Созрела рассказать правду, или как я стала мамой

Позавчера моему сильному маленькому мужчине, Ростику исполнилось 3 месяца и всё это время я думала, что вряд ли захочу рассказать когда-нибудь всё то, что мы пережили и переживаем. Сейчас же, после выписки из больницы, когда мы столкнулись с очень серьезными диагнозами я поняла, что я сойду с ума, если не поделюсь с кем-то своими мыслями и чувствами. Дома я держу себя в руках, хотя бывают моменты слабости, когда мы с сыном один на один. Сказывается моральная усталость, бешенная послеродовая депрессия, постоянное пребывание в стрессе.

В этом апреле ,19 числа я создала пост о том, что в 06:50 утра на 28,2 неделе беременности с весом 990 грамм и ростом 38 см родился наш сын — Ростислав Денисович. В тот день я была на грани сознания вообще, понимала, что происходящее неправильно, но наркоз давал о себе знать. Рожала я сама, история о родах есть в журнале. Непросто мне дались роды, последствия теперь догоняют мой организм и бьют не ножом, а топором в спину.

3 бесконечно долгих дня я пробыла в послеродовом отделении с пустой детской кроваткой, слушая, как в соседних палатах плачут детки. Странное чувство понимания, что ты лишняя на этом празднике жизни. Все эти 3 дня меня бросало на стены, я стояла и смотрела в окно, обняв себя за плечи, шатаясь как душевнобольная. Хотя почему как? Я до сих пор именно так себя и ощущаю. Из моего окна были видны окна детской реанимации.

Первым, кто увидел Ростика была моя мама. Она через 6 часов после родов вышла от меня и пошла в реанимацию узнавать, что нужно и как состояние ребенка. Только много позже я узнала, какие гадости ей наговорили, как запугивали и намекали отказаться, потому что «это 100% инвалид, ЕСЛИ выживет. У детей кризис каждый 3й день первые 2 недели, а у вашего — каждую секунду этих 2 недель». Стоит ли говорить, как я ждала, чтоб благополучно прошли эти долбаные 2 недели нашей жизни? Потом его увидел муж, а я увидела уже на 3 день после выписки.

Выписка… лечащая врач выдала мне гениальную фразу за которую я бы съездила по лицу, да только сил не было.«Чем иметь такого ребенка, лучше никакого не иметь. Один раз переплачешь и всё». Забыла тётенька про жизненный бумеранг… Бог ей судья.

Меня выписали без какой-либо информации, грудь сцеживать я училась в итоге по советам девочек отсюда и по видео из ютуба. А зачем мне было рассказывать, если мне лучше раз переплакать и все?
На 1 этаже мужья и родственники встречали своих жён с детьми, вокруг радость и улыбки, а мы с мужем быстро-быстро спускались по лестницам, как-будто убегали оттуда не видя вереницу ступенек. Сразу же поехали в храм просить о крестинах малыша. Как раз в тот день мы узнали, что у Ростика большие проблемы с мозгом из-за преждевременного рождения. И да, я знаю, кто виноват в таких ранних родах, последствия не за горами. Месть — блюдо холодное. Как бы это не было низко, но каждый долженбыть наказан за свою халатность на рабочем месте.

В храме мы с мужем не могли остановиться, плакали очень сильно, нас шатало, бросало друг на друга и друг от друга. Женщина, стоявшая в церковной лавке, все поняла и сама все сделала, только просила показать пальцем на имя, крестик, икону, звонила Батюшке, чтоб скорее приехал. Так через пол часа я на дрожащих ногах зашла в реанимацию, впервые услышала запах стерильности вперемешку с болью и смертью. Уже лёжа вместе с Ростиком в патологии и выходя на общую лестницу, у меня каждый раз волосы ставали дыбом и начинало перетрясывать от этого запаха. Такое не забудешь никогда. Как бы не закрывал в себе воспоминания, но запахи всегда сильнее и вернуть вас в любое воспоминание.

Плохо помню как Батюшка с медсестрами все подготавливал, как мне сунули салфетки в руки, как всё проходило.Перед глазами только был маленький человечек в трубочках, проводочках, с повязкой на глазах (лежал под уф лампой от желтушки). Такое крохотное тельце с огромной душой внутри. Помню, как бурно он реагировал на мои слезы, был беспокойным очень и фразу старшей медсестры: «Будете плакать, я Вас больше не пущу! Нечего оплакивать живого ребенка!».

И потянулись дни… я жила 3 дня в неделю по несколько часов. Понедельник-среда-пятница с 12 до 2 в порядке очереди и не более 10-15 минут. Вот столько я могла быть рядом с сыном. В остальные дни звонить. И каждый раз дрожащими пальцами нажимаешь на цифры, внутри всё холодеет, а ты ждешь фразу «состояние стабильное, отрицательной динамики нет». Не дай Бог кому-то пережить то, что переживает мама, чей ребенок в реанимации. Наш сильный маленький мужчина пробыл в реанимаии 41 день из которых 35 дней на искуственной вентиляции легких.

30 мая 2016 года Ростика перевели в отделении патологии недоношенных новорождённых. Самое конченое отделение в нашем городе с самых дерьмовым персоналом (привет вам, Криворожский перинатальный Центр! ждите проверку), какой только можно было подобрать. 31 мая я легла к сыну и пошла борьба между мной и персоналом. Запугивания, хамство, грубость, маты — вот так у нас общаются с кормящими мамами. На всё отделение 3-4 человечных медсестры, а врача ни одного, если учитывать, что их всего 2 на 2 этажа и после 15:30 никого не найдешь, а на выходных их и вовсе нет.

Было много ситуаций, когда халатное отношение медперсонала чуть не привело к возвращению в реанимацию. Нам давали кувез, который не держит температуру и ребенок с весом 1400 ночь провел в нем под одеялом. Забирали от кислородной маски, не зная историю болезни и то, что ребенок дышит с поддержкой, а без нее задыхается. Нам несколько раз повреждали датчиками ножки. Датчиками, которые должны были заменить, а не склеивать скотчем. У нас воровали смесь из банки, пытались дать не нашу, а дешевого Малыша. Много всего было, очень. Я, человек, который практически не плачет, проплакала первые 3 недели утром-в обед-вечером по сто раз. Мне казалось, что выпишут всех кроме нас.

Но нас выписали. 5 июля 2016 года с весом 2260 и ростом 46 см мы поехали домой. Мы справились! Мы победили! Мой маленький, но такой сильный мужчина теперь дома. Я смотрю на него и хочу забыть это всё. Уже через неделю пребывания дома мы были 2710 грамм)

Впереди еще очень много трудностей. Позавчера были на УЗИ и, слава Богу, весь организм пришел в норму, дозревает ЖКТ. Но проблемы с мозгом никуда не делись. Серьезные, очень серьезные проблемы. Страшно, когда понимаешь, что твой ребенок может стать инвалидом и ты ничего не сделаешь. Впереди лечение, реабилитации, мы сделаем все возможное, чтоб по максимуму выжать из мозга и скомпенсировать все проблемы. Но напряжение и стресс никуда не ушли и вряд ли уйдут. Молимся и надеемся на чудо.

Одно скажу в завершение — пусть никто из вас не узнает никогда этого горя, этих проблем и тот самый запах смерти из детской реанимации...