предыдущие части
Когда Игорь увидел Светлану в аэропорту, он её даже не сразу узнал. За эти несколько дней она, казалось, постарела лет на десять, лицо побледнело, под глазами залегли тёмные тени. Завидев Игоря еще издали, она ускорила шаг, но ноги не слушались, она то и дело оступалась на высоких каблуках и подойдя, буквально рухнула ему на грудь. Игорь чувствовал, как напряжено её тело, пальцы вцепились ему в плечи с такой силой, как будто Светлана спасалась в его объятиях. Это была минута слабости, первый раз Игорь видел свою железную леди в таком состоянии. Тяжелый вздох вырвался из её груди, она подняла глаза и уже взяв себя в руки, сказала:
— Наконец-то я вернулась! Ты даже не представляешь, как я рада тебя видеть!
Голос Светланы тоже был какой-то чужой, неуверенный. Игорь снова прижал её к себе и они некоторое время стояли, безмолвно обнявшись, оттаивая, чувствуя, как радость встречи вытесняет всё плохое, а напряжение понемногу сменяется облегчением.
— Всё позади, любовь моя, — негромко сказал Игорь, прикасаясь губами к её волосам. — Всё позади. Я с тобой. Всё хорошо.
— Не говори ничего, — по голосу Светланы Игорь понял, что она еле сдерживает слёзы. — Когда меня начинают жалеть, я чувствую, что становлюсь слабой.
— Иногда можно побыть и слабой. Для разнообразия, — Игорь с одобряющей улыбкой посмотрел в её глаза, нежно приподняв лицо за подбородок. — Отвезти тебя куда-нибудь? Или хочешь, будем стоять здесь и обниматься? А люди будут ходить мимо и запинаться о нас с тобой.
Светлана улыбнулась через силу и благодарно пожала ему руки.
— Домой. Хотя… Ты не знаешь, Крис дома?
— Не знаю. Наверное, дома.
— Тогда поедем в какой-нибудь ресторан. Где народу поменьше. Мне нужно прийти в себя и…
— И выпить? — Игорь комично сощурился.
— Поесть! Три дня на голодном пайке, кусок в горло не лез.
— Тогда поехали скорее. Ты мне все расскажешь, должно стать легче. Или может, ты хочешь побыть в одиночестве?
— Нет уж! Если я сейчас останусь одна, мои мысли меня сожрут.
— Мысли — сожрут? Ух, какие метафоры! Вот теперь я вижу, что моя женщина действительно голодна.
Они уже сели в машину Игоря и выезжали со стоянки. К Светлане постепенно возвращалась присущая ей твердость, она сделала несколько звонков, немного успокоилась, но все равно выглядела еще немного растерянной и разбитой. Каждый раз останавливаясь на светофоре или в пробках, Игорь брал её за руку и пытался поделиться теплом, уверенностью.
— Печку не включить? У тебя руки ледяные.
— Это нервное. Я вымотана и ужасно устала. У меня такое ощущение, что я сейчас еще держусь, а завтра точно свалюсь с температурой. Я всегда болею после таких… стрессовых моментов.
— Ничего, с тобой рядом врач, не забывай! Первым делом надо пообедать, не помешал бы горячий глинтвейн, это и профилактика простуды, и для прилива сил…
— Ты же против алкоголя!
— В данной ситуации — не против. После обеда я отвожу тебя домой, купаю в ванне и прописываю постельный режим! Тёплый плед, крепкий чай с мёдом и грелку. Грелкой буду я. Как тебе такой сценарий?
— Принимается, — Светлана откинулась на сидении и утомлённо закрыла глаза.
Минут через пятнадцать они подъехали к зданию с невзрачной вывеской «Дядя Коля».
— Ты куда это меня привёз? Что за забегаловка? — Светлана недовольно оглядывалась.
— Сама сказала, хочешь посидеть, где народу поменьше. Пойдём-пойдём, тебе понравится!
Они спустились по бетонным ступенькам в подвальный этаж и оказались в тесном, но чистом гардеробе с зеркалами, большими растениями в бочках и диванами, обитыми клетчатой материей. Обеденный зал был погружен в полумрак и представлял собой настоящий лабиринт из деревянных ширм и напольных растений. Каждый столик был скрыт от посторонних глаз в отдельном закутке, не было снующих официантов, музыки и ресторанных запахов. Игорь отвёл Светлану в угол подальше от входа и усадил на мягкий диван.
— Как ты и хотела, здесь нам никто не будет мешать, даже официанты. Подожди меня здесь, я быстро.
С этими словами Игорь скрылся за деревянной перегородкой, а Светлана стала осматриваться. Она никогда не была раньше в этом месте, и сразу же нашла его уютным. Интерьер был оформлен в стиле кантри, массивный стол покрыт льняной скатертью в красную клетку, диваны с подушками были в тон скатерти и так приятно обволакивали тело, что хотелось прилечь и вздремнуть. Светлана подумала, что за последние несколько суток почти не сомкнула глаз, только в самолёте удалось немного поспать. Сонному настроению способствовали и звуки журчащей воды — между диванами был установлен миниатюрный керамический фонтан, сделанный в виде водопада с мельничным колесом и белкой без одного уха.
— Я сейчас засну, — сказала Светлана показавшемуся с тележкой Игорю. — Тут так спокойно…
Игорь с улыбкой сервировал стол, переставляя с тележки посуду и несколько глиняных горшочков, от которых распространялся аппетитный аромат.
— Я люблю здесь бывать. Да, здесь не такая изысканная кухня, к которой ты привыкла, зато никто не стоит над душой, не клянчит чаевые, здесь всё по-простому, по-домашнему. Креветок и устриц не подают, зато глинтвейн варят превосходный!
Он аккуратно разлил по кружкам содержимое высокого никелированного сосуда, и пространство сразу наполнилось запахом специй. Светлана с наслаждением выпила согревающий напиток и принялась за мясной салат. Только сейчас она по-настоящему ощутила, что за последние трое суток почти ничего не ела. После салата был картофель с овощами в горшочках и горячий грибной пирог, блюда оказались очень вкусными и сытными, приготовленными на деревенский манер. Когда с обедом было покончено, Игорь сходил за кофе и осторожно спросил:
— Может быть, ты мне теперь расскажешь, как всё прошло?
Светлана тяжело вздохнула.
— Я уже не верю, что всё это было со мной. Как будто я видела кошмар, и только сейчас проснулась. В другом мире побывала. Кажется, никогда не видела столько дерьма в одном месте.
— Зря я тебя уговорил туда поехать…
— Нет, я должна была через это пройти, — твердо сказала Светлана, посмотрев Игорю в глаза. Она сняла туфли, поджала ноги под себя и теперь полулежала на диване в расслабленной позе, зажав в обеих руках кофейную кружку, чтобы согреть пальцы, которые всё ещё мёрзли. — Я как увидела этот полуразвалившийся дом, эту разруху, грязь, запустение… во мне сразу проснулось желание немедленно сесть на обратный самолёт и забыть обо всём. Но что-то подсказывало мне, что я должна остаться. Проникнуть вглубь всех этих ужасов, побывать там, повариться в этой каше, чтобы раз и навсегда что-то изменить для себя. Или в себе. Я поняла, что всё происходящее будет мне уроком. Очень важным жизненным уроком. Наверное, я должна сделать все, чтобы на закате лет со мной не произошло такого же разрушения. И мне страшно от того, что я, кажется, делаю уже первые шаги к этому концу. Я отдаляюсь от детей, я деспотична, как и мой отец, в работе я требовательна и к себе и к другим, я грублю и ругаюсь… я тут недавно выставила Федьку, при тебе еще, помнишь? Я выставила его так же, как мой отец выгнал меня! Я вдруг все это осознала и ужаснулась. Я похожа на отца — характером, хваткой, отношением к семье, и теперь я боюсь закончить так же, как он. Боюсь того, что я вдруг ослабею, и все те, с кем я шла по жизни бок о бок, воспользуются моей слабостью, разворуют меня, обманут, используют, а я останусь умирать, никому не нужная. Когда я приехала, отец был уже практически мёртв. Его пичкали какими-то стимуляторами, чтобы выиграть у смерти еще хоть несколько дней, и знаешь, для чего? Чтобы он не умер до моего приезда. Точнее, до того момента, пока я не дам денег. Не смотри так, я не сошла с ума. Это ОНИ сошли с ума, аферисты провинциальные, мать их! У них там разворовано уже все под ноль, всё, что можно было продать, уже давно продано, даже дом заложен, хоронить не на что. Какое там наследство! Если там и есть что-то, что можно унаследовать, так это долги. Не знаю, кому это пришло в голову, наверное, прекрасному соседу Юрику-юристу, потому что вторая жена моего отца глупа, как курица, про дочку я вообще молчу. В общем, они как-то узнали обо мне, и о том, что я живу в этом городе, и о том, что я состоятельная, решили меня туда, к себе заманить, разжалобить и выклянчить денег хотя бы на похороны. Они решили надавить на жалость, воззвать к семейным ценностям, религию какого-то хрена приплели. Я когда приехала, не успела с этой курицей познакомиться, она меня ведет в дом и рассказывает, что у них где было, сколько коров продали, сколько скотины пропало, я еще не сразу поняла, к чему все эти унизительные объяснения, и так ведь видно, что люди бедствуют. А это она на жалость хотела надавить. Потом отец… просто живой труп! Он много сделал плохого и мне и другим людям, но увидев его, осознав вообще, что там происходит, я просто ужаснулась. Он же мучился, а они не давали ему уйти, заставляли цепляться за жизнь, обкалывали препаратами, чтобы только он дожил до моего приезда. Ему позволили умереть только тогда, когда удостоверились, что я им все оплачу. Представляешь, какие суки?! Как они его этим мучили! Может быть, это что-то вроде кармы, возможно, он заслужил такой тяжелый уход… но всё равно. При всей моей чёрствости, я просто… — так и не сумев договорить, Светлана покачала головой и надолго замолкла. Игорь смотрел в свою кружку, стараясь не поднимать глаз, он всё больше ощущал свою вину в том, что настоял на поездке и заставил Светлану испытать весь этот кошмар.
— Прости меня, — сказал он наконец.
Светлана удивлённо взглянула на него.
— Прощаю. Только не знаю, за что, но ладно.
— Забудь всё это, как дурной сон.
— Постараюсь. Я очень этого хочу! Дом этот грязный, вонища, хлам, баба эта писклявая и её прыщавая дочурка… Знаешь, абсолютная де\б\и\лка. Ей по-моему, вообще на всё нас\р\ать. И на папу, и на маму, и на долги, и на себя. Испорченный, избалованный подросток, которому можно всё. Целыми днями залипает в телевизоре или кривляется перед зеркалом, крутит полуголой задницей, считая, наверное, что она — воплощение сексуальности. Мамаша мне её навязывала, предлагала взять к себе, чтобы устроить её жизнь в городе. Чёрта-с-два! Такие не хотят ни учиться, ни работать, ни жить вообще. Я отлично вижу её будущее: свяжется с каким-нибудь сельским фр\аерком, начнёт распивать дешёвое пивцо и самогонку, нарожает кучу отпрысков, а к тридцати годам превратится в бабищу. Конечно, мои дети далеко не ангелы, но такую дочь, как эта «Иришка», я бы точно не хотела! Слушай, поехали-ка домой. Мне вдруг жутко захотелось увидеться с Крис! Может, Федьке позвонить, как думаешь? Мы ведь с ним с того дня не связывались.
— Как пожелаешь, — ответил Игорь.
продолжение следует...
Блин, ну как здорово!!! Вот честно, самый лучший рассказ из тех, что я тут читала)
Лен, выкладывай побольше!
прочитала на одном дыхании, жду продолжения)
Круто