Меня тревожила эта странная тенденция- то, что детей отдают финским отцам, а русские матери остаются у разбитого корыта. А тут еще и про бабушку, которую собирались высеклить в нейтральную зону.
И я очень рада, что нашла статью, которая некоторым образом расставила все по своим местам.
![К вопросу о финских семьях, несчастных русских мамах и депортации бабушек.]( "Ирина Антонова. Фото: antifasistit.blogspot.com")
Решение суда пошло по инстанциям, и можно не сомневаться, что финские власти его исполнят. А сама Ирина Антонова сейчас в больнице: несколько дней назад у нее случился очередной инсульт.
Новость из Страсбурга – без сомнения, отрадная для всех: и для семьи Антоновой, и для финских властей, поскольку им не нужно теперь совершать деяние, хоть и законное, но не очень красиво выглядящее в глазах общественности.
Теперь у российских таблоидов и ТВ не получится живописать прискорбный момент высылки, продемонстрировав общественности русофобский лик финской власти. В последнее время в российских СМИ появилась дежурная тема: ущемление финнами прав русских мамочек, а теперь и бабушек. Финны не дают деткам этих самых русских мамочек даже говорить по-русски, а теперь и бабушку – системообразующего персонажа любой здоровой русской семьи – собрались выслать назад (после долгих лет незаконного проживания с собственной дочкой и внуком), хоть ей и здоровье не позволяет, и ехать в России давно некуда и не к кому.
Изнутри, то есть из Финляндии, все смотрится несколько по-иному. Я живу здесь долго и знаю, о чем говорю. Слов нет – здесь есть бытовая русофобия. Но отсутствует русофобия государственная. В общем, чем финн образованнее и чем выше у него должность – тем он больший интернационалист и в меньшей степени русофоб. Потому что природный прагматик: дружить с большим соседом выгоднее, чем скандалить. Еще в Финляндии есть финны-русофилы, которым просто нравится соседская странная, сумасшедшая, но этим и привлекательная страна.
Подавляющее большинство финнов относятся к русским спокойно. То есть, не как к нации, а как к конкретным людям. «Политику России на Кавказе я не поддерживаю. Русский балет – люблю. Жена брата — русская, красивая. С ее братом ездим на рыбалку. Мировой мужик». Финское и, вообще, скандинавское сознание делит все по полочкам, и там нелюбовь к одним проявлениям «русскости» вполне уживается с восторгом по отношению к другим.
Так откуда все эти душераздирающие истории про детей, которых отнимают у русских матерей то финские мужья, то органы опеки? И про страшное бездушие в решении судьбы престарелой женщины с кардиостимулятором, которую закон предписывает вывезти на нейтральную полосу и оставить там?
Ключевое слово тут – Закон. Отношение к букве закона в Финляндии и России не то что разное – вообще, противоположное. Для финна – это инструмент, для россиянина – помеха. Поэтому у финнов в почете юристы, к которым приходят, чтобы заранее все обсудить, как и что делать, когда еще и проблемы-то нет. А вот русский считает, что платить деньги просто за разговор – глупо. В результате финн четко понимает, что и кому нужно сказать, когда и как поступить, чтобы, в итоге, в глазах закона и его слуг быть на 100% правым. Так поступают финские папы.
Русский – а еще чаще русская мама — ищет «справедливости», хочет, чтобы все было «по совести», делает новые и новые ошибки и, в итоге, оказывается в заведомо проигрышной ситуации.
В типичной «детской истории» русская мама расходится с мужем-финном. Для российской читательницы, уверен, все ясно: ребенок должен остаться с матерью. Особенно если это маленький ребенок. Но в Финляндии – полное равноправие. И папа имеет на ребенка не меньше прав, чем мама. Папам даже послеродовой отпуск дают. Поэтому папа имеет все права на малыша. Но это еще не все. Если папа – финский гражданин, то ребенок также становится финским гражданином сразу, автоматически. И тут на его защиту встает вся мощь государства. Когда финский дипломат вывозил малолетнего финского гражданина Антона Салонена через границу в своем дипломатическом авто – он делал правое дело. То есть, формально, – нарушал существующие правила. А по сути – поставил на кон карьеру, чтобы спасти семью финских граждан: отца и сына.
Финское общественное мнение убеждено, что родиться в Финляндии – это выиграть в лотерею главный приз. Можно над этим смеяться, но знать это надо. Если думать о благе малыша, то остаться ребенку с финским папой, в богатой стране, при развитой социальной системе защиты – это выход. А как же то, что мама теряет ребенка?
Для русских это звучит странно, но ребенок в финской семье – вообще не собственность родителей: ни мамы, ни папы. После рождения ребенка мама и папа как бы получают право на выращивание нового гражданина страны. И поэтому органы надзора и опеки постоянно бдят, чтобы «процесс выращивания» проходил строго по утвержденному плану. Русским членам семьи этот подход непонятен.
Случаи с русскими мамочками и детками из смешанных браков – это единицы на фоне всей системы. Своих, финнов, тоже никто по головке не гладит. И если финские родители нарушают инструкции по «выращиванию», их точно так же лишают детей, забирая их в приюты или передавая другим, более благополучным семьям.
Не надо думать, что финское общество безропотно подчиняется законам. Когда становится ясно, что в работе закона появляется что-то совсем уж бесчеловечное, финское общество начинает работать. Они, вообще, – большие коллективисты и сторонники общественных скоординированных действий. Это проявилось в истории с «бабушкой» – а именно с Ириной Антоновой, которую в соответствии с финскими законами необходимо депортировать из Финляндии – от родной дочери и внуков – в Россию, где у нее никого и ничего нет.
«Бабушкина» коллизия случилась из за особенностей финского законодательства и общественной практики. 20 лет назад ее дочь Наталья вышла замуж и уехала в Финляндию. В России осталась мама, которая тогда была еще вполне активной и самостоятельной женщиной. Но годы шли, и вот в 2008 году Наталья Кяярик забрала свою маму к себе домой, в Финляндию, поскольку та перенесла инсульт и уже не могла за собой ухаживать. Казалось бы, вот решение проблемы. Но…
Как разъясняет финский МИД этот сложный для понимания россиян факт, мать – в соответствии с финским законодательством – не является членом семьи взрослой дочери, а следовательно, ей не положен финский вид на жительство. И даже медицинское заключение о необходимости постоянного ухода не является основанием для совместного проживания в Финляндии. Ведь организовать уход можно и в другом месте, в другой стране – за деньги.
Российские СМИ тут же увидели в этом очередной приступ русофобии. Но как объяснить тогда, что на защиту Ирины Антоновой встали глава финской лютеранской церкви Юкка Паарма и архиепископ финской православной церкви Лев, другие христианские и правозащитные организации? Неоднократные митинги растревожили общественность, и простые финны, в том числе молодежь, выступили в защиту старушки.
Впрочем, она не одна такая. На очереди египтянка Эвелин Фадаел, которую намерены спрятать от властей религиозные организации. Русскую бабушку, кстати уже прятали. Вообще, Наталья Кяярик благодарна финнам – просто как людям, начиная со своего мужа, который второй год обивает пороги всех инстанций, и заканчивая незнакомцами, от которых она услышала слова поддержки.
Да по сути дела и полиция, которой нужно провести процедуру выдворения, не хочет этого делать, и тянет время, чтобы высшие инстанции что-то там пересмотрели. Собственно, даже президент Тарья Халонен и финский парламент жалеют «бабушек». Так за чем же дело стало?
Во-первых, все тот же пресловутый закон, который в Финляндии даже президент не может нарушить росчерком пера. А во-вторых, вот что. Если дать Ирине Антоновой вид на жительство, то она получит право на полное финское обеспечение по старости и инвалидности. Но получит она его не одна: начнется массовый ввоз бабушек и других престарелых родственников уже не из России, а, скажем, из Сомали и других стран, где сильны семейные узы и жизненный уровень гораздо ниже финского. Именно на это намекал и Владимир Путин во время своего визита в финский город Лаппеенранта в конце мая, когда заметил, что «… ведь за этой бабушкой могут и другие бабушки последовать». Ему доложили, чего боятся финны.
Ну и что? И пускай приезжают, живут на содержании у благодарных потомков. Но тут включается третье «но». Дети в Финляндии не должны содержать родителей, дочь и ее муж не могут взять старушку на свое собственное обеспечение, так как по закону старики в Финляндии являются «государственными людьми», и не просто могут, а обязаны находиться на попечении государства. Вот только каким образом это попечение будет осуществляться – это уже определяет закон.
Сейчас, например, если ваша престарелая мама оказалась в интернате в одном городе Финляндии, а вы живете в другом, – у вас будут серьезные проблемы с тем, чтобы перевезти ее в интернат поближе к себе. Потому что у каждого муниципалитета своя касса, свои деньги. А если отказаться от принципа «государство заботится о стариках», то рассыпается вся система общественных отношений. Ведь далеко не все семьи в состоянии обеспечивать достойную старость своих родителей так, как это могут делать специальные социальные службы. Финские пансионаты для «сеньоров» – это не богадельни, а, скорее, отели с полным медицинским обслуживанием.
В блоге правозащитника Йохана Бэкмана приводятся данные, со ссылкой на начальника миграционной службы Олли Коскипиртти, согласно которым 10-летнее обслуживание Ирины Антоновой обойдется финским налогоплательщикам в около 300 000 евро! Вот цена каждой из дополнительных бабушек для финского бюджета.
История почти было закончилась тем, что Ирина Антонова должна была поехать в один из пансионатов для престарелых (организованных при содействии финских благотворительных организаций, кстати) в Ленинградской области, а парламент собирался модернизировать закон таким образом, чтобы его можно было применять и «в индивидуальном порядке», с учетом конкретных возможностей и желания родственников. Но тут вмешались европейские инстанции, и теперь финнам есть чем оправдать свою человечность в данном конкретном случае. Но системная проблема остается.
Так что вопрос тут был не в русофобии. То, что кажется простым и само собой разумеющимся в России, оказывается запутанной юридической проблемой в Финляндии. И наоборот. Конкретных людей, конечно же, жалко. Но именно для того, чтобы такие истории не повторялись в будущем, финнам нужно заранее предупреждать людей о возможных проблемах. А для россиян, которые могут в дальнейшем работать и жить в Финляндии, вести здесь бизнес, важно не примерять на себя заранее позицию обиженных, а учиться прогнозировать ситуацию и стараться понять чужую логику. Помнить про мудрость о соломке, которую стоит подстелить заранее.
Может, действительно, стоит в чужой стране жить по ИХ правилам, что бы не оказаться в такой неприятной ситуации?
И я очень рада, что нашла статью, которая некоторым образом расставила все по своим местам.
РУССКАЯ БАБУШКА ПОБЕДИЛА.
По финским законам и понятиям дети не имеют права содержать стариков-родителей: за детство и старость отвечает не семья, а государство 8
Решение суда пошло по инстанциям, и можно не сомневаться, что финские власти его исполнят. А сама Ирина Антонова сейчас в больнице: несколько дней назад у нее случился очередной инсульт.
Новость из Страсбурга – без сомнения, отрадная для всех: и для семьи Антоновой, и для финских властей, поскольку им не нужно теперь совершать деяние, хоть и законное, но не очень красиво выглядящее в глазах общественности.
Теперь у российских таблоидов и ТВ не получится живописать прискорбный момент высылки, продемонстрировав общественности русофобский лик финской власти. В последнее время в российских СМИ появилась дежурная тема: ущемление финнами прав русских мамочек, а теперь и бабушек. Финны не дают деткам этих самых русских мамочек даже говорить по-русски, а теперь и бабушку – системообразующего персонажа любой здоровой русской семьи – собрались выслать назад (после долгих лет незаконного проживания с собственной дочкой и внуком), хоть ей и здоровье не позволяет, и ехать в России давно некуда и не к кому.
Изнутри, то есть из Финляндии, все смотрится несколько по-иному. Я живу здесь долго и знаю, о чем говорю. Слов нет – здесь есть бытовая русофобия. Но отсутствует русофобия государственная. В общем, чем финн образованнее и чем выше у него должность – тем он больший интернационалист и в меньшей степени русофоб. Потому что природный прагматик: дружить с большим соседом выгоднее, чем скандалить. Еще в Финляндии есть финны-русофилы, которым просто нравится соседская странная, сумасшедшая, но этим и привлекательная страна.
Подавляющее большинство финнов относятся к русским спокойно. То есть, не как к нации, а как к конкретным людям. «Политику России на Кавказе я не поддерживаю. Русский балет – люблю. Жена брата — русская, красивая. С ее братом ездим на рыбалку. Мировой мужик». Финское и, вообще, скандинавское сознание делит все по полочкам, и там нелюбовь к одним проявлениям «русскости» вполне уживается с восторгом по отношению к другим.
Так откуда все эти душераздирающие истории про детей, которых отнимают у русских матерей то финские мужья, то органы опеки? И про страшное бездушие в решении судьбы престарелой женщины с кардиостимулятором, которую закон предписывает вывезти на нейтральную полосу и оставить там?
Ключевое слово тут – Закон. Отношение к букве закона в Финляндии и России не то что разное – вообще, противоположное. Для финна – это инструмент, для россиянина – помеха. Поэтому у финнов в почете юристы, к которым приходят, чтобы заранее все обсудить, как и что делать, когда еще и проблемы-то нет. А вот русский считает, что платить деньги просто за разговор – глупо. В результате финн четко понимает, что и кому нужно сказать, когда и как поступить, чтобы, в итоге, в глазах закона и его слуг быть на 100% правым. Так поступают финские папы.
Русский – а еще чаще русская мама — ищет «справедливости», хочет, чтобы все было «по совести», делает новые и новые ошибки и, в итоге, оказывается в заведомо проигрышной ситуации.
В типичной «детской истории» русская мама расходится с мужем-финном. Для российской читательницы, уверен, все ясно: ребенок должен остаться с матерью. Особенно если это маленький ребенок. Но в Финляндии – полное равноправие. И папа имеет на ребенка не меньше прав, чем мама. Папам даже послеродовой отпуск дают. Поэтому папа имеет все права на малыша. Но это еще не все. Если папа – финский гражданин, то ребенок также становится финским гражданином сразу, автоматически. И тут на его защиту встает вся мощь государства. Когда финский дипломат вывозил малолетнего финского гражданина Антона Салонена через границу в своем дипломатическом авто – он делал правое дело. То есть, формально, – нарушал существующие правила. А по сути – поставил на кон карьеру, чтобы спасти семью финских граждан: отца и сына.
Финское общественное мнение убеждено, что родиться в Финляндии – это выиграть в лотерею главный приз. Можно над этим смеяться, но знать это надо. Если думать о благе малыша, то остаться ребенку с финским папой, в богатой стране, при развитой социальной системе защиты – это выход. А как же то, что мама теряет ребенка?
Для русских это звучит странно, но ребенок в финской семье – вообще не собственность родителей: ни мамы, ни папы. После рождения ребенка мама и папа как бы получают право на выращивание нового гражданина страны. И поэтому органы надзора и опеки постоянно бдят, чтобы «процесс выращивания» проходил строго по утвержденному плану. Русским членам семьи этот подход непонятен.
Случаи с русскими мамочками и детками из смешанных браков – это единицы на фоне всей системы. Своих, финнов, тоже никто по головке не гладит. И если финские родители нарушают инструкции по «выращиванию», их точно так же лишают детей, забирая их в приюты или передавая другим, более благополучным семьям.
Не надо думать, что финское общество безропотно подчиняется законам. Когда становится ясно, что в работе закона появляется что-то совсем уж бесчеловечное, финское общество начинает работать. Они, вообще, – большие коллективисты и сторонники общественных скоординированных действий. Это проявилось в истории с «бабушкой» – а именно с Ириной Антоновой, которую в соответствии с финскими законами необходимо депортировать из Финляндии – от родной дочери и внуков – в Россию, где у нее никого и ничего нет.
«Бабушкина» коллизия случилась из за особенностей финского законодательства и общественной практики. 20 лет назад ее дочь Наталья вышла замуж и уехала в Финляндию. В России осталась мама, которая тогда была еще вполне активной и самостоятельной женщиной. Но годы шли, и вот в 2008 году Наталья Кяярик забрала свою маму к себе домой, в Финляндию, поскольку та перенесла инсульт и уже не могла за собой ухаживать. Казалось бы, вот решение проблемы. Но…
Как разъясняет финский МИД этот сложный для понимания россиян факт, мать – в соответствии с финским законодательством – не является членом семьи взрослой дочери, а следовательно, ей не положен финский вид на жительство. И даже медицинское заключение о необходимости постоянного ухода не является основанием для совместного проживания в Финляндии. Ведь организовать уход можно и в другом месте, в другой стране – за деньги.
Российские СМИ тут же увидели в этом очередной приступ русофобии. Но как объяснить тогда, что на защиту Ирины Антоновой встали глава финской лютеранской церкви Юкка Паарма и архиепископ финской православной церкви Лев, другие христианские и правозащитные организации? Неоднократные митинги растревожили общественность, и простые финны, в том числе молодежь, выступили в защиту старушки.
Впрочем, она не одна такая. На очереди египтянка Эвелин Фадаел, которую намерены спрятать от властей религиозные организации. Русскую бабушку, кстати уже прятали. Вообще, Наталья Кяярик благодарна финнам – просто как людям, начиная со своего мужа, который второй год обивает пороги всех инстанций, и заканчивая незнакомцами, от которых она услышала слова поддержки.
Да по сути дела и полиция, которой нужно провести процедуру выдворения, не хочет этого делать, и тянет время, чтобы высшие инстанции что-то там пересмотрели. Собственно, даже президент Тарья Халонен и финский парламент жалеют «бабушек». Так за чем же дело стало?
Во-первых, все тот же пресловутый закон, который в Финляндии даже президент не может нарушить росчерком пера. А во-вторых, вот что. Если дать Ирине Антоновой вид на жительство, то она получит право на полное финское обеспечение по старости и инвалидности. Но получит она его не одна: начнется массовый ввоз бабушек и других престарелых родственников уже не из России, а, скажем, из Сомали и других стран, где сильны семейные узы и жизненный уровень гораздо ниже финского. Именно на это намекал и Владимир Путин во время своего визита в финский город Лаппеенранта в конце мая, когда заметил, что «… ведь за этой бабушкой могут и другие бабушки последовать». Ему доложили, чего боятся финны.
Ну и что? И пускай приезжают, живут на содержании у благодарных потомков. Но тут включается третье «но». Дети в Финляндии не должны содержать родителей, дочь и ее муж не могут взять старушку на свое собственное обеспечение, так как по закону старики в Финляндии являются «государственными людьми», и не просто могут, а обязаны находиться на попечении государства. Вот только каким образом это попечение будет осуществляться – это уже определяет закон.
Сейчас, например, если ваша престарелая мама оказалась в интернате в одном городе Финляндии, а вы живете в другом, – у вас будут серьезные проблемы с тем, чтобы перевезти ее в интернат поближе к себе. Потому что у каждого муниципалитета своя касса, свои деньги. А если отказаться от принципа «государство заботится о стариках», то рассыпается вся система общественных отношений. Ведь далеко не все семьи в состоянии обеспечивать достойную старость своих родителей так, как это могут делать специальные социальные службы. Финские пансионаты для «сеньоров» – это не богадельни, а, скорее, отели с полным медицинским обслуживанием.
В блоге правозащитника Йохана Бэкмана приводятся данные, со ссылкой на начальника миграционной службы Олли Коскипиртти, согласно которым 10-летнее обслуживание Ирины Антоновой обойдется финским налогоплательщикам в около 300 000 евро! Вот цена каждой из дополнительных бабушек для финского бюджета.
История почти было закончилась тем, что Ирина Антонова должна была поехать в один из пансионатов для престарелых (организованных при содействии финских благотворительных организаций, кстати) в Ленинградской области, а парламент собирался модернизировать закон таким образом, чтобы его можно было применять и «в индивидуальном порядке», с учетом конкретных возможностей и желания родственников. Но тут вмешались европейские инстанции, и теперь финнам есть чем оправдать свою человечность в данном конкретном случае. Но системная проблема остается.
Так что вопрос тут был не в русофобии. То, что кажется простым и само собой разумеющимся в России, оказывается запутанной юридической проблемой в Финляндии. И наоборот. Конкретных людей, конечно же, жалко. Но именно для того, чтобы такие истории не повторялись в будущем, финнам нужно заранее предупреждать людей о возможных проблемах. А для россиян, которые могут в дальнейшем работать и жить в Финляндии, вести здесь бизнес, важно не примерять на себя заранее позицию обиженных, а учиться прогнозировать ситуацию и стараться понять чужую логику. Помнить про мудрость о соломке, которую стоит подстелить заранее.
Может, действительно, стоит в чужой стране жить по ИХ правилам, что бы не оказаться в такой неприятной ситуации?
Вторые- наоборот.
фоб- греческое- бояться
фил- греческое – любить
А так как упорядочение требует разрядки, они, не редко пользуются паромом, что бы выпустить пар (напиться и «перезагрузиться»).
Короче я орала в ответ, что фины -гады, что еле двигающуюся старушку отправлят, грубо говоря, на смерть, А муж в ответ: она сама со своими родственниками виновата и ничего б с ней не случилось. Повезли б поездом – вон старушки в её возрасте гоняют и ничего
Я тут же отвечала: фигасе-бабка при инсульте и уже не первый раз – надо было обдумать как это сделать-вылечить-пусть за деньги дочери, и потом удостоверившись, что перенесет дороге высылать… и то бабке осталось то…