*Не прошло, как говорится, и полгода, как я решилась написать о своих родах.
Начну с того, что я перед родами лежала 2 раза на сохранении, на 37-38 и 39-40 неделях, причем в одном и том же роддоме. Там меня смотрели, делали УЗИ и КТГ, но говорили только о том, что я много набрала (почти 20 кг за все время) и о моих отеках. Еще говорили, что плацента зреет слишком рано, но с малышкой все хорошо. В общем, во второй раз меня выперли из этого роддома 30 августа (хотя ПДР у меня стояла 27го августа) с раскрытием в полпальца. На следующий день я должна была пойти с выпиской к своей Г, но мне было лень и я отложила это дело еще на день.
1го сентября я проснулась приемрно в 7 утра от того, что начались схватки — они были пока еще слабенькие и шли не особо систематически, поэтому я решила еще немного поваляться. В итоге, к врачу я явилась около двух часов, с уже собранной для роддома сумкой. Врач быстренько вызвала скорую, к которой у меня только одня просьба — не в тот же роддом, где я лежала на сохранении. Мне предложили в роддом «на Опарина» — я понятия не имела что это за роддом, но, видя радостное оживление гинеколога, согласилась (и не зря, хочу я вам сказать). В роддом мы приехали часам к 4. К 5 меня отправили на УЗИ и КТГ. Сначала КТГ — зачем-то 90 минут. Потом пришла на УЗИ, легла на кушетку. Довольно милая врач средних лет попросила меня не шевелиться и насколько я могу терпеть схватки. Только притронувшись к моему животу аппаратом, она задала мне самый страшный вопрос, какой я слышала до сих пор:
— а вам про сердце ничего не говорили?
Меня как мешком по голове ударили.
— Нет, — говорию — не говорили. А что-то не так?
— Ну, это только предположение — начала объяснять мне врач, тыкая на кнопочки, и на экране появилась надпись Tetra Fallot — и я очень хочу ошибаться, но вероятность наличия порока сердца у ребенка довольно велика. В семье сердечники есть?
— нет. Ни у меня, ни у мужа.
— болели во время беременности?
— да, где-то 5я неделя. Болела простудой в очень легкой форме, правда, на губе вылезло 2 болячки герпеса.
— может, и от этого. Все, поднимайтесь, присядьте на диван, я сейчас распечатаю результаты и пойдете.
Я встала — ноги были ватные, голова как чугунный колокол, по которому хорошенечко постучали. Пока все печаталось, врач начала меня успокаивать и говорить, что хорошо, что обнаружили это сейчас, что порок не самый сложный, что можно будет сделать операцию и исправить — в общем, что все будет хорошо. Я поблагодарила ее и пошла обратно в приемное отделение. Оттуда, после гигиенической обработки, меня отправили в палату, где акушерка, хитро подмигнув, пообещала притащить ужин с кухни (если осталалась порция) и предложила располагаться. Голова все еще шла кругом, слезы катились сами собой, схватки усиливались, и по закону подлости стал садиться телефон, а зарядку я не взяла. Тут зашла врач и позвала на осмотр. когда я вошла в процедурный кабинет, там кроме этого врача было еще двое — они осмотрели меня и устроили мини-конференцию на тему кесарения либо естественных родов. Я не особо понимала о чем они говорят, из разговора выловила только несколько фраз — «отслойка плаценты», «слабая родовая деятельность» и «ВПС у ребенка». Когда я вошла обартно к себе в палату, на тумбочке стояла тарелка с пюре, какой-то котлеткой и салатом из вареной свеклы — это показалось мне просто райским ужином, потому что ела я в последний раз приемрно сутки назад. Пока я ела, вошла врач и сказала, что если не отойдут воды до 11 часов (а было около 9), то позвонить ей, и дала мне свой номер. Доев, я позвонила мужу и рассказала ему про подозрение врачей. От него, конечно, посыпались вопросы из серии не шутка ил это и куда врачи смотрели на предыдущих УЗИ?
К 10 врач пришла ко мне сама, потрогала живот и сказала, что сейчас будут делать клизиму. После всего этого мы с ней пошлив предродовую. Там еще раз меня пощупали, посмотрели, и дали подписать какие-от бумажки. Как выяснилось позже, сначала мне хотели спровоцировать естественные роды, потом (после этой мини-конеференции) было решено сделать обычную эпидуралку и прокесарить, но потом выяснилось, что я только поела и поэтому мне делали какую-то другую анастезию. После осмотра мне прокололи пузырь (воды, как и ожидала врач, были зелеными) и повезли на каталке в родзал. Там анастезиолог сделал мне укол в позвоночник (абсолютно безболезненно, кстати) и нижняя часть меня потихоньку начала неметь. Потом все как в тумане, все очень отрывочно. Помню, что малышку достали на третьей минуте операции, помню, что она закричала не так громко и пронзительно, как в фильмах показывают, а больше как-то захрипела что ли, потом помню обсуждали выкладывать ли ее мне на грудь и решили не выкладывать, потом мне показывают ее, завернутую в одноразовую пеленку… В этот момент я сразу поняла, что дочь у меня Нонна — она была такая вся кругленькая, как буква О в ее имени — круглая головка, почти лысая, круглые глазки, губки бантиком, сжатые в кулачки ручки. Еще помню, когда мне показывали, что это девочка, сказали, чтоб я не пугалась, потому что ребенок какает. Дальше помню, что врачи обсуждали кровопотерю и какой красивый шов они состряпали (и правда симпатичный теперь). И еще помню, что процесс зашивания похож на копошения в моих кишках :) После того, как врачи все закончили, меня переложили на каталку и повезли в реанимацию. Пока меня везли, анастезиолог сбегал в палату за моим телефоном, чтобы я могла позвонить мужу. Все, на что хватило моей батареи — это фраза «Я родила, кесарево, малышка 54 см и весом 3516. Позвони мамам и приезжай завтра ко мне.»
Еще в лифте я начала чувствовать ноги — сначала кончики пальцев, потом все выше и выше. Где-то через полчаса — уже в реанимации — анастезия отпустила меня совсем. В этот момент я подумала, что эту боль не смогу забыть никогда, но прошло не больше месяца, как она стерлась из памяти, помню только, что было ОЧЕНЬ больно, но как именно не помню.
Ко мне периодически подходила сестра, спрашивала как я себя чувствую, не хочу ли пить, не холодно ли мне, а также смотрела показания датчиков. Утром по палатам начали ходить две женщины, которые мило беседовали о чем-то своем с сильным хохляцким акцентом. Как выяснилось позже, это были санитарки, которые подмывали женщин (в реанимации лежали не только роженицы, но и женщины после операций по гинекологии). Что меня в них поразило — так это то, что они выполняли свою работу с удовольствием. Дада, протирание чужих гениталий и задниц марлевым тампоном, смоченым в теплой воде, и замена пакетов с мочой от катетеров — и все это с улыбкой на лице. Потом приходили все врачи, которые меня оперировали по одному — кто-то спрашивал про самочувствие, кто-то трогал матку. Потом, ближе к 2 дня пришел какой-то важный дядя (судя по вившемуся вокруг него количеству людей), тоже потрогал насколько сократилась моя матка и велел меня переводить в обычную палату. Еще помню, что мне было настолько больно, что чтобы глубоко вздохнуть, мне приходилось на руках подтягиваться на цепочке с треугольником, который висел над кроватью, и только после этого набирать воздух полной грудью.
Перевели меня часам к 4 дня — жутко хотелось есть и плюнуть в лицо тому человеку, который говорит, что КС не так больно, как ЕР! Почти сразу пришел мой муж, и практически одновременно с ним — врач из детского отделения. Она подробнее рассказала что с нашей малышкой — что диагноз подтвердился, но она стабильна и из интенсивной терапии ее перевели в обычную палату. На следующий день я даже смогла сама до нее дойти. Она лежала такая маленькая и беззащитная, вся в проводах, но все равно самая любимая наша малышка.
Из роддома ее выписали в другую больницу, а меня домой. Потом у нас была пара недель ежедневных поездок в эту больницу и обратно (почти 2 часа в один конец), далее обследования и операция, но это уже другая история.
Сейчас Нонночка дома, радует нас улыбками, болтовней и немного хулиганит :) А еще у нее уже прорезались целых два зубика.
Сегодня нам исполняется 5 месяцев :)
Здорвья Вам и малышке!!!
