Я Господь Бог твой; да не будет у тебя богов, кроме Меня. В буквальном смысле, который является фундаментом для следующих построений, это заповедь об истинной вере в Единого Бога и Его Откровение; это – принадлежность к Церкви как к тому духовному царству, в котором действуют благодать и Божественная сила. До рождества Христова это была ветхозаветная Церковь, теперь – новозаветная, которая сохранила себя и содержится в вероисповедальной чистоте как Церковь Православная. Бог открывается через догматы веры, церковные Таинства и обряды, сообщаясь через них с душой человека. Церковь – единственный истинный путь к Богу, поэтому вне ее вера в Единого Бога – это вера в «единую неопределенность».

Да не будет у тебя богов, кроме Меня. Это – запрещение искать истину вне Церкви. В общинах еретиков, в их учении лик Бога предстает искаженным, и потому сами священные имена Божества перестают быть символами, через которые душа приближается к Богу. Ложный образ Бога – это ложный бог, хотя бы его называли Иеговой или Христом.

В душевном плане Я Господь Бог твой означает установление в жизни человека совершенно определенной шкалы ценностей, высшее место в которой принадлежит Богу. К сожалению, очень часто наше душевное состояние (я говорю о людях верующих) похоже на какое-то полуверие, на постоянно продлевающийся компромисс. Мы верим в Бога, мы принадлежим Православной Церкви и в этом смысле не поклоняемся другим божествам, но Господь занимает не главное место в нашей жизни, не вся она отдана Ему, а лишь какая-то ее часть. Если бы нашу внутреннюю жизнь, наши помыслы и чувства можно было заснять на кинопленку и показать нам самим, то мы увидели бы, какой хаос царит в нашей душе и как мало места принадлежит в ней Богу.

Даже когда мы стоим на молитве, то до нашего сознания лишь едва-едва доходит смысл молитвенных слов. Эти слова тонут, словно в каком-то потоке, в инерции нашей повседневной жизни. Сама по себе молитва есть средство общения души с Богом, а у нас она почти всегда остается лишь формой без внутреннего содержания, остается как бы «отключенной» от разума и сердца. В этом отношении мы даже более непоследовательны, чем неверующие. Они отрицают Бога и вычеркивают Его из своей души, а мы признаем Бога, но при этом отводим Ему место в каком-то уголке своего сознания, точно в тесной каморке под крышей, и продолжаем жить той же чувственной, страстной жизнью. При этом мы, быть может, воздерживаемся от грубых грехов, но внутренне переживаем и совершаем их, так сказать, перед лицом Бога, Которого призываем. Здесь в душевном плане слова Я Господь Бог твой – это призыв к внутренней борьбе за то, чтобы наша душа ощущала постоянно присутствие Божие, чувствовала свою зависимость от Бога, верила в Его могущество и Промысл. Если Бог есть,– значит, все в Его власти, а у нас парадокс: мы говорим, что Бог есть, но не верим, что все подвластно Ему, и потому всегда пребываем в тревоге и беспокойстве. Говорим, что Бог есть, но представляем Его спящим или забывшим о нас. Мы верим в Бога, но когда необходимо реальное исполнение воли Божией, то оказывается, что Богу мы не доверяем. Отрешиться от своих собственных представлений и всецело положиться на Промысл Божий нам страшно: это значит для нас потерять привычную опору (хотя мир-то как раз и не дает на самом деле никакой опоры) и, закрыв глаза, броситься с высоты куда-то вниз. Вот почему мы и призываем Бога, и в то же время страшимся целиком поверить Ему и совершенно предать себя Его воле.

Можно сказать, что в душевном плане первая заповедь для нас – это завет принимать слова Священного Писания как повеление, обращенное к нашей душе, повеление, которое непременно должно быть исполнено. Образно говоря, десять заповедей Ветхого Завета и девять заповедей Завета Нового – это драгоценные цепи, которыми земля прикреплена к небу.

Духовный план первой заповеди заключается в том, что Господь хочет воцариться в нашем духе, в осознании того, что человек создан не для этого мира, где все кончается смертью, как поток реки обрывается водопадом, в котором разбивается о камни все живое, что увлек с собой этот поток, а для того, чтобы жили в нем образ и подобие Божие, чтобы человек, покорив себя Богу, вошел в общение с Ним. Весь мир ничтожен по сравнению с Божеством, как точка по сравнению с бесконечностью. Поэтому вера в Бога, Который сотворил мир и надмирное бытие, время и вечность, Который хочет принять человека в духовный союз с Собой и дать ему участие в Божественной жизни, должна переродить человека, изменить его жизнь. Эта вера должна вытеснить из жизни человека все, что отвлекает от Бога его ум, сократить его житейские потребности и дела до требований необходимости, до некоего минимума; самым главным, постоянным своим делом человек должен считать молитву, которая открывает душе свет Божества подобно тому, как он сам, проснувшись утром, открывает в своей комнате ставни и лучи солнца озаряют его жилище.

Молитва дает Богу возможность действовать в душе человека. Если Господь Бог есть наш Бог, то по Его величию и достоинству, по Его неизреченной мистической красоте и богатству данных Им обетований, которые превышают человеческую способность постижения, главным нашим деланием должна быть именно внутренняя молитва, а все остальное в жизни призвано служить лишь приготовлением к ней. Молитва – это ответ на вопрос, кто наш Господь – Бог или мир. Для язычников космос был богом. И если мы привязаны к чему-нибудь больше, чем к Богу, или страшимся чего-нибудь больше, чем Бога, то, значит, наше сердце принадлежит «чужим богам». Если мы забыли о внутренней молитве и удовлетворяемся лишь внешней, не доходящей до нашего сердца, то, значит, Бог перестал быть нашим Богом. Одним словом, духовный план первой заповеди – это стоять умом в сердце с именем Божиим.

Господь всемогущ, но Он хочет, чтобы мы добровольно приняли Его как Царя своей души, а это означает для нас непрестанную борьбу с демоном и миром, чтобы Господь, видя наши труды, призрел на нашу борьбу как на место Своего упокоения

…

Христос именуется Логосом. Он – вершина и начало всякой иерархии. Вне Логоса – тьма и безумие. Выпадение из иерархии (с Ангелом ли или с человеком происходит оно) – это противостояние ей; это состояние мятежа против Бога, удаление от единственного источника благодати и начало вечной смерти. За исполнение пятой заповеди Господь обещал благо и долголетие. Высшее благо – это благодать, а долголетие – символ вечности.

Некоторые духовные писатели предупреждают об опасности в занятиях Иисусовой молитвой, но ведь опасность возникает не от молитвы, а от несгибаемой гордыни.

Самовольник – это не молитвенник, а духовный «революционер»; хотя бы он и старался повторять молитву, но имя Иисуса Христа не может войти в его мятежное и как бы окаменевшее сердце. Для Иисусовой молитвы необходимы послушание и покаяние, труд и благоговение – эти четыре реки, орошающие сад души, без которых она останется пустыней.

Архимандрит Рафаил (Карелин) книга «Умение умирать, или искусство жить»