Как я был хозяйкой, или О роли мужчин в частной истории

В домах моего детства всегда была одна вещь, которой не встретишь в нынешних домах и квартирах. Где-нибудь в самом сердце дома всегда находился дверной косяк, на котором стояли отметки роста детей. С самого раннего возраста и до момента совершеннолетия каждый год, а то и дважды в год, каждый ребенок становился спиной к крашеной доске косяка, а бабушка или мама чертили карандашом очередную полоску, отмечающую энергичность работы гипофиза. Детей было много, полосок на косяке еще больше. Некоторые из них – совсем стертые, едва видные, — старательно подновлялись хранительницами этих косяков. Своего рода семейное родовое древо – вот такой был я летом 1976 года, а вот такой – мой папа, даты не видно, а вот – двоюродный брат, а вот эта каланча – моя сестрица, свежие жирные отметины где-то внизу – маленькие племянники. А в 1983 году я вырос аж сантиметров на 10. Словом, мне было очень интересно рассматривать эти отметины роста, они были мне важны как история, моя и моей семьи.

Уже став взрослым, я все равно иногда останавливался у сильно потертых отметин, рассматривая их и вспоминая обстоятельства, при которых были сделаны мои. Потом бессердечный маляр закрасил все это за небольшое вознаграждение, посуленное моими родственниками, а я сколько ни пытался убедить их в невозможности такого кощунства, успеха не имел. Ремонт важнее истории, новая жизнь победила. Тогда я думал, что когда у меня появятся дети, непременно нарисуются и черточки на дверной коробке. Но именно нарисуются. Себя в качестве хранителя и рисовальщика полосок я почему-то не представлял.

И вот настало время узнать – почему. Пройдя до половины, как писал поэт, земную жизнь, я очутился дома в качестве хозяйки. Жена уехала отдыхать, а я на неделю стал другим.

Мысленно наряженный в розоватый клетчатый передник с желтыми уточками, я стал хлопотливым, внимательным, ответственным, рациональным и немного усталым. Просыпаясь утром, я думал о том, что дети станут есть на обед, так как меню завтрака и ужина по причине их простоты и моносоставности я обдумывал с вечера. Я стал разрешать или не разрешать что-то делать детям, обосновывая свое решение какими-то новыми для себя мотивами, никогда не свойственными мне прежде, и с никогда прежде не свойственной немыслимой скоростью. Времени стало ощутимо меньше, но, как ни странно, его стало больше и стало хватать, например, на то, чтобы забежать на чай к живущим по соседству родителям, посудачить о детях и о местных новостях.

И еще одно важное изменение произошло, о котором стоит сказать отдельно. Я стал испытывать непреодолимое желание писать в социальных сетях. Я понимал, что мне необходимо сообщить всем своим френдам о том, какую смешную вещь сказал мой ребенок, что мы делали после дневного сна или утром. Количество важнейших и достойнейших публикации фотографий меня даже стало несколько удручать, так как я понимал, что если публиковать их по две-три в день, этого явно будет мало. Я стал замечать «лайки» и радоваться их количеству, а количество их на радость мне росло пропорционально присутствию в статусах детей. Навык читать ленту нон-стоп и одновременно (важно, что одновременно!) отвечать кому-то на личные сообщения пришел сам собой.

Находясь в зените своего перевоплощения, я понял, что меня тянет сажать укроп. Сообщение, что я не на шутку встревожен отсутствием семян укропа в доме, застало жену врасплох. Вскоре она приехала.

Говоря серьезно, оглядываясь назад на снятый мысленный фартук с желтыми уточками, я склонен признать, что проиграл. Я был хозяйкой и понимал, что проигрываю каждый день. Тень энтропии густо ложилась на только что убранную кровать или комнату, хрустя выкатившейся в потемках под ноги детской игрушкой. Едва помыв очередную очередь посуды, я уже собирал со стола новую и понимал, что сложить конструктор в коробку на террасе сегодня вновь не успею. С накатившим отчаяньем я решал по-мужски, вечером и без детских глаз.

Вернемся к началу на новом витке. Чертить линейки на дверных косяках, отмечая рост детей и сужение своего времени – тоже способ борьбы, но он сегодня похож на конную атаку, проведенную против атомной подводной лодки. Так же эффективен, столь же трогателен и красив. У женщин не осталось для этого незанятых ресурсов, передовая борьбы сместилась в другие пространства. Эстетика личной истории, ее материальные свидетельства и артефакты стали или должны стать делом мужчин. Я, например, уже присматриваю место в доме, где карандашная история сможет жить, упрямо обновляя стершийся графит.

Михаил АМБРОЗ


Наталия
1321
Интересные разделы сообщества

Комментарии

Пожаловаться
Марина
В квартире у моих родителей была такая же традиция- отмерять рост детей на дверном косяке))Мои и брата отметки не сохранились- дверной косяк поменяли( Но теперь дедушка Лизавету измеряет, когда она приезжает
Пожаловаться
Наталия

а в этом что-то есть, раз так дорого многим людям

Пожаловаться
Екатерина
Достойно справился, пока жена отдыхала! Вошел в роль)) но, все-таки, не согласна с главной мыслью! Я уже давно присмотрела местечко, где будем сынишку замерять))) обучение традициям семьи тоже ждет своего времени…
Пожаловаться
Наталия

я, если честно, вообще своего мнения по поводу согласия или нет не составила. Просто насмешила женская психология глазами мужчины. И ведь в чём-то прав...

Пожаловаться
Людмила
Трогательно
Пожаловаться
Наталия

особенно про укроп повеселило

Пожаловаться
Людмила
Представляю реакцию жены, когда муж по приезду стал требовать с неё семена укропа
Пожаловаться
Наталия