как мы стали родителями

Вот уже два месяца, как я стала счастливой мамой крошечной девочки со взрослым именем — Александра. Решила написать для себя и для бэбирушек, как мы появились на свет. Мы с мужем женаты 6 лет, и вот в преддверии седьмого года совместной жизни, буквально накануне годовщины венчания, Бог дал нам доченьку. Пытались беременеть мы года два, все не выходило, так как у меня были проблемы с месячными и овуляшкой — они у меня шли раз в три месяца, а как начала лечение дуфастоном, потом лютеиной, цикл наладился, но часто м. были без овуляции. После полугода приема лютеины, где-то в канун Великого поста, мы зачали нашу кроху. Примечательно, что перед этим я гуляла на юбилее у своей начальницы, и там был коллектив «цыган» в песнями и танцами. Во время шуточного гадания мне выпала «карта» — картинка с изображением младенцев. Я ее дома над кроваткой прицепила и очень просила Боженьку послать нам ребенка. Б. началась с испуга: м. не пришли, я в ожидании чуда сразу побежала к гинекологу, она сказала сделать тест «инексскрин». И вот на основании его результатов и осмотра она ставит диагноз «внематочная б.» и направляет меня в стационар. Там меня наблюдают неделю, сразу посадив на утрожестан для сохранения б., так как заведующий уверен: это нормальная б., просто срок очень мал, и потому тест воспринимает ее как патологическую. Через неделю делают узи: ура, в заключении значится «маточная б. малого срока, примерно 3 недели, размер плодного яйца 6 на 7 мм ». Я готова целовать узиста, он улыбается: «У вас в коридоре муж, его и целуйте». В больнице лежу еще неделю с диагнозом «угроза прерывания б.», начинается мазня, которую останавливают транексамом. Теперь я волнуюсь о том, чтобы в яичке оказался зародыш, чтоб у него сердечко забилось. В таком страхе живу где-то до 12 недель. Посылают на узи к генетикам, так как у меня диагноз «сахарный диабет». Идем вдвоем с папой, как на праздник, с волнением в серце. Нам показывают на мониторе маленького живого человечка. У него есть и сердечко, и ручки-ножки, и пальчики — все-все на месте. И главное- никаих подозрений на дауна. Выросла кроха в десятки, нет, в сотни раз. Анализы на гормоны ХГЧ и РАРР-А отличные. Правда, ставят риск диабетической фетопатии плода. Говорят: нужно все повторить в 15-16 недель. В поликлинике меня пресует терапевт, которая ведет беременных: типа с моей щитовидкой и диабетом, камушками в желчном нельзя было беременеть, мол, не выношу я дите и не рожу. Говорю ей: «Знаете, как хочется ребенка?», на что слышу в ответ: «Мало ли чего в жизни хочется». Гинеколог не пресует, она начинает нервничать после того, как я приношу плохие анализы второго биохимического скрининга в 16 недель. Узи отличное, а вот гормоны подкачали: чуть-чуть ниже ХГЧ и чуть выше АФП, либо наоборот, не помню… Посылают в Киев на инвазивную диагностику. Мол, это такой результат из-за диабета, лишнего веса и т.д., но надо исключить генетические отклонения. Пишу отказ — с моей нескончаемой угрозой прерывания только проколы делать. Решаем с мужем рожать, кого Бог даст. По-любому на аборт бы не пошли, зачем рисковать таким дорогим для нас, уже живым ребенком? Ведь пусть процент выкидышей после ИПД мал, но он все же есть. Пересдаю узи и скрининг в 18 недель, уже в другой клинике — и чудо: все гормоны в норме. А на узи новость: у нас будет скорее всего доча. Папа, конечно, хотел бы сына, но постепенно привыкает к мысли о дочке. Нервничаю, что не слышу дочиных пинков — так, какие-то слабые шевелюшки, как рыбка плещется. В 20 недель следующее узи — и новая бяка-страшилка: плацента старая, плод лежит низко, угроза преждевременных родов, дите не выношу… Опять слезы и нервы. Молю Бога доходить хоть до 30 недель, никуда не езжу, даже по городу, ничего не поднимаю тяжелого, больше лежу, пью кучу таблеток для плаценты, конечно же, с назначения гинеколога, — хофитол, флебодиа, еще что-то, точно не помню… Утрик — главный препарат до конца б. В аптеке возле дома я уже свой в доску человек. В 24 недели ровно радостное событие — доча пнула меня, да так, что, аж живот подпрыгнул, и с тех пор толкалась регулярно. Больше любила тусить ночью и рано утром. На 32 неделе узи показывает, что плацента постарела, но все не так страшно. Подтверждают заключение узи о поле ребенка, сделанное в 18 недель. Тут бы обрадоваться и успокоиться, но меня направляют в областной роддом на консультацию по поводу способа и срока родоразрешения. Обл. гинеколог шокирует: с диабетом ложат в роддом в 35 и оперируют в 36 недель. Значит, моя мася буде недоношенной? А если она сама не сможет дышать? а как я буду кормить после кесарева? И еще куча вопросов… Прихожу в роддом на 36 неделе, сдаю кучу анализов, и меня выпускают на свободу, разрешив ходить до 38 недель, т.к. диабет у меня легкий, не на инсулине, анализы хорошие. Прихожу через три дня к заведующей на осмотр. Ей не нравится, как стучит сердце нашей крохи. Просит придти на следующий день, в субботу. Утром с дрожащими коленями и руками ложусь на КТГ — она хорошая, но на слух врачу сердцебиение все также не нравится: не стабильное. Отправляет меня с мужем домой за вещами, чтобы в обед кесарится. Спрашивает — не против ли я. Как я могу быть против? Я ей доверяю, как никак, одна из лучших спецов в городе. Только страшно. Едем с мужем в храм, ставим свечи, молимся, и в обед мы в роддоме. Завертелось: заполняю бумажки, переодеваюсь, подписываю согласие на операцию. Еще раз делают КТГ — отличная, «может не кесарить?», — говорит акушерка. «Кесарить »,— утверждает заведующая, которая ради нас примчалась на работу в выходной. Приходит анестезиолог, предлагает выбрать анестезию. Выбираю спинальную, так как боюсь почему-то общего наркоза. Меня ведут в операционную. Снимают резинку с волос — примета такая. Наряжают, как невесту, только не в платье, а в операционный костюм одноразовый. Ложат на кушетку специальную, ставят катетер в мочевик, — больно, зараза, — подключают капельницу с успокоительным, колят в спинку наркоз. Проверяют, чувстую ли ноги. Еще чувствую. Ждут… Минут через 10 низ отнялся… Ставят перегородку на живот. Анестезиолог от меня не отходит, я ему постоянно рассказываю о своих ощущениях и болтаю с врачом — о чем, сейчас не помню, кажись, о муже, о работе, о том, как проходила б., и какие имена мы придумали для ребенка. Ощущение, как будто проводят чем-то по животу, не больно совсем, потом давление под легкими, вроде, все внутренности переворачивают. «А я знаю уже, кто у тебя», — говорит врач. Еще через минутку-другую слышу плач малышки, но он как -то сам по себе, а я сама по себе. Хорошее успокоительное в меня вкачали, ничего не страшно, и все по фиг как-то. Подносят масюньку ко мне, показывают и уносят… В палате ее ждет папа, будет с дочей знакомится… Меня шьют. Дочу достали где-то за 15 минут, остальные 30 посвятили лично мне. Шьют не больно, но ощутимо. Я отшучиваюсь, типа в войну ноги без наркоза отрезали. Врач меня хвалит, что я ничего не боюсь. Как бревно, перекладывают меня на каталку, везут в палату. Там муж помогает переложить меня на послеоперационную кровать. Он счастлив. Благодарит за то, что он пережил, когда ему положили на грудь малышку. Без конца меня целует. Дочка под капельницей — низкий сахар… Ее отключают и ложат на меня, чтоб я ее грела, но меня саму колотит и знобит — от наркоза отхожу. Ноги начинаю чувствовать через пару часов. Подмываают меня, в лежачем положении, муж и санитарка. На следующий день, где-то в обед, первый раз встаю с помощью мужа — кажется, что ровно я никогда не стану… Идем мыться в душевую в обнимку… Больно очень, как будто сто ножей пронзают живот и какие-то скрепки не дают разогнуться, связывают живот и грудь. Два дня, пока я ловлю отходняки и учусь ходить, муж возится с малышкой… Ее капают и греют под синей лампой — у нее высокий билирубин и низкий сахар… Муж учится менять памперсы, одевать ее, делать смесь. Потом учит меня… На третий день ему уже нельзя быть с нами, но он, хоть и не ночует, буквально живет у нас до самой ночи, несмотря на запрет долгого пребывания с родильницами. Как его пропускали — не знаю. Но без него мне было бы очень сложно. Все, и моя врач в том числе, в восторге от того, какой у нас заботливый папочка. На пятые сутки нас выписывают, так как мест в больнице нету и нужно освобождать койку. Я радуюсь, так как дома будет легче: в больнице достали бесконечными осмотрами, забором анализов и т.д. Тяжело поднимать и держать малышку, хоть она и крошечная — 2850 кг и 49 см, но дает знать про себя послеоперационная слабость и боль в животе, мешает катетер в руке. Нас встречает папа и две бабульки — не родные, а соседки. Родные за тридевять земель. Начинается новая жизнь, жизнь втроем. Многое предстоит еще понять и изучить. Много еще придется побороться за здоровье малышки. Достали доцю вовремя из животика: еще пару дней и неизвестно, жива ли была бы наша Сашка. Плацента была хреновейшая, может, потому и с дочей не все гладко. Сейчас у нее нашли и дисплазию тазобедреных суставов, и грыжа огромная вылезла, и еще открытый артериальный проток, открытое овальное окно. Конечно, в моем нездоровом организме и не могла созреть полноостью здоровая девочка, хоть я и не пью, не курю, и папа тоже. Зато она очень-очень миленькая, похожа на папу, папина доча. Мы верим, что и здоровье ее наладится, что мы победим все неприятности! Уже есть первые победы: желтуху вылечили, сисю кушать научились, а то ее и знать не желали, покрестились. Но это уже другая история. Сами же роды, считаю, прошли отлично, и кесарившей меня заведующей роддома я благодарна несказанно за нашу доченьку.