Вот это судьба...О жизни Григория Журавлёва

На этой неделе зашла в книжную лавку Данилова монастыря и погрузилась в просмотр книг. И слышу- женщина-продавец другим покупательницам рассказывает о содержании какой-то книги. «Он родился без рук и без ног, повитуха даже предложила задушить его подушкой. Но мать не согласилась… Он стал художником, рисовал, держа кисть в зубах. Писал иконы, был приглашен писать портрет царской семьи».

По первым фразам подумала, что речь о Нике Вуйчиче, хотя слово «повитуха» было не в тему… По дальнейшим словам поняла, что это, конечно, кто-то другой, и надо об этом человеке узнать. И вот делюсь отрывком из статьи о нем.

Лидия Новикова

Свидетельство о чуде

Крестьянин из Самарской губернии Григорий Журавлев, рожденный без рук и ног, писал иконы удивительной красоты. Одна из них была обнаружена в Боснии. Григорий Журавлев появился на свет без рук и ног. Но сумел прожить жизнь радостную и полную любви. Писал иконы удивительной красоты. К концу XIX века прославился по всей России. Написанные им образы почитались благодатными, так как были… нерукотворны.

Его жизнь можно назвать подвигом, но более точным все-таки будет другое определение — она была свидетельством о чуде. Рожденный беспомощным инвалидом сын простого крестьянина, Григорий получил в дар великий талант живописца и умение быть счастливым.

Родился он в 1858 году в Самарской губернии, в деревне Утёвка. С детства рисовал, зажав уголь, карандаш, а позже кисть зубами. Масляные краски впервые получил в 13 лет в подарок от настоятеля местной церкви. Целыми днями, до боли в деснах, стирая в кровь губы, клал на бумагу мазок за мазком, добивался нужного сочетания красок. Лишенный многих мирских радостей, он создавал в рисунках свой особенный мир, полный любви и красоты. Терпеливо учился, преумножая талант. Стал одним из самых знаменитых живописцев своего времени.

Открытая, радостная, праздничная душа его светилась в иконах, делая их неподражаемыми. Недаром именно ему жители Самары решили заказать подарок для самого царя. В документах из областного архива говорится о проведении подписки на создание иконы, которую жители губернии решили поднести Александру III и его семье «по случаю чудесного спасения при крушении поезда 17 октября 1888 года». И сообщается, что «крестьянину села Утёвка Григорию Журавлеву за написание сей иконы было уплачено 50 рублей». Ему же была заказана икона святителя Алексия Московского для крупнейшего храма губернии — Самарского кафедрального собора.

В советские времена о чудесном изографе совсем забыли. Но в 1963 году, в самый разгар очередной антирелигиозной кампании, в краеведческий школьный кружок села Утёвка пришло письмо из Боснии, от историка живописи и реставратора Здравко Каймаковича. «Проводя учет памятников в нашей республике, — писал он, — в сербской православной церкви в селе Пурачиц возле Тузлы я обнаружил икону, которую сделал ваш земляк Григорий Журавлев.

Икона средних размеров, исполнена масляными красками на доске и изображает славянских первоучителей святых Кирилла и Мефодия. Святые изображены стоя со свитками в руках. И представляют собой тщательную и тонкую работу, так что в первый момент я подумал, что это произведение работы иконописца с академическим образованием, и что подпись с текстом автора — это мистификация...»

А текст был такой: «Сию икону писал зубами крестьянин Григорий Журавлев села Утёвка Самарской губернии безрукий и безногий года 1885, 2 июля». Как икона преодолела путь от заволжских степей к берегам Адриатического моря, до сих пор остается загадкой. Возможно, ее привез один из сербских паломников или кто-то из русских эмигрантов, переселившихся туда после революции.

Вскоре утёвские краеведы разыскали в домах односельчан иконы с подобными надписями. А в областном архиве были обнаружены документы, содержащие поразительные факты из жизни художника. Оказывается, слух об удивительном мастере дошел до Николая II. Григорий Журавлев по его приглашению приезжал в Петербург вместе с братом Афанасием и написал портрет царской семьи.

Император, пораженный увиденным чудом, назначил ему «пожизненную пенсию в размере 25 рублей золотом ежемесячно» и повелел самарскому генерал-губернатору предоставить изографу иноходца с летним и зимним выездом. А также подарил на память альбом. Много лет спустя, в 2006 году, царский подарок случайно отыскался… в одном из школьных музеев Самарской области. На пожелтевших листках — эскизы, сделанные Журавлевым.

По крупицам собирал воспоминания старожилов о своем удивительном земляке учитель утёвской школы Кузьма Данилов. Сохранилось несколько записанных им свидетельств современников изографа. Так, жительница села крестьянка Корнева вспоминала: «Гриша легонький был, маленький, его принесут мужики в церковь, он сидит и зорко на всех посматривает. На полу маленький столик, а он держит кисть в зубах и рисует. Вначале за ним мать его ухаживала, а потом — до самой смерти — его брат Афанасий, он был искусный чеканщик. Гриша веселый был, шутить умел, поэтому мужики, особенно певчие, рады были его с собой брать...»

Веселый и жизнелюбивый, Григорий никогда не чувствовал себя обделенным судьбой. В двадцать два года экстерном окончил Самарскую мужскую гимназию, причем с отличием. Читал Пушкина, Достоевского, Толстого, жития святых. Была в жизни у Григория и любовь, хотя и без надежды на взаимность. Вся Утёвка знала о его сердечной привязанности к односельчанке Екатерине Грачевой. Правда, замуж она вышла за другого, да он и не сватался. Увековечил ее вместе с маленьким сыном Федором на иконе, которую современники назвали «Утёвской Мадонной». Писал ее восемь лет, а когда закончил, Екатерина получила ее в дар.

К 1885 году в Утёвке началось строительство соборного Троицкого храма. Григория пригласили расписывать стены. По его чертежу были сделаны специальные подмостки, где люлька на блоках ходила в разных направлениях. Около него все время находились брат и еще один помощник, которые его перемещали, подавали и меняли кисти и краски. Это был настоящий подвиг. Особенно тяжело было расписывать купол храма. Ему приходилось лежать на спине, на специальном подъемнике на винтах, страдая от усталости и боли. Но когда принимался за роспись — забывал обо всем.

Через несколько лет работа была закончена, и на освящение храма прибыла вся губерния. Несказанная небесная красота росписи поразила всех: в сияющих красках словно ожили Ветхий и Новый Завет...

Последней работой Григория был Богородичный образ «Благоуханный цвет». Рассказывали, что в ночь перед смертью он беспокойно метался по постели и просил, чтобы пришел Ангел Божий и дописал икону. Умер он утром 15 февраля 1916 года. Когда пришел заказчик за иконой, она оказалась законченной и даже была покрыта олифой. Кто завершил икону — осталось загадкой. Возможно, это сделал брат Афанасий. Похоронили Григория Журавлева в церковной ограде расписанного им Троицкого храма. На могиле, как он и просил, поставили простой крест и написали на нем: «Се, Человек».

Иконы работы Григория Журавлева разошлись по России, да и по всему миру. Есть они в Троице-Сергиевой лавре, в Казанском соборе Петербурга, в Пюхтицком монастыре в Эстонии. Образ святых Кирилла и Мефодия, найденный в Боснии, вернулся на родину автора и находится в Самарском церковно-историческом музее. А вот уникальная роспись утёвского храма не сохранилась.

После революции Свято-Троицкую церковь в Утёвке превратили, как было тогда принято, в склад. Росписи Журавлева начали осыпаться и большей частью погибли совсем. К счастью, часть ликов спасли жители Утёвки — разобрали по домам и хранили до лучших времен. Теперь храм возвращен Церкви и восстанавливается, а односельчане бережно хранят память о Григории. Настоятель храма протоиерей Анатолий Копач рассказывает: «Уже поднимался вопрос, чтобы канонизировать Григория Журавлева как местнопочитаемого святого, но некоторые говорят, что нет от него чудес. А разве не чудо, что мы в такое трудное время построили колокольню, поставили на нее купол и водрузили крест! Я считаю, что это чудо. И я чувствую духовную помощь Григория Журавлева, потому что если бы не было ее, вряд ли бы мы что-нибудь сделали».

Источник: