Ма-а-а-ма…

Начну стандартно.
Девочки! Сижу реву!...
Кэти почти месяц. Привыкаем друг к другу. Учимся понимать. Не все всегда гладко. Порой такое отчаяние накатывает, но надо преодолевать! И собирая себя в кучку (соберрристь, тррряпка!), делаю и делаю дальше, что требуется.
Кэти сейчас в том благодатном возрасте, когда наши отношения – это идеальные отношения учителя и ученика, при чем ученик здесь я. Каждый день она меня учит чему-то новому, что на самом деле – повседневная мудрость, на которую мы из-за лени и скоростей порой не обращаем внимания. А вот сегодня...
Приехала моя маман и привезла мне кабачок с дачи, несколько упаковок стерильных бинтов (пригодятся). Потискала Кэти. Посетовала на жару и самочувствие и поехала домой «выполнять долг тёщи перед зятем». (так она называет ежегодную заготовку черносмородинового желе, которое из всех нас ест только он).
Позже перезвонила и рассказала мне – постящемуся гурману и прожоре – как приготовить их так, тобы вкусно и детке полезно через мое молоко.
Вечером утолкла Кэти, выползла на кухню готовить харч. Достаю кабачок, тащу его мыть – и такое вдруг нахлынуло! Я вдруг почувствовала огромную волну их с папой любви и заботы обо мне. Всю мою теперь уже долгую 30-летнюю жизнь. Через возню с Кэти я поняла, через что прошла маман со мной. А она тогда была одна – и бабко, которое всячески усложняла ее и без того непростую жизнь. Глядя на то, как сегодня она ворковала с Кэти, а та вся сияла, я вдруг осознала, что точно так же она любила и меня, и ворковала со мной. Просто я, будучи обидчивой юной особой, этого не запомнила. Запомнила раздраженную мать, которой вечно не было дома (медвуз, интернатура), а когда она была, всегда хотела спать. Из-за этого мне казалось, что она мной недовольна, что я какая-то плохая, не такая как все нормальные дети. Мне казалось, она меня стыдилась. Я старалась стать лучше, но увы! Никак.
Помню папины слова, что мама у нас хорошая, просто она не умеет проявлять свои чувства. Это точно. Оглядываюсь и вижу все ее разумные советы, которые я неизменно принимала в штыки. Казались они мне глупыми, но жизнь заставляла меня делать так, как она советовала, хоть и доходила я до этого через задницу. А мать потом, видя это, спрашивала, почему ж я сразу так не сделала.
Так дико осознать, что как ни крути, моя мать – идеальная для меня. Что я ее оказывается люблю не меньше, чем своего логичного, тактичного и разумного папа. Именно так: пап – разум, полностью мне понятный, а маман – чувство, понять которое сложнее, что порой раздражает. Как жаль, что 30 лет я прожила в такой дурной дымке, которая не давала мне рассмотреть мою мать. Но как же здорово, что это я увидела сейчас, пока мои родители живы. Получается, что у меня идеальные родители – для меня. Господи! Спасибо тебе за это. Спасибо тебе за мою Кэти. За все то, на что я ворчу, но что является истинным счастьем.
Сижу на кухне на немытом полу, баюкаю кабачок, не решаясь его взрезать, и реву в три ручья. Такая вот странная штука – жизнь.