Мои роды в 17 лет

Во время беременности в основном я чувствовала себя хорошо, только в первом триместре мучил пресловутый токсикоз — есть было трудно, а небольшая поездка на машине всегда приводила к рвоте. В остальном все шло как по маслу, у меня почему-то даже настроился биоритм — я засыпала в 22:00, а просыпалась в 9:00 (сейчас такого, конечно, нет). Первые 2-3 месяца я еще, как бы странно это ни звучало, ходила в лицей, в 11 класс, и будучи беременной сдавала ЕГЭ (и сдала хорошо!), там об этом знали только мои близкие друзья и один учитель, с которым мы тоже были в дружеских отношениях, а ближе к выпускному я сообщила об этом своей классной руководительнице, преподавательнице МХК и католической монахине, и она, вручая мне аттестат, сказала, что гордиться мною ВДВОЙНЕ, тем самым раскрыв тайну всему моему классу. Ребята у нас были адекватные (лицеисты-таки) и восприняли все соответствующе, без издевательств и насмешек. Закончив лицей, я подала документы в педагогический ВУЗ, поступила, но не пошла учиться, мне это показалось неразумным, я отложила поступление на пару лет, да и тем более захотелось в другое учебное заведение, по специальности психолога, что мне прибавило необходимости готовиться к предмету, который я очень плохо знаю. Однажды во время беременности, месяце на 5-6, мне защемило седалищный нерв, из-за чего я не могла толком встать с кровати. Через пару дней лежания я решила поехать в больницу. К приезду скорой меня почему-то резко отпустило, но врачи настаивали на том, что лучше поехать и сделать внеплановое УЗИ. Я согласилась — и узнала пол ребенка! Мальчик! Я всегда хотела мальчика, а все мои родственники в один голос твердили, что будет девочка (неизвестно, с чего они так решили). Когда я сказала об этом мужу, он как будто бы слегка расстроился, но мы приняли все довольно быстро и также быстро выбрали имя — Клементий. Многие нам стали говорить, что это старомодно и тд. и тп., но выбор все равно за нами, тем более, что инициалы у ребенка получились ККК. После я стала перечитывать огромное количество книг о первом году жизни ребенка (больше всего мне приглянулся У. Сирс), лопатить различные статьи от «Наполнение детской аптечки» до «Что делать, если вы чувствуете себя плохой матерью?». Примерно тогда же мы стали закупать все необходимое, и это, несомненно, доставляло мне удовольствие.

На 42 неделе беременности

я поняла, что нужно действовать. Мы с мужем прибегли к известному способу стимуляции родовой деятельности, и сразу после, хорошенько подготовившись, поехали в роддом, хотя никаких посылов, кроме отошедшей слизистой пробки, не было — мне как и обычно периодически стягивало живот, что началось еще на 36 неделе. Однако, в роддоме обнаружилось, что у меня уже идут схватки, и мужу пришлось ехать за остальными вещами, хотя мне катастрофически не хотелось оставаться там, я вообще плохо переношу ночевку вне дома, тут предстояла целая ночь, а схваток, которые считывал прибор, я даже не чувствовала. От мысли о расставании с мужем и бессонной ночи мне было крайне грустно, но, благо, у нас были запланированы совместные роды (мы прошли курсы и сдали все анализы), так что муж должен был приехать, как сказали врачи, когда схватки будут хотя бы раз в 15-20 минут. Примерно в 23:00 меня отправили в предродовую, где уже была бедняжка-роженица, схватки которой длились уже часов 9, и пока я лежала, не чувствуя практически ничего, она охала и ахала, медленно перемещаясь по палате. У нас горел свет и бегали туда-сюда медсестры, а мне жутко хотелось спать. В какой-то момент я даже решила пойти и сказать, что, мол, я собираю вещи и в ночи ухожу домой, ибо здесь спать мне не представляется возможным, до свидания! Но меня, конечно же, не пустили, сказав: «Девушка! Вы рожаете! Идите в койку!». Да как это я рожаю? Я же ничего не чувствую! — эти мысли меня не покидали, а спать хотелось все больше. В итоге, одна из медсестер (какой она была уставшей!) отправила меня в родовой бокс, где приглушила свет и даже позволила прикрыть дверь, надеясь, что я смогу поспать. А время уже было почти час ночи, я попивала водичку и все ждала, когда же начнутся более-менее ощутимые схватки и я позову мужа, с которым мы беспрерывно переписывались. И вот, решив, что надо бы действительно попробовать уснуть, я пошла в туалет и — у меня лопнул пузырь! На пол полилась кровь. Как же я тогда испугалась. И именно в этот момент я почувствовала схватки, было неожиданно больно, но пришлось ковылять до медсестер. Они сказали что-то вроде «Вот и умница, мы же говорили, что ты рожаешь, а ты домой собиралась, иди ложись, сейчас придем». А потом — как гром среди ясного неба — выяснилось, что мужа моего на роды не пустят, потому что мы официально не расписаны, а мне нет 18. Скажу коротко — я рыдала. Но, благо, разрешили позвать на роды маму, даже закрыв глаза на то, что она не сдавала необходимых анализов. До ее приезда я минут сорок сходила с ума от адских (действительно адских) болей при схватках в ожидании анестезиолога, который вот-вот должен был сделать мне эпидуралку. Как долго длились эти сорок минут! После, уже с мамой, до 5 утра мы болтали, наблюдая на экране мои усиливающиеся схватки, а мама недоумевала: «Чего я приехала, если ты тут лежишь балдеешь?». Мне тоже так казалось, пока не объявили, что примерно за час до потуг эпидуралку снимут. Стоит ли говорить, насколько я не хотела, чтобы эта боль продолжалась? Да, я плохо переношу подобные вещи и совершенно не представляю, что бы делала без эпидуралки. Я не строю из себя героиню, честно вам скажу, и изначально понимала, что анестезию буду делать однозначно. Обобщая, мои схватки длились примерно с часу до 6 утра, а далее — потуги. Я чуть ли не билась в конвульсиях. Помню, как мотала из стороны в сторону головой, пытаясь толи отвлечься, толи не потерять сознание, а мама гладила меня по голове и прикладывала ко лбу холодное полотенце, периодически давай сделать глоток воды. Врачи без остановки что-то кричали, но их голоса будто растворялись, я не могла ни на чем сконцентрироваться. И да, мне сделали эпизиотомию, утвердив, что без этого я порвусь сама (как потом оказалось, абсолютно всем девушкам, с которыми мне удалось познакомиться в послеродовой, делали эпизиотомию, и даже той, которая рожала уже четвертого ребенка!), поэтому мучения продлились и после того, как сын родился. Он лежал у меня на животе в то время, когда меня зашивали, и — клянусь! — он всхныкивал именно в момент вонзания иголки. Скажу вам честно, никаких слез радости от первого прикосновения к малышу у меня не было, я думала лишь: «Наконец-то все закончилось!» Мама ушла, а нас с Климом оставили на полтора часа в коридоре. Там я его кормила, он спал, а я спать не могла, хотя хотелось безумно. После эпизио мне нельзя было сидеть две недели, а ходить было больно. В послеродовой палате я оказалась с той девушкой, которая при мне очень долго мучилась в схватках (оказалось, она родила всего-то на полчаса раньше). Первое время мы не разговаривали, потому что были слишком усталые, без сна уже почти сутки. Приходили врачи, смотрели малышей, делали прививки, обрабатывали нам швы, приносили еду, я любовалась на Клима, но боялась брать его на руки — голова кружилась несчадно, я могла просто свалиться, поэтому медсестры сами переодевали его и мыли, за что им большое спасибо. А после начался очередной ад. Ребенок соседки не брал грудь и постоянно кричал, а она безумолку с ним разговаривала (я знаю, что это правильно, но мне очень хотелось спать, поймите! Мой сын был спокоен и я все намеревалась прилечь, но постоянно что-то мешало), в коридорах все гремели и шумели, и я с нетерпением ждала наступления ночи, но ничего не поменялось. Ребенок соседки плакал, она болтала, а к вечеру стала обзванивать всех родственников. Откровенно говоря, я ей завидовала. У меня к тому времени жутко болели соски — а ее ребенок не брал грудь (хотя чему тут завидовать?), она могла сидеть (швов у меня было на порядок больше), она даже умудрялась поспать и найти силы на разговоры, а я чувствовала себя заключенным в концлагере (швы, кровь, боль, постоянное психологическое напряжение). Вы, наверное, думаете: «Ишь, какая неженка!», и да, вы правы, я трепетно отношусь к своему физическому и психологическому здоровью, поэтому аргумент «все через это проходят» для меня не имеет никакого смысла. В общем говоря, проведя еще одну бессонную ночь в роддоме, на протяжении которой я несколько раз рыдала в туалете, мы с ребенком под расписку сбежали оттуда. Больше я этот ужас переживать не хочу. Мой муж и мой папа, встречая меня, чуть было не расплакались оттого, как измученно я выглядела. И я помню, как было неловко, потому что одежду мне привезти не успели, и я выписывалась в том, в чем приехала в роддом — «беременном» комбинезоне и вязаном свитере, и откровенно недоумевала, смотря на опрятную, накрашенную женщину в платье и в хорошем настроении, которая выписывалась передо мной. Но даже несмотря на незапланированную раннюю выписку, моя мама успела позвать огромное количество родственников, коих я видеть не хотела, не будучи готовой с кем-то целоваться и общаться. Помилуйте, я не спала два дня и у меня болит каждая клеточка тела, дайте мне побыть наедине с мужем и долгожданным ребенком! Вы, наверное, спросите — а почему ты не подумала о ребенке, ведь ему еще не сделали все прививки? А вдруг у него будут осложнения? И я отвечу — потому, что я, как это ни странно, была уверена, что с ним всепрекрасно, а недостающие прививки мы сделали позже в поликлинике. Сейчас Климу уже 6 месяцев (фото из роддома), он уже пытается ползти, активно присаживается, переворачивается во все стороны, и он ни разу не болел! У него даже не было пресловутых колик, а разы, когда он кричал, можно пересчитать на пальцах. Так что, пожалуйста, дорогие мамочки, берегите себя, не забывайте о себе, не приносите себя в жертву. Вашему ребенку вы нужны здоровой.