Однажды, в царствование Феодосия Великого, императора Восточной Римской империи [царствовал с 379-395 год], народ в Фессалонике возмутился против правителя своего Ботериха [Ботерих — правитель Фессалоники, друг императора Феодосия Великого] и умертвил его. Император, в сильном гневе, послал войско в тот город, и умерщвлено было тогда до семи тысяч его жителей; при этом многие безвинно погибли от острия меча, так как воины, при нападении своем на город, вовсе не искали виноватых в убийстве правителя, а убивали на улицах всех, и старых, и юношей, и даже младенцев.
Когда Амвросий услыхал об этом, то чрезвычайно опечалился и вознегодовал на царя праведным гневом за такое безрассудное кровопролитие. И вот однажды в праздничный день, когда император торжественно шествовал в церковь, архиерей Божий безбоязненно вышел к нему, загородил ему вход во храм и стал обличать его в несправедливом убийстве следующими словами:
— Не надлежит тебе, царь, приступать к святому причащению, вместе с верными христианами, после того, как ты сделался виновником таких убийств и не принес в том покаяния. Как же ты примешь тело Христово руками [в то время и миряне, когда приобщались Св. Христовых Таин, получали тело Христово в руки], обагренными неповинною кровью, или как станешь пить кровь Господню теми устами, которыми отдал повеление о жестоком избиении людей?
— Ведь и Давид согрешил, — возразил ему император, — он совершил убийство и прелюбодеяние, однако не был лишен милосердия Божия.
Но святитель отвечал Феодосию:
— Если ты подражал Давиду в его грехах, то подражай ему и в покаянии.
Император возвратился в свой дворец смущенным, скорбя о грехе своем. И вскоре он принёс то покаяние, которое наложил на него святитель Амвросий: он каялся открыто, как простолюдин, повергался ниц перед церковью и стоял вместе с прочими кающимися, проливая обильные слёзы. Между тем наступил праздник Рождества Христова, и Феодосий в слезах сидел во дворце, размышляя, что слугам и нищим открыт храм Божий, а ему и в такое время он недоступен: некто Руфин, министр, пользовавшийся особенным благоволением царя, узнав о причине слёз его, побежал к святому Амвросию, чтобы склонить его к снятию с царя епитимии. За ним пошел в храм и сам Феодосий. Святитель Божий сначала принял его сурово и, зная раздражительный характер его, потребовал, чтобы он издал закон, по которому бы приговоры суда о лишении жизни или имуществ утверждались спустя 30 дней. Царь изъявил согласие, и был принят в храм. Он показал здесь знаки глубокого раскаяния: терзал руками свои волосы, ударяясь челом и обливая помост потоками слёз. После того, Амвросий допустил, наконец, императора до святого причащения. Император вошел, было, в алтарь, так как думал причащаться вместе с священнослужителями; но святой Амвросий выслал к нему архидиакона с приказанием ожидать причащения пред алтарем, вместе с прочими мирянами, «ибо, — сказал святитель, — порфира сообщает лишь царское, а не священническое достоинство». Император со смирением выслушал повеление епископа и вышел из алтаря. «В Царьграде существует такой обычай, — заметил он,-чтобы цари причащались вместе с священниками в алтаре». Но после этого Феодосий ждал времени причащения вместе с остальным народом в церкви. Впоследствии, когда император Феодосий находился уже в Царьграде, то он не вошел причащаться в алтарь и на вопрос патриарха Нектария [св. Нектарий патриаршествовал в Константинополе с 381-397 г.], почему он не по царскому обычаю, а вне алтаря, с простым народом ожидал причащения, со вздохом ответил:
— Не знал я различия между царем и епископом, а теперь знаю, научившись от учителя правды — Амвросия, который один заслуживает того, чтобы называться епископом.
(Житие святого отца нашего Амвросия, епископа Медиоланского)
Училище Благочестия.
Источник: Вера Православная.ру
вот думаю, а во мне бы нашлось столько смирения...
Во мне точно бы не нашлось! Я внешне подчинилась бы, а внутри.....
Про смирение. У нас в Храме много лет была трапезарница ( она же сторож, она же… и т.д.)) Человек старый больной и с нелегким характером.Кормить кого то кроме Батюшки она не хотела и этого не скрывала.Если ты случайно попадала на трапезу, то тарелка перед тобой швырялась с угрюмым видомВ этой тарелке могло быть все что угодно, недельный суп, например… Ей помогала другая старушка- Устинья Федоровна, совершенно другого нрава. Понятно, что ходить в трапезную не хотелось, но Батюшка всегда настойчиво звал.Однажды, когда я должна была быть целый день в Храме он пришел звать меня на обед.Я со вздохом говорю: Ну, если только смирение вырабатывать… Идем в трапезную, Батюшка так лукаво мне говорит: сегодня Вам понадобится только 50% смирения-там только Устинья Федоровна...)))