Все детки разные

👉Хотите избавится от родительских иллюзий — родите второго ребенка 

Растить второго ребенка – это будто вязать второй рукав свитера: вроде знаешь, что будет дальше, а все равно приходится и петли считать, и ошибки делать. Я, например, считала себя большим специалистом по грудному вскармливанию: во-первых, я кормила сына даже несмотря на то, что в роддоме мне скормили таблетки для остановки лактации. Сказали, что это для «профилактики маститов». В каком-то смысле это было верно: нет головы – нет проблемы. Точнее, не кормишь грудью – значит, и маститов у тебя не будет. Но я так хотела кормить сына самостоятельно, что преодолела даже эти гормоны! И сын так старательно вцеплялся во все, что попадалось ему на пути, что мог заставить лактировать даже доску. 

Еще я очень много об этом читала и помогла наладить кормление десятку своих подруг. Понятно, что я была суперпрофи и знала все о том, как кормить детей грудью! Не предполагала я только одного: что я рожу такую фифу, фею и принцессу, которая будет ждать, что молоко станет самообразовываться у нее во рту без малейших ее усилий. Она даже рта не открывала! Тыкалась носом в грудь и ждала, когда все само как-нибудь устроится. Не дождавшись, горько вздыхала, отворачивалась и всем видом показывала, что скорее умрет от голода, чем будет совершать эти нелепые телодвижения. Пять месяцев подряд самой частой фразой в нашем доме (а иногда и единственной!) было «Лея, открой рот!». К тому же теперь я знаю тысячу и один способ открывания рта младенцам, включая акупунктурные точки на ладошках, которые надо было помассировать для достижения результата. 

Я знала, что делать, когда мало молока, когда ребенок неправильно захватывает грудь, когда он кусается или внезапно отказывается. Но мне в голову не приходило, что у меня будет ребенок, который даже не будет пытаться есть! 

То же самое со сном. До рождения дочери я думала, что укачивание – это какой-то древний мистический обычай: женщины с непонятными целями сидят и трясут своих детей. Сын засыпал сам, когда уставал: он был из тех детей, которых фотографируют во всяких смешных позах, когда они внезапно заснули за игрой или едой. С полугода, когда он стал ползать по всей квартире и развлекаться самостоятельно, как только наступала тишина, я отправлялась в обход по квартире: заглядывала под кровати и под столы – искала, где он заснул. Часто находила его в коридоре, спящего в обнимку с тапочком. Я регулярно рассказывала менее удачливым матерям, что детей не надо «укладывать спать»: здоровый организм сам заснет, как только придет его время. …

То, что провидение наказало меня за подобную самоуверенность, я поняла довольно быстро, в первый же день жизни дочери. Она родилась, ее осмотрели врачи, потом долго обнимали и рассматривали мы с мужем. Сфотографировали, написали пост в «Фейсбуке», получили массу поздравлений – а девочка все еще не спала. После рождения прошло пять часов, шесть… восемь. А она все еще не спит! И даже не пытается. Если бы мы знали, что следующие три года она будет так же не спать – мы бы, наверное, в тот же момент выпрыгнули из окна. Но тогда мы решили, что у нее от послеродового стресса сбился график. И приступили к укачиванию. 

Сын – логик и интроверт. Он в три с половиной опровергал все теории из умных психологических книжек о воспитании младенцев. Я применяла активное слушание, а он кричал: «Мне не нужно, чтобы ты меня понимала, мне нужно, чтобы ты выполняла мои желания!!!» До рождения дочки я думала, что все эти книги пишутся идиотами, в жизни не видевшими живого ребенка. Но родилась маленькая Лея – и я вдруг поняла, что она – идеальный клиент и идеальная аудитория для всех психологов и специалистов по теории привязанности. Она реагирует тютелька в тютельку так, как предсказывают эти специалисты. В этом смысле с ней очень легко. Мне кажется, что, даже специально стараясь, нельзя было придумать двух более разных детей, чем получились у меня. 

Младшая опровергает все то, чему я научилась, что мне казалось нерушимой истиной при выращивании старшего. В этом смысле второй рукав оказывается гораздо сложнее первого – ты-то ожидал, что второй круг пройдет уже на автомате, известным и протоптанным путем. Думаю, что это все – наказание за мою самонадеянность. Ну или награда – чтобы жить было веселее. В конце концов, мне рассказывали и обратную ситуацию: когда мама приятельницы была беременна во второй раз, она ждала мальчика – «для разнообразия» и «хочется получить новый опыт». 

В результате и во второй, и в третий раз рожала девочек, до невероятности похожих на старшую дочь и внешностью, и характером. Я не знаю, что в ситуации с детьми легче, а что сложнее – каждый раз прокладывать новую тропинку в новом и неизведанном лесу или иметь возможность пройти заново тот же путь, чтобы попытаться исправить старые ошибки. 

С другой стороны, второй ребенок очень хорошо избавляет от родительских иллюзий: сын такой умный и самостоятельный, потому что он таким родился, а не потому что я его так хорошо воспитывала (до рождения дочки я пребывала в подобных наивных представлениях о собственном вкладе в его академические успехи). Дочь – гений социального общения. Тоже, увы, вовсе не потому, что я ее научила такой быть, а просто ей повезло такой родиться. Зато верно и другое: сын – депрессивный ипохондрик тоже не потому, что я его «сломала» и «испортила». Потому что воспитываемая по таким же принципам девочка – самое солнечное, живое и веселое существо на свете. Это несколько утешает: подсказывает, что наша задача – просто делать то, что должно. А что из этого выйдет – увы, не в нашей компетенции. 

Алина Фаркаш