Правильная мама и близкая мама

Я знала с самого начала, что Димкино зрение упадет когда-нибудь. Врачи сразу меня предупредили: учитывая, что и я, и отец Димки близорукие, причем сильно — то у него нет шансов. Все дело во времени.

И во втором классе дождались. Поставили близорукость и сказали носить очки. Как правильная мама, я сводила Димку в одну из самых лучших глазных клиник Екатеринбурга. Там диагноз подтвердили, и дополнительно поставили экзофорию и заставили ходить дома в заклейке. Я заказала самые лучшие очки, водила на аппараты для лечения. Когда вспоминала, я гоняла Димку: «ты сделал гимнастику для глаз?», «заклейку одень», «скушай витамину с черникой». А он постоянно сопротивлялся, ни в какую не хотел делать ни зарядку, ни тем более одевать заклейку.

Но зрение продолжало падать. Тогда как плохая мама, я забила. Перестала его шпынять за заклейку и гимнастику, раз уж все равно не помогает и ничего это не дает. Купила ему другие очки взамен сломанных, уже попроще и сделала для себя вид, что все не так уж страшно — куча детей ходят в очках и ничего.

Но неделю назад я узнала, что у Димки зрение упало очень сильно за полгода. И вот тогда я вздрогнула. И поняла, что уже не могу себе позволить быть ни плохой мамой, ни правильной. Пора становиться близкой.

Я начала смотреть лекции профессора Жданова о восстановлении зрения. Я сняла линзы, что далось мне очень и очень сложно. Ведь у меня зрение -5 и я уже 20 лет постоянно хожу в линзах. Без линз я чувствую себя, как инвалид, очень растерянно и беспомощно — я ничего не вижу и ничего не могу контролировать и мне очень страшно быть такой незрячей. И теперь каждый день, 3 раза в день вместе с Димкой мы делаем комплекс упражнений на глаза. Я слепила из пластилина глаз для того, чтобы объяснить сыну, что близорукость — это ослабление продольных глазных мышц и чрезмерное напряжение поперечных. А его экзофория — это спазм внешней продольной мышцы на правом глазу. Рассказала ему, как легко атрофируются мышцы у космонавтов и что у нас почти такая же ситуация, но с глазами.

Когда знаешь, с чем имеешь дело, становится уже не так страшно. И Димке и мне стало проще принять нашу близорукость. И ведь теперь я вместе с ним. Я также плохо вижу, я также делаю гимнастику, я такая же слабая, как и он, а не с высоты своего хорошего зрения в линзах. И я призналась Димке, что мне тоже страшно плохо видеть, что я тоже не хочу ходить в очках. Тогда и Дима смог рассказать мне о том, что очень боится носить заклейку, что таким образом он признается, что с ним что-то очень не так, что он сильно болен и не такой, как все. А для подростка это тяжело.

Надеюсь, что прогресс будет и это поможет. Но зато я поняла, что такое быть по настоящему близкой мамой. Не правильной и хорошей, а именно близкой, которая сможет разделить с ребенком его страхи.