Письмо 17-летней Карины Цымбаловой из Хомутовского района Курской области, попавшее на прошлой неделе в Интернет, всколыхнуло общественность. Им заинтересовались представители Общества защиты прав семьи в Москве и Санкт-Петербурге, «Первый канал», курские СМИ.
Сейчас, когда в России стоит вопрос о внедрении ювенальной юстиции, спорные случаи о лишении людей родительских прав и об устройстве детей в приемные семьи получают громкую огласку. «Ювеналку» уже стали называть еще одним оружием в демографической войне по уничтожению семьи, объявленной в нашей стране. В гонке за мифической справедливостью, отстаивая права маленького человека, можно нанести ему больше вреда, нежели принести пользы.
К примеру, знаете ли вы, что существует «паспорт здоровья» для ребенка. Он предполагает следующее: ежедневно детей нужно кормить 2–4 видами фруктов, 3–5 видами овощей, 2–3 видами молочных продуктов, 2–3 видами мясных или рыбных продуктов? Многие из родителей способны своим чадам обеспечить такой рацион? Вы соблюдаете ли вы эти правила каждый день?! Нет? Значит, нарушаете права детей!
Вот само письмо девочки:
«Я, Цымбалова Карина, обращаюсь ко всем за помощью в борьбе с чиновниками, – пишет 17-летняя девочка. – Наша семья состоит из пяти человек. Сестре Маше девять лет, брату Данилу – два с половиной. Гузун Иван мне отчим, но я зову его папой, он растил меня с двух лет. Маше и Данилке он родной отец. Он – хороший папа, добрый и заботливый, я благодарная ему за это. Живем мы все дружно в маленьком селе Искра Хомутовского района. Трудности бывают у каждой семьи, но если есть взаимопомощь и любовь, все проблемы решаемы. Колхоз у нас развалился, с работой постоянные перебои, но папа всегда находил подработки, чтобы кормить семью. Я сначала нянчилась с Машей, потом, когда я уехала, после 9-го класса поступив в Железногорский техникум сервиса и коммерции, подросшая Маша нянчила Данилку. Денег в семье было не очень много, но в доме была доброжелательная атмосфера. Ни разу не помню, чтобы родители обижали нас или, тем более, били. Мы все привязаны друг к другу, мы – семья.
Сейчас мы уже три месяца находимся в состоянии напряжения. Начальник отдела опеки Хомутовского района Пестроухова Е. Н. «выполнила заказ» семьи Кургалиных из Хомутовки. У них две дочки (шесть лет и три года), вдруг они захотели сына, и у нас забрали Данилку и отдали им! Как такое возможно?! Хомутовский район – это маленькое царство со своей властью, и ничего внутри него сделать нельзя. Соседи пытались защищать нашу семью, но пока ничего не получилось. Им нужен был именно Данилка, Машу отвезли в приют, а меня не тронули, потому что живу в общежитии».
Далее идет рассказ о том, как маленького Данилку забирали с милицией из больницы, где он лежал с бронхитом. Карина пишет, что врач еще не выписал мальчика, но протесты отца, который лежал вместе с ребенком, во внимание не принимались. «Задним числом появилось постановление от 13.08.2010 года об отобрании у Цымбаловой всех троих детей, – продолжает девушка. – Может, все дело в сертификате на материнский капитал, который мама еще не реализовала? На все вопросы матери, где сын, Пестроухова лгала, что в приюте под Курском. Потом на суде Кургалина показала, что Данилка с сентября был в ее семье. Старшая родная сестра моей мамы, она живет в Карелии, сказала Пестроуховой, что усыновит своих племянников, если их мать и отца будут лишать родительских прав. Пестроухова должна была найти ближайших родственников, желающих взять детей прежде, чем отдавать Данилку в чужую семью. Но она не пыталась этого делать! Сестру Машу забрали тайком, когда та находилась в детском оздоровительном лагере. Маша пыталась держаться за свою вожатую, плакала, но ее все равно увезли. Если у человека есть власть и печать, сколько же он может написать отвратительных бумаг, которые потом назовет актами, протоколами и документами. А ответить за содержание этих бумаг он может?!»
Журналисты газеты Друг для друга побеседовали с начальником отдела по опеке и попечительству Елене Пестроуховой. По ее словам, брак родителей мальчика официально не зарегистрирован, а отцовство установлено только в отношений средней дочери Маши. Семья три года состоит на учете как социально-опасная: мать и отец пьют, дети остаются без присмотра, голодают. Сотрудники отдела опеки, по словам Пестроуховой, неоднократно выезжали на место, где перед ними представала такая картина: холодильник поломан и пуст, на кухне нет никакой еды – ни готовой, ни запасенной (отсутствовали крупы, хлеб, овощи и фрукты), огород не засажен. Ивана и Галину неоднократно пытались кодировать, но без результата.
В итоге детей у них забрали.
1 сентября ребенок Даниил, после того, как он все же прошел курс лечения в больнице, оказался в новой семье Кургалиных, хотя суд о лишении родительских прав состоялся только 25 октября. В законную силу его решение тогда не вступило, поскольку семья успела подать апелляцию, дело передали в высшую инстанцию. Заседание областного суда состоялось 16 декабря.
Данила новых родителей называет только «мамулечка» и «папулечка»
В новой семье его любят. Его новая мама всегда хотела сына, а бабушка -внука. Мальчик быстро привык к новым родителям.
«Как-то приполз ко мне ночью, лег рядом, – вспоминает Мария. – Вслед за девчонками стал повторять «мама, мама». Теперь, как муж заходит домой, он бежит его встречать: «Папулечка мой пришел». И все у него только в уменьшительно-ласкательной форме: бабулечка, дедулечка, мамулечка».
Большой проблемой, по словам Кургалиной, оказалось Данилу искупать. От него плохо пахло, и тянуть с водными процедурами было нельзя. «Он стал истошно кричать, завидя воду, сложилось впечатление, что он не знал, что это такое, – продолжает рассказ Маша. – Я набрала ванну, усадила в нее своих девчонок, накидала кучу резиновых игрушек, лишь тогда туда удалось опустить и нашего Даньку. Его длинные волосы были свалены как валенки, мы вначале решили его налысо побрить. Когда головы касалась машинка, сынок уворачивался и стонал. Потом увидели, что на голове много шишек, ему, оказывается, просто было больно. К тому же поначалу Даня нас с мужем сильно боялся, думаю, в семье его били».
Странно повел себя мальчик и за застольем, когда собралась вся семья и дед позволил себе выпить. «Он так истошно запищал, забился куда-то в угол, – вступает в разговор Лидия Петровна. – Мы были шокированы, ведь дедушку он любит. Только потом, когда мой муж пришел сюда на следующий день, и Даниил вышел его встречать как ни в чем не бывало, сообразили, что причина той реакции была в алкоголе».
Удивляли домашних и еще некоторые манеры мальчика. Он до сих пор, к примеру, пьет молоко, чай и воду залпом, резко опрокидывая кружку на себя. Будто повторяет движения заядлого алкоголика. Чтобы Даниил не обливался, ему купили поильник. Что такое фрукты, мальчик, видимо, даже не знал. «Как-то дед говорит: «А ну-ка, детки, я там в саду насобирал яблок, идите, погрызите», – рассказывает Лидия Петровна. – Девчонки возвращаются с яблоками, а Даниил в руках держит сырую картошку, которую откусывает как фрукт».
«Меня подозревают в том, что я хочу получить материнский капитал, – говорит Маша. – Нет, мне он не нужен. Я готова подписать документы о том, чтобы эти деньги пошли на обучение Даниила или на улучшение его жилищных условий, когда вырастет, ему ведь, вроде бы, будет положена квартира по закону?! Я совершенно не против, чтобы родные родители навещали мальчика, они уже и приходили к нам несколько раз. Только впервые, увидев Даньку чумазого на стройке (мы строим дом), они обвинили нас в нечистоплотности. А второй раз увидели, что на нем нет крестика (веревочка, на которой он висел, порвалась, я все никак ее не заменю). Мы все гадаем с мужем, в чем они обвинят нас на этот раз – в том, что мы атеисты?! Мы уже думали над тем, чтобы забрать из интерната и старшую сестру Данила Машу. Только дом нужно достроить, может, станем большой приемной семьей для ребят из детдомов. А Данька понимает, что он еще до конца не наш: обнимет меня иногда и кричит: «Мамулечка, только не бросай меня! Я тебя очень люблю!»
Родители Даньки (кстати им всего 33 и 34 года) сейчас вроде как образумились, переезжают в Железногорск жить, хотят, чтобы детей вернули. В холодильнике есть еда, куплены крупы, хлеб, консервы. Не пьют, нашли работу, в Железногорске сняли квартиру.
Между тем, по статистике, 17% детей, которые уходят из Областного дома ребенка в семьи, идут к своим родным родителям. Так или иначе судьи дают им второй шанс.
Ой, девочки, насмотрелась я на такие семьи во время работы в приюте. И ведь любят дети своих родителей, даже если их не кормят, и не одевают, они предоставлены сами себе, но ведь любят!!!
А мальчику что делать теперь? Он привык к новой семье.
Мысли перепутались...
