Женя Павлова: «Другой жизни я никогда не знала». Моя родная подруга

Женя Павлова: «Другой жизни я никогда не знала»
Говорят, Бог дает человеку ровно столько испытаний, сколько тот может вынести. Если это действительно так, то стоит лишь поразиться силе духа, мужеству и стойкости 29-летней Жени Павловой. Правда, сама Женя только улыбается и пожимает плечами: «Так я другой жизни и не знала никогда!»
… Мама умерла через 15 месяцев после родов. Врачи предупреждали Светлану, что ей нельзя рожать – с пиелонефритом не шутят. Однако она настояла на своем. Уж очень хотелось родить дочку! Имя отца Женя и по сей не знает день. Его родственникам не нужна была невестка с больными почками, и беременная Светлана вернулась в родной Полдневой (Свердловская область).
— Меня вырастили дедушка с бабушкой, — рассказывает Женя. – После смерти мамы бабушку уговаривали отдать меня в детский дом, но она не согласилась, несмотря на то, что у меня была врожденная патология, в результате которой со временем начал развиваться паралич обеих ног.
Первую операцию Жене сделали в четыре года. А к 29 годам она перенесла в общей сложности 23 операции.
— Мне было примерно лет пять, когда в детском саду я обожгла ноги о батарею, — продолжает Женя. – Ожоги долго не заживали. При лечении в язвы занесли остеомиелит и болезнь усугубилась. В десять лет мне ампутировали ноги. И бабушка, и я отнеслись к этому спокойно. Бабушка верила врачам, что так будет лучше. А я и без того никогда не была здоровой, поэтому особых страданий ампутация мне не доставила. Были и друзья, и подруги – никто меня не бросил и не оставил, мы по-прежнему играли вместе. Были и такие, кто дразнился. Да, обижалась, но, в общем-то, продолжала жить, как другие дети, только без ног. А школьное образование я с первого класса получала на дому. К тому же операции по спасению ног продолжались и после ампутации.
Кстати, десять лет спустя курганские врачи, у которых Женя находилась на очередном курсе лечения, сказали, что ноги можно было спасти, если бы в свое время девочке дали направление в их клинику. Они-то и посоветовали добиваться протезирования в Санкт-Петербурге. А первые свои протезы Женя получила только в 17 лет. Это были самые обычные протезы, которые обычно выдаются за счет государства.
— После окончания школы я устроилась в нашем райцентре на работу помощником секретаря, — вспоминает Женя. — Было непросто преодолевать 30 километров от дома до работы. Иногда ночевала у подруг в том же райцентре, а иногда приходилось ездить из поселка. Протезы доставляли невыносимую боль, культи были в жутких мозолях. Проработала год, и больше не выдержала. Поняла, что без хороших протезов нормальная жизнь невозможна.
Идею курганских врачей о протезировании в северной столице поддержал управляющий местным отделением Пенсионного фонда Валерий Эреджепов. Помогал Жене писать письма, посылать запросы, предоставлял, если было нужно, свою машину и даже сопровождал ее в поездках.
— Два года искали нужных специалистов, и нашли, благодаря Валерию Романовичу. В 2003 году я получила другие протезы. Ситуация сразу изменилась. Ходила с палочкой, шаги давались без мучительной боли, как раньше. Правда, началось воспаление, и операции возобновились.
В санкт-петербургский Центр Жене пришлось наведываться довольно часто, поскольку после каждой операции требовалась замена гильз.
— Да, я могла более или менее нормально ходить, но ни учиться, ни устроиться на работу не было возможности. Протезы делали медленно. Каждый год после операции пять месяцев мне приходилось проводить в Санкт-Петербурге в ожидании новых культеприемников. Кому захочется брать на работу инвалида, находящего на больнице почти по полгода! Как-то один доктор мне сказал: «Либо ты делаешь дорогие протезы стоимостью с хорошую машину, либо миришься с постоянными операциями». Но где же я возьму денег на хорошую машину!
…Через пять лет именно в этом самом питерском Центре Женя встретила своего будущего мужа.
— Саша тоже лежал на протезировании (у него была односторонняя ампутация бедра): он на четвертом этаже, а я на — девятом. Виделись во время прогулок. Однажды Саша попросил меня набрать его номер. Сказал, что, якобы, не помнит, куда положил телефон. Вот так и стали встречаться. Через некоторое время я поняла, что беременна. Сохранять ребенка или нет – даже не обсуждалось. Саша сразу сказал: «Собирай вещи, поедем в Сосновый Бор!»… Ну, потом состоялось знакомство с его родными, чего я страшно боялась. Но меня приняли прекрасно.
Молодожены поселились в родном городе Саши – Сосновом Бору. Первое время снимали квартиру. После рождения желанного сына Мити местное телевидение выпустило репортаж об отважной семье:
— Когда нас показали по телевидению, позвонили из местной администрации и спросили, какая помощь необходима. Мы сказали, что у нас все хорошо, разве только своего жилья нет. Саше дали квартиру, поскольку он получил производственную травму на госпредприятии. Правда, договор был заключен по коммерческому найму, как бы временный. Но на тот момент мы и такому решению квартирного вопроса были рады.
И вновь встал вопрос с протезами. Дело в том, что после родов размеры изменились, культеприемники стали велики, а смена гильз оказалась для Жени непомерным препятствием. Ведь для протезирования нужно было вновь ехать в Санкт-Петербург. А надолго оставить новорожденного Митю с папой она не смогла. Поэтому Женя на время отказалась от протезов и пересела в инвалидную коляску.
— Рассчитывала, что поеду протезироваться, когда сынишка подрастет, — объяснила она. – К тому же Саша после получения протеза продолжал работать, был настоящим кормильцем.
Счастье длилось недолго. Мите было всего два с половиной годика, когда его папа умер.
— Однажды, вернувшись с прогулки с сыном, муж стал жаловаться на боли в спине и ноге. Со временем боль только усиливалась. Врачи только разводили руками, и обещали, что все пройдет само собой. Через несколько дней Саши не стало… Мне сказали, что он умер от отека легких, но что произошло на самом деле, в чем причина отека, так и не сказали. Знаю только, что его мучили страшные боли в спине и ноге. Это все, что мне известно.
Вот что Женя написала о Саше:
«Это был человек моей души. Человек, который умел любить той самой любовью, которая бывает лишь однажды. Человек слова, дела, благодушия и мужественности. Человек такой силы воли, какая в наше время является редкостью. Став отцом, он выполнял свой отцовский долг более, чем в полной мере. Отдавая сыну всю свою любовь, и вкладывая всю свою душу. Он умел проявлять твердость характера и силу воли в нужный момент. С ним рядом мы были незримо укрыты от всех бед».
…Не успев даже похоронить мужа, Женя получила уведомление от городской администрации: освободить занимаемую квартиру.
— Как я уже говорила. Саша получил квартиру как работник госпредприятия. А мы с Митей оказались никто. Нам не полагалась ни эта квартира, ни любое другое жилье в Сосновом Бору. Сейчас крышу над головой мы можем получить только по месту моей прописки в Свердловской области. Здесь, конечно, все проще. Родители Саши живут в соседнем подъезде и очень нам помогают. У меня до сих пор нет протезов. А ведь на коляске мне без посторонней помощи даже из подъезда не выйти. Я очень рассчитываю найти работу, когда устрою Митю в детский сад. А что с нами будет в поселке – даже представить боюсь.
На сегодняшний день ситуация с квартирой следующая. С администрацией заключено соглашение: ей разрешили жить в квартире до конца 2013 года, и за это время она должна любыми способами самостоятельно найти выход из сложившейся ситуации. Ни на какие компромиссы по выкупу квартиры чиновники не пойдут.
Жене помогают всем миром – кто как может, в меру своих сил. Одна девушка, узнав ее историю, разместила в интернете призыв о помощи Евгении Павловой. На него откликнулись другие и рассказали о Жене директору Центра юридической поддержки и реабилитации Валерию Юрьевичу Перевозникову. Сейчас специалисты Центра подбирают протезы, которые помогут Жене жить максимально полноценной жизнью, не прибегая к дальнейшим операциям. А после протезирования надеются решить и проблему с жильем.
— После знакомства с Валерием Юрьевичем появилась надежда, что скоро все разрешится. Самое главное – я снова буду ходить! И когда это произойдет, то обязательно пойду учиться. У меня же до сих пор нет профессии, а моя давняя мечта – стать экономистом. А еще я рассказала подруге о том, что у меня будут если не самые лучшие, то одни из самых лучших протезов в мире. Мы сразу начали мечтать, куда пойдем, куда поедем. Сейчас мое пространство ограничено только квартирой и детской площадкой. Мне ведь даже в детский сад Митю не отвести – там для таких, как я, пандусы не предусмотрены. А мне так хочется показать сыну мир! Кто же, кроме меня, это сделает…