Семья Диковых 11 лет назад.
Одиннадцать лет прошло после того интервью. В семье семеро детей. Старшей — Дуне — уже 19, младший — школьник. Не изменилось ли мнение мамы о работе? Как и чем живет семья Диковых?
Папа: Борис Диков, IT-инженер.
Мама: Анна Дикова, домохозяйка, дизайнер.
Дети:
Евдокия (19 лет),
Иван (18 лет),
Глеб (16 лет),
Григорий (14 лет),
Федор (12 лет),
Варвара (10 лет),
Николай (7 лет)
Анна: Мы с Борисом знакомы с 15 лет, так что сейчас трудно сказать, когда все началось, когда мы осознали, что нужны друг другу. Мы даже не понимаем, где он, а где я.
Но я с самого начала была уверена, что муж — всегда поддержит, придет на помощь. Действительно, — как за каменной стеной. И хорошо, что Господь послал нам трудности, через которые мы смогли пройти вдвоем.
Когда стали рождаться дети, родители помогали материально, за что им огромное спасибо. Не забывайте, это были 90-е годы, мы все были не бедными, а нищими. А вот бабушек «на подхвате», готовых посидеть с детьми, погулять, помочь по хозяйству, у нас не было. Так что весь безумный быт с кучей погодков был на мне и Боре. Тогда казалось — тяжело, на пределе сил. Сейчас все это вспоминается просто счастьем.
Да, когда в семье появляется ребенок — всегда трудно. Но кому? Нам, изнеженным, городским жителям. В городской жизни молодой человек в расцвете сил оказывается абсолютно свободным… от обязанностей, ответственности, трудов. А когда ребенок рождается, ты становишься полностью несвободным, даже планировать ничего не можешь. Причем несвободными оказываются и муж, и жена. У нас, по крайней мере, Борис разделял со мной все — и пеленки, и прогулки, и детские болезни. И дети часто могли уснуть лишь у него на руках.
Мы же часто младенцев не видели до того, как родили. Я, например, не видела. И что с ними делают — знала лишь теоретически. По доктору Споку и по Никитиным. Спок, понятно, не подходит: я не могу следовать его рекомендациям просто слушать, когда ребенок кричит. Книги Никитиных помогли, в том смысле, что стала проще относиться к закаливанию. Ну и все. А дальше — есть теории и есть ребенок, живой, который не вписывается ни в какую теорию.
Борис: Со взрослым человеком трудно бывает. А с маленьким — тем более. Он не знает, чего хочет, и ты не всегда знаешь.
Рассказать, почему он кричит, он не может. А ты в этот момент еще беременна. Денег нет и не предвидится: мы тогда и не знали, что это такое. Но никогда не паниковали. Не война же на свете. И еда — всегда была. Да, в виде манной каши, макарон. Но молодость она тем и хороша, что сильно вперед не заглядываешь: ты молод и все прекрасно.
Мы женаты двадцать лет, достигли совершеннолетия старшие дети. И сейчас понятно, что это — не финиш, легче и беззаботней не становится. Трудности нарастают.
Анна: В нужное время Господь посылает помощников. Вот как воспитывать детей? Мои сверстники помнят — «все лучшее — детям». По этой схеме и начинали. Хорошо, послал нам Бог помощницу — психолога Воробьеву Т. В. Она просто перевернула с головы на ноги все мои взгляды на воспитание. Напомнив единственную заповедь, в которой Бог обещает благоденствие в земной жизни: «Чти отца твоего и матерь твою, да благо тебе будет и да долголетен будешь на земле».
Мы же хотим всех благ и долгих лет жизни своим детям? Значит, первое и главное, что должны воспитать в них — это почитание родителей. Что для младенца значит почитание? Для младенца почитание равно послушанию. Какая простая истина, но как трудно научить этому ребенка! Чем бы дитя ни тешилось… — гораздо удобнее и проще. Сколько раз я уже убеждалась, что привычка к послушанию, воспитанная в раннем детстве, становится охранной грамотой в «трудном возрасте», уберегая повзрослевшее чадо от опасных шагов.
Когда дети вступают в пору подросткового, юношеского возраста, становится страшно. У человека появляется своя воля. Это хорошо, воля это дар. Но как трудно научить пользоваться этим даром!
Мы же — беспечные дети и беспечные родители. Мы выросли в государстве, в котором не было порнографии, не было фильмов с морем крови. Мы сами включали телевизор. Там, кроме хорошего, нельзя было ни на что наткнуться.
Фильмы, на которые нельзя было попасть «детям до 16», сегодня, даже если смотреть их в полном формате, вызывают удивление: чего там запретного? Вот так мы росли сами.
По инерции многие родители беспечны, они начинают растить детей по накатанной, как мы росли, гуляли с друзьями, ходили в кино, когда захотим. Притом, что государство и школа уже не выполняют, как раньше, роль нравственных ограничителей. И вокруг наших детей сами по себе растут сверстники, у которых не выработаны моральные ограничения. Никто не смотрит, как и что они впитывают с свою душу.
Когда они сами включают телевизор, их там учат тому, чего и взрослые не знают. На улице — за ними охотятся, когда они выходят погулять с компанией — с травой, с порошками… Девочек делают барышнями легкого поведения и покупальщицами — через красивые детские журнальчики. Мы на эту продукцию смотрим со смехом — нам в свое время дали базу, мы знаем, что хорошо, мы Толстого читали, мы смотрели правильные репродукции.
А у детей — не критическое восприятие, а фотографическое, они все просто впитывают. А еще мы поколение не выросших родителей. Мы сами не простили своим родителям, если они нам что-то запрещали. «Ах, меня мама подавляла!» Но тебе — сорок лет, из тебя выросла хорошая женщина. Ты окончила институт, хорошо вышла замуж, у тебя прекрасные дети, ты не развращена. Чем плоха мама? Но маме — помогало государство. Тебе — нет.
Борис: Сейчас пытаются давать детям то, до чего они не доросли. Они хотят того или иного, потому, что у всех есть. Но сил понять, что не доросли — нет. И в результате то, что им никак сейчас не нужно, впитывается и проникает в них: внутренний барьер-тоне сформирован еще. Родители тоже не являются барьером, потому, что разрешают.
Для себя мы точно решили, что даем детям ту или иную информацию, те или иные вещи, когда они дорастут до этого. Пусть они требуют, плачут, ругаются. Но иголка или острый нож, независимо от того, будет младенец плакать и требовать, в руки к нему не должны попасть. И это не будет называться насилием над личностью. Ребенок, пока не вырос, продолжает оставаться тем же младенцем, только руки у него начинают тянуться к другому, в зависимости от возраста: он будет хотеть не ножик, а какой-то фильм, музыку, пойти на какую-нибудь дискотеку в неподобающее место. А по сути это тот же младенец, который кричит «Я хочу!» Хочешь, но не получишь плохого. Вместо этого — на хорошее. А через какое-то время он поймет, что это и не надо ему было.
Появление на свет каждого ребенка…
Борис: Это радость и сложность, если коротко.
Анна: Если чисто по-женски, каждый раз не понимаю: неужели я опять беременна? Любая женщина почему-то каждый раз удивляется, узнавая о беременности своей. Страшно.
Думаю, правильно, что многодетной семья считается, начиная с появлением в ней третьего ребенка. Двое детей — одного — положил на одну руку, другого — на другую. Мама нормально на двоих делится. А третий — оно вообще переворачивает всю жизнь. Начинается что-то другое. Другая арифметика. Умножение любви.
Но для нас никогда не стоял вопрос, жить ребенку или нет. Меня вот спрашивают люди, которые собираются аборт делать: «Я что, всех их буду рожать?» Кого всех? У тебя сейчас «проблема», ты беременна конкретным ребенком. Давай его родим. А дальше видно будет. Может быть, больше и не будет.
Мы так старались и относиться. Есть ребенок — рожаем. Мы никогда не стремились к тому, чтобы была куча детей. Мы обычные, Советским Союзом воспитанные люди, многодетных семей не видели раньше. Но если дитя есть — как можно его убить? Не надо никого уговаривать стать многодетными. Задача конкретная — на сегодняшний момент — женщина беременна. Мир предлагает два варианта, но на самом деле вариант один. Если ребенок есть, мы его рожаем. Его нам Господь посылает, Он и прокормит.Современная цивилизация разрушила семью и не возродит ее. Нормальное мирское понимание. Небольшая операция — проблемы нет. А с Богом тоже проблем нет — не бойся, только веруй. Бог дает тебе работу — растить детей, без жалованья не останешься.
Борис: Капитан всегда уходит с корабля последним. Мой корабль, слава Богу, не тонет. Остальные трудности — простые и на самом деле — у меня есть на кого опереться. У меня есть жена, есть дети, они в чем-то могут помочь.
За будущее — не страшно. Оно может быть разным, мы никогда не можем предугадать, каким.Если бояться, то тогда не жить.
По материалам сайта Православие и мир
