Предыдущая часть:
https://www.baby.ru/blogs/post/524366569-277487393/
Кристина негромко постучала и заглянула в палату.
— Конитива. Не спишь?
— Не сплю, — улыбнулся Игорь. — У меня сегодня аншлаг, какой уж тут сон.
— Извини, что помешала. Может быть, мне зайти потом?
— Даже не вздумай! Проходи.
Кристина бесшумно затворила за собой дверь, положила на тумбочку пакет с угощениями и села на край кровати.
— Она передаёт тебе привет, — сказала девушка, клюнув Игоря в щёку сухими губами.
— Спасибо. Передай еще раз, что я хочу её увидеть и прошу меня навестить. На звонки не могу отвечать. Пока. — он закрыл глаза и стиснул зубы от внезапно подкатившей к горлу обиды.
— Кто у тебя сегодня был? — Кристина поспешила переменить тему. — Ты, кажется, сказал «аншлаг»?
— Утром заходил Варенцов. Это с работы. Потом была ещё тётя, вместе с Норой приходили, теперь ты. Да, еще, представляешь, познакомился с девушкой. Так неловко получилось. Я просыпаюсь, она в белом халате стоит. Подумал, что она медсестра или там, санитарка. Ну, заставил её меня напоить. Хорошо, хоть не попросил по туалетным делам, а то вообще был бы атас! Смотрю, она какая-то робкая, сначала вообще мне кружку протянула, думаю, новенькая, наверное. Говорю: ну что, давайте, делайте мне уколы. А она оказывается, просто посетитель была. Вот так, даже в моём положении можно в анекдот вляпаться.
Кристина вежливо посмеялась.
— Зарядку будем делать?
— Давай. Лучше уж ты, чем Нина. У неё пальцы всегда ледяные и твердые какие-то.
— Ты же ничего не чувствуешь, откуда ты знаешь, что они ледяные? — Кристина хитро прищурилась.
— У неё такая рожа всегда, что они тёплыми быть не могут!
Кристина взяла руку Игоря и стала медленно сгибать и поворачивать запястье.
— Какая же тут связь — рожа и температура пальцев?
— Самая прямая. Галина Михална, она вся кругленькая, мягкая, веселая. Значит и руки у неё должны быть мягкими. А Нина вечно как снежная баба. При мне не улыбнулась ни разу. Если взгляд такой жесткий и холодный, значит она и сама холодная.
— А я тогда какая? — спросила Кристина, ухмыляясь одним уголком рта. Теперь она сгибала и разгибала фаланги пальцев по одной.
— Не знаю. Тебя я почему-то не чувствую вообще. То есть, нет. Как будто я сам себе руку разминаю. Вот сейчас, например, я даже забыл, что я — инвалид.
— Временный инвалид.
— Если бы не та ночь, не то утро, ничего бы не было, — тихо, но жестко сказал Игорь. — Слушай, Крис… ты мне так и не рассказала, что у них там было. Помнишь, ты обещала рассказать, но потом, когда я немного поправлюсь. Я еще не поправился, но по-моему, неизвестность меня напрягает еще больше. Расскажи. Правда всегда неприглядная, может быть, она поможет мне принять какое-то решение…
— Ты разве, его еще не принял?
— Нет, — сказал Игорь печально и как-то жалобно. — Я ведь жду её. Жду, что она придет, объяснит, что все это было просто пьяной выходкой, — Он с надеждой посмотрел на Кристину. — Что воспоминания помутили рассудок, алкоголь, веселая атмосфера… да, я тогда вспылил и уехал. Я не должен был уезжать без неё, возможно, она тоже из-за этого обиделась, решила отомстить, хотела, чтобы я ревновал. Может быть, она боится, что я буду её осуждать, поэтому не приходит? Так, я уже не сержусь на неё. Просто хочу, чтобы она была рядом.
Кристина взяла другую руку Игоря и некоторое время молча массировала и разминала суставы. А он продолжал выжидательно заглядывать ей в лицо.
— Она не приходит, потому что ей плевать. И не звонит не потому, что ты все равно не сможешь поднять трубку, а просто потому что считает это лишним. Ты интересен ей, когда лежишь у её ног, целуешь каждый пальчик, поёшь песни под окном и подаёшь завтраки в постель. Когда ты сам лежишь в кровати, как овощ, интерес к тебе пропадает. Знаю, что она один раз созванивалась с твоим врачом и спрашивала, сколько нужно денег для твоего лечения. Но это было уже после того, как твоя тётя за все заплатила, поэтому деньги не потребовались. Вот и все, она считает, что свой долг в отношении участия к тебе она выполнила сполна. А то, что ты видел тогда в квартире… У них это называется «Субботник». Еженедельная ор\гия у кучки зажравшихся бизнес-вумен. Там у них что-то вроде клуба, встречи назначаются как правило, дома у кого-то из… членов. Реже — в отелях. Время, место встречи, участники, форма одежды обговаривается заранее. Уже, наверное, лет 5-7 почти каждую субботу они собираются и отдыхают. Я знаю, тебе больно, а мои слова делают еще больнее, но, может быть, боль отрезвит тебя.
— Каждую субботу?
— Почти. Как они любят говорить, расслабление и эмоциональная перезагрузка.
— И ты всегда знала об этом?
— Я сначала думала, что они там просто бухают и какой-нибудь травкой балуются, оказалось, всё еще более мерзко. Так что, не надейся, это не месть, а давно спланированное традиционное мероприятие.
— Жалко, что я еще не могу двигаться. Хочу отвернуться к стене и поджать коленки к груди, и полежать так в темноте.
— Полежать и пострадать? Ну, хочешь, я попробую тебя перевернуть на бок.Правда, я не уверена, что мне хватит сил поджать тебе ноги.
— Спасибо, что пытаешься меня развлечь. Только мне сейчас другое нужно. Почему до сих пор не придумали таблетку от любви? Проглотил — разлюбил, и никаких проблем. Почему нельзя просто взять и вытащить из головы те мысли, которые мешают жить?..
— Переключись на себя. Тебе сейчас нужно много сил, чтобы поправиться. Можно сколько угодно смаковать своё страдание. Но у тебя есть и поважнее задачи, разве не так?
— Как всегда, истину глаголешь.
— Ну-ка, давай. За какой палец я тебя щипаю.
— Не знаю. Средний?
— Угадал. А теперь сгибай его.
— Как я могу согнуть то, чего не чувствую?
— А ты и не почувствуешь никогда, если не будешь пытаться. Сгибай, говорю!
— Как тебе объяснить? Не чувствую я тело. Оно как будто не моё, как посторонний предмет. Вот, видишь стул? Ты можешь пошевелить ножкой стула?
— Не могу, потому что не пробовала. Старайся. Попробуй силой мысли, телепатией, как угодно. Ну, давай.
— Не получается. Давай хотя бы начнем с чего-нибудь, что поближе ко мне. То есть, к голове.
— Ладно. Голову поворачивать можешь?
— Немного.
— Значит, надо найти границу между парализованным и рабочим, и потихонечку эту границу расширять.
— Ну, да. Врач примерно то же самое говорит.
Кристина положила свою узкую ладонь Игорю на щёку.
— Здесь чувствуешь?
— Да, это можно не проверять.
— А я проверю. На всякий случай. Вдруг что-то поменялось. А теперь? — она опустила руку на шею.
— Здесь тоже.
Рука Кристины оказалась на ключицах.
— А так?
— Прикосновение чувствую, но не понимаю, где.
Кристина слегка почесала ногтями кожу.
— Вот, теперь чувствую.
— А теперь?
— Вот, сейчас нет.
— И так тоже нет?
— Нет. Слушай, может достаточно меня скрести? Ты думаешь, со мной на обходе этого не делают?
— А я хочу сама проверить.
— Ты же не врач.
— Ну и что? Я заинтересована в твоём выздоровлении и хочу помочь.
— Помочь… Ты лучше себе помогай, свою жизнь устраивай, работу найди.
— Откуда тебе знать, может, я уже работаю?
— И кем же это, можно поинтересоваться?
— Сиделкой.
— Ах, сиделкой! И с кем же ты, интересно узнать, сидишь?
— С тобой.
Смешливое выражение сползло с лица Игоря, и он подозрительно посмотрел на Кристину. За разговором они не заметили, как в палате совсем стемнело, лица девушки почти не было видно, но Игорь чувствовал, что она улыбается.
— Крис, включи, пожалуйста, свет. А то мне даже неловко стало, мы сидим в темноте, а ты меня тут за лицо и за руки трогаешь. Со стороны можно подумать, что мы парочка.
— Тут же никого, кроме нас нет, — весело сказала Кристина, зажмурившись от света лампы, которую только что зажгла. — А даже если кто-нибудь войдет, пусть думает, что хочет. Или моё общество тебя компрометирует?
— Нет.
— Ну, вот и отлично. Буду твоей сиделкой. Или даже лежалкой.
Игорь не успел опомниться, как девушка втиснулась на его кровать и легла рядом на одеяло, подперев голову рукой.
— Дурочка! Если бы я мог двигаться, я бы тебя…
— Ты бы меня — что?
— Прогнал! Скинул бы с кровати, нечего тут у меня разлёживаться. Крис, ну правда, прекрати, вдруг кто-то зайдёт?
— Да, не придет она к тебе, не надейся! — Кристина вскочила, весь её шутливый настрой куда-то испарился. — Всё надеешься, что вот, как по волшебству, она вдруг зайдет в эту палату и одним взглядом исцелит тебя? Забудь её, ты ей не нужен.
— Выйди отсюда! — рявкнул Игорь. — Выйди, я сказал! Оставь меня, дай побыть одному.
— Позволить тебе страдать, жалеть себя и упиваться беспомощностью? Ну, нет! Злись! Разозлись на меня, на неё, на себя, на эту гр\ё\б\аную жизнь. На что угодно, только пусть это не даёт тебе остановиться! Потому что иначе ты не сможешь выкарабкаться. Или ты хочешь навсегда остаться овощем, который ср\ёт\ся под себя и ест через трубочку? Да, кому ты вообще нужен такой?
— Пошла вон! — Щёки Игоря загорелись нездоровым румянцем, вены на шее вздулись.
— А если нет, что ты мне сделаешь? Позовешь нянечку? Или позовешь Светочку? Кстати, всегда было интересно: член у паралитика, он как? Всегда только расслабленный или наоборот, как железный? Если последнее, то у тебя еще есть шанс вернуть любимую…
— Вот, га\ди\на! — Игорь с усилием судорожно дернул плечом вперед, словно хотел наотмашь ударить, от этого его тело завалилось вбок так резко, что верх торса сполз с кровати, перевесил, и Игорь с деревянным стуком грохнулся на пол, увлекая за собой простыни.
— Сильно ушибся? — услышал он голос Кристины.
— Смеешься?
— Нисколько.
— Пойди, позови кого-нибудь. Только сначала переверни меня ро\жей вверх.
— Ты уже можешь сам, — ответила девушка, но все же подошла и неожиданно сильно качнула плечи Игоря, чтобы уложить его на спину.
— Ты ведь этого и добивалась, д\ря\нь такая? — он уже не сердился.
— Ну, да. Шоковая терапия. Встань и иди.
— Второй раз не прокатит.
— Я знаю. Но мы и так многого добились сегодня, правда?
— Позови на помощь, на полу холодно. И жестко.
— Ты же ничего не чувствуешь, — ехидно сощурилась Кристина.
— Сейчас получишь у меня!
— Иду-иду, не напрягайся.
Продолжение следует...
По традиции — мало!