу!

Тем временем схваточки начали нарастать, я ходила вперед-назад по блоку, как по клетке, крутила попой, принимала разные позы, один раз даже забилась в угол, уткнувшись в него головой и отклячив попу назад, а вошедшая в этот момент в мой блок медсестра не заметила меня и решила, что я ушла. Да куда ж я денусь-то с подводной лодки! Назад пути нет…

Где-то через час таких хождений я вспомнила наконец, что у меня есть наушники и включила музыку на телефоне. Девочки, я всем рекомендую взять музыку в роддом! Вы даже не представляете, насколько это вам поможет! Любимая музыка помогает расслабиться, связывает вас с родным домом, концентрирует на себе и, самое главное, вы больше не слышите этих ужасных, душераздирающих криков рожающих женщин! Только по перекошенному лицу моей соседки и ее затуманенному взгляду вглубь коридора я могла составить себе картину происходящего.

Я то снимала, то вновь надевала наушники, ходила взад-вперед, глубоко дышала. Честно, самый нудный и самый противный период родов – когда у тебя схватки идут регулярно, но не очень сильно, ты маешься и не знаешь куда себя деть. Женщина в глубине коридора неистово закричала и замолчала, а через несколько секунд заплакал ребенок и какой-то врач закричал «Позовите педиатра!». Ну, слава Богу, разродилась! Как впоследствии сказала одна медсестра – без единого разрыва!

Честно сказать, крики рожающих женщин создают непередаваемую атмосферу в родблоке, нагнетают страх и панику, поэтому я дала себе обещание, что не произнесу ни звука за все роды. Я уселась на кровать в позе лотоса, вставила в уши наушники поглубже да музыку включила погромче, и сидела так, слегка покачиваясь. Сколько я так просидела, не знаю, но когда я открыла глаза, передо мной стоял бородатый дядька, который проверял у меня раскрытие в приемнике, заведующий патологией Ибрагимов Арсен (он как раз дежурил в тот день) и еще три женщины в придачу. Они удивленно смотрели на меня и посмеивались. «Медитируете?» «Да» «И помогает?» «Отлично помогает!». Так я промедитировала несколько часов, за это время сменилась бригада врачей, а сестры стали называть меня «буддистка». Поменялась и моя акушерка – теперь это была темненькая девушка восточной внешности с редким именем Нина. Муж так хотел назвать нашу дочку. Нина сразу сказала мне распустить волосы, мол, хоть они и медики, но в приметы верят.

Я тусовалась в родблоке уже пять с половиной часов, а раскрытие у меня было всего три пальца. В 11-30 молодой симпатичный доктор, тот, что подключал КТГ вначале, сказал, что шейка сгладилась и проколол мне пузырь инструментом, похожим на длинную иглу или шип. Это совершенно не больно, наоборот, было приятно почувствовать, как из теня льется теплая водичка. Затем он рукой раздвинул плодные оболочки. Воды светлые, значит, все хорошо. Врач сказал, что с этого момента схватки усилятся. И в самом деле, дальше все пошло гораздо веселее – раз в три минуты примерно, и сами схватки усилились чуть ли не в два раза. Я уже не могла спокойно сидеть в позе лотоса и медитировать на кровати, мне приходилось плясать взад-вперед по родблоку, крутя задом и выдыхая разные гласные, благо, за криками других рожающих меня не было слышно. Так прошло три часа.

Схватки нарастали в геометрической прогрессии. Помню только, что я периодически сидела на стоящем в углу на табуреточке судне и пыталась пописать. Два или три раза меня рвало, причем в первый раз я пыталась какими-то немыслимыми знаками, гримасами и взмахами рук привлечь внимание врачей из соседнего блока через стекло. В результате на мой зов прибежало два врача только для того, чтобы узнать, что мне срочно-срочно-срочно нужен тазик иначе я сейчас все им тут уделаю! Мне любезно пододвинули медицинский лоток прямо к подбородку.

Иногда я вставала, чтобы походить по блоку и блевануть в раковину в углу. Как выяснилось, в вертикальном положении процесс родов идет значительно быстрее. Я прямо чувствовала давление головки ребенка где-то там, внизу. Схватки были частыми и достаточно чувствительными. В перерывах между схватками я выходила в коридор поглазеть, что где происходит. В блоке напротив рожала женщина с дикими криками. Я с интересом наблюдала за ней. Она с трудом забралась на рахмановскую кровать и крутилась на ней, наверное, с минуту, пытаясь устроиться. Роды у нее принимал тот самый Арсен. Надо сказать, это не самый любезный доктор из тех, что работают в третьем роддоме, зато один из самых лучших. В перерывах между схватками-потугами добрый доктор Арсен кричал на девушку, говоря, что она душит ребенка, недоумевал, почему она не делает то, о чем они ее просят и делает то, о чем они ее совсем не просят и грозился вот прям сейчас отправить ее на кесарево. Девушка кричала истошно и долго не могла вытужить ребенка, а я в это время разговаривала с мужем по телефону. Внезапно он замолчал и после очередного продолжительного крика задал вполне логичный вопрос «Что это?!». «А это женщина рожает». «Не может быть!……» произнес он ледяным голосом. Может, дорогой мой, здесь и не такое может быть…

Тем временем в блоке справа медсестры и акушерки стали готовить инструменты, раскладывать их на столе, включать лампы. По всем этим приготовлениям я поняла, что одна из моих соседок скоро начнет рожать. Кстати, родила она достаточно быстро и без единого крика. Мне было дико интересно, и я косила глаза в сторону роженицы, пытаясь разглядеть хоть что-то, оставаясь, при этом в рамках приличия. Помню, как врач понес маленького серенького младенца на стол под лампу. В следующий раз, когда я прижала свой любопытный нос к стеклу соседнего блока, роженица, точнее, теперь уже родильница, лежала на рахмановском кресле в кровавой луже между ног. Помятуя этот кадр, сейчас я радуюсь, что мужа не было со мной (сначала мы хотели рожать вместе, но волею обстоятельств не получилось), потому что те самые моменты, которые ни он, ни я не хотели, чтобы он видел, преследовали бы его повсюду – стены-то стеклянные!

Чем дольше шло время, тем сильнее становились схватки. Уже знакомый мне молодой симпатичный доктор еще несколько раз заходил в мой блок, один раз зашла Наталья Николаевна, с которой была договоренность на роды, и Арсен, который все время шутил про мою медитацию.

А мне тем временем было уже не до медитаций. Я лежала на кровати, свернувшись калачиком, в позе зародыша, хотя знала, что свободное поведение в родах намного лучше и для роженицы, и для малыша, но ходить и крутить попой по блоку я уже не могла. Лежа схватки шли со значительно большими промежутками времени, но зато переносить их мне было намного проще именно лежа. Я боялась, что из-за моего лежания раскрытие будет идти также медленно, поэтому просила каждого, кто заходил ко мне в блок, проверить мою шейку, но мне отказывали, говорили, что часто туда лазить нельзя, потому что можно занести инфекцию. И просили подождать пол часа, а потом еще пол часа. А через пол часа еще пол часа…

Я мужественно, без единого крика продыхивала каждую схватку. Все таки, занятие в «Маминой Школе» пошли мне на пользу. Если правильно дышать, то у вас даже не будет возможности кричать. Особые техники дыхания перенасыщают мозг кислородом, что создает эффект легкой эйфории, кружится голова и боль не чувствуется. То есть она есть, конечно, но она ощущается совсем не как боль, а скорее как давление и распирание внизу живота.

Тем временем раскрытие у меня было уже 4 сантиметра. Нина подошла ко мне и спросила, не желаю ли я эпидуральную анестезию. Естественно, желаю! Я «записалась» в очередь на анестезию – да-да, именно так! – и продолжила терпеливо пережидать схватки, которые к этому времени стали уже достаточно болезненными.

Скажу честно, схватки перетерпеть можно. У меня не осталось впечатления, что это что-то невыносимо болезненное. Одна моя подруга, по ее словам, матрас зубами грызла. Нет, такого у меня не было. Главное – это максимально расслабиться на паузе между схватками, и когда вы поймете, что подходит следующая схватка, глубоко вдыхаете и начинаете дышать часто-часто. Можно по-собачьи, можно любым другим видом дыхания, вы поймете, какое дыхание «работает» лучше всего в вашем случае только на практике. Я методом «тыка» поняла, что лучше всего для меня подходит так называемое «Лошадиное дыхание». Я, кстати, недоумевала на курсах для будущих мам – кому может помочь такое смешное дыхание?! А вот для меня оно оказалось просто панацеей. Из моего блока периодически доносилось фырканье и покряхтывание, акушерка, заглянув ко мне в очередной раз, удивленно спросила «Ах это ты так смешно дышишь?!» Да уж, смешно, главное, что не орала.

Анестезиолог сделала эпидуралку девочке в соседнем блоке и пошла в блок напротив. Там лежала особо шумная девушка, кричала постоянно, просила обезболивающего. Я с интересом наблюдала за действиями анестезиолога, насколько мне было их видно через коридор. И вот наконец дошла очередь и до меня. В мой блок вошли две женщины, одна анестезиолог, вторая медсестра, что-то оживленно обсуждая, и стали готовить необходимые инструменты. Они комментировали каждое свое действие, относящееся ко мне, что мне очень понравилось. Дали подписать какую-то бумагу, по-видимому, о том, что если я умру в результате эпидуральной анестезии, то сама виновата. Я подписала ее не задумываясь, я бы что угодно подписала в таком состоянии.

Сначала анестезиолог посчитала пальцами какое-то количество позвонков и обильно смазала йодом нужный. Затем мне сделали два укола новокаина по обе стороны от позвоночника, сделали почему-то на схватке. Следующий этап – непосредственно сам укол. Что я могу сказать, ощущения не из приятных. Не больно – скорее противно. Ощущаешь, как игла входит тебе в позвонок, потом небольшой нажим врачебной руки и игла идет еще глубже. Бр-р-р-р… вставили катетер, вывели через спину на плечо и закрепили лейкопластырем. По этому катетеру и пустили анестезию. Под конец этой процедуры я взяла анестезиолога за руку, заглянула проникновенно в глаза и слабым голосом попросила «Сделайте, пожалуйста, как следует!». Наверное, со стороны это походило на кадр из черно-белого фильма с раненым солдатом и военной медсестрой. Анестезиолог сделала все по высшему разряду, до сих пор вспоминаю ее добрым словом – окончательно анестезия отошла у меня только на кресле.

Ко мне зашла Нина и сидела со мной все то время, пока не подействовала анестезия. Рассказывала мне, как проходит процесс родов, как ребенок поворачивается в родовых путях и что мне нужно делать, чтобы облегчить ему рождение. Анестезия подействовала через 20 минут. Это было просто блаженство – я абсолютно ничего не чувствовала начиная примерно от области того самого позвонка, в который мне сделали укол и заканчивая коленями. Нина сказала следить за схватками по монитору и дышать активнее на пике схватки. Больше никак, кроме монитора, я не могла определить, что у меня идет схватка.

Большинство рожениц под эпидуралкой спят, я же решила позвонить болеющим за меня родственникам. Проболтав минут сорок, я поняла, что времени у меня осталось мало, анестезия скоро перестанет действовать и мне срочно нужно поспать. Вставила в уши плеер с моим любимым IDM и прорелаксировала так не знаю сколько времени, но когда я открыла глаза, у меня в ногах на кровати сидела Нина. И как раз примерно в это время я поняла, что анестезия постепенно отходит – я стала чувствовать распирание где-то внутри, в районе шейки матки. Это была не боль, а именно распирание и давление. Я вытащила плеер из ушей и тут же услышала, как девушка в блоке напротив уже достаточно ощутимо стонет. Мы с ней прямо шли корпус в корпус. Пришла Наталья Николаевна, мой врач и посмотрела мне раскрытие. Полное! Скоро я увижу свою дочку!