Если был тяжелый день, то вечером будет еще хуже...

По опыту знаю, что когда выдается трудный день, то в самом конце, вечером, перед сном ни в коем случае нельзя даже на мгновение подумать, что хорошо, что день закончился. В ту же секунду, как будто бы квантовый вихрь вздымается и ты уже оказываешься в реальности, когда дети «выводят» тебя на безграничные просторы разборок о том, кто прав, а кого надо наказать. 

Пытаться в такие моменты замять разговор, перевести на другое, отвлечь, выходят потом боком. Не могу это объяснить, но знаю точно, что это какие-то кармические вещи, которые в силу того, что их сложно преодолеть, выводят нас на новый уровень осознания, если мы терпеливо, несмотря на жуткую усталость, продираемся сквозь дебри трудностей. 

Я даже не могу вспомнить с чего начался этот разговор, буквально перед тем, как разойтись всем по комнатам, чтобы улечься спать, я вдруг понимаю, что это только начало. 

— Мам, ну ты объясни мне, почему мы договорились есть по одной печеньке в день, а уже сегодня там нет девяти штук? – еле сдерживая негодование и слезы, выговаривает мне Соня. 

Данила услышал краем уха претензии и вмиг стал как напряженная струна, весь во внимании и готовности отстаивать свои позиции: 

— А почему, Сонь, ты мне вчера расцарапала лицо? – вспомнил он тут же. 

— Погодите-погодите, – пытаюсь удержать накал, иначе если Соня расплачется, а Данила начнет кричать, то разговора не получится. – Я так понимаю, что у вас был уговор про печенья? 

— Да. 

— А при чем здесь расцарапывания, Данил? Я понимаю, что Соня была не права, но печенья и недоразумения с лицом – это, извините меня, две разные вещи. 

— Нет, мам, не разные. Так как Соня меня расцарапала, то я... 

— Данил, — остановила я его, — если ты не сдержался и слопал печенья, то имей мужество признаться в этом. Так и скажи: «Да, Сонь, соблазн одолел, не смог совладать с собой...»

Дальше было 40 минут разговоров, которые сводились к тщательнейшему обсуждению вышесказанного. Папа наш не выдержал и ушел так, чтобы ничего этого не слышать, иначе это грозило бы ему умопомрачением. Однако, он даже не попытался нас остановить, так как по опыту знает, что я смогу справиться с этими неразрешимыми страстями так, что на утро будет снова тишь и благодать. Я тоже уже не психую и не тороплю время, даю детям высказывать все их негодования, все их предложения по рационализации и системе наказаний друг для друга. Правда, я четко слежу, чтобы они не переходили на личности и не обижали друг друга.

— Данил, ты сейчас зачем передразнил Соню? Если ты хочешь процитировать ее, то делай это нормальным тоном. Мне важно от каждого из вас слышать то, что произошло, но передразнивать при этом другого не надо. У нас сейчас идет очень важный разговор, поэтому я бы не хотела вмешивать сюда личные претензии, которые не относятся к делу.

Через час мы, конечно не пришли ни к какому соглашению, но все высказались, и не по одному разу, поэтому пар был выпущен. 

— Да, мои хорошие, — попыталась я завершить, — ситуация непростая, но мы пытаемся разобраться и я рада, что вы сумели сдержать себя и спокойно выслушать другого. Это очень важное умение — держать себя в руках, когда другой говорит то, с чем вы не согласны. Хвалю вас. 

Дальше мы все разошлись. Соня попросила остаться и тихо, чтобы Данила не слышал, попыталась снова на него нажаловаться. Я знала, что Данила был рядом и слушал изо всех сил, что я скажу. Но меня на мякине не проведешь. Я уже миллион раз стреляный воробей: 

— Сонь, если ты хочешь говорить про Данилу, мне нужно позвать его, чтобы он все слышал. Когда я с ним – мы не говорим про тебя, а если говорим, то сразу зовем тебя. – Соня повсхлипывала, но она знала, что это так и есть и бессмысленно пытаться втянуть меня в это. Она успокоилась. 

Потом я подошла к Даниле и рассказала ему о том, сколько мне приходится терпеть в жизни. Ему важно слышать что-то настоящее из моей жизни. Он ищет идеалы и моя модель пока ему подходит. Он тоже успокоился и заснул. 

А я пошла спокойно ужинать с любимым мужем, а потом с упоением рисовать, чтобы обо всем этом хоть на какое-то время забыть и набраться сил для покорения новых вершин.