Сегодня ехала в поезде. В обед народу - никого. В вагоне я, и еще двое: я в конце вагона, те, двое – в начале.
Поезд тронулся. В вагон вошел молодой человек. Ему лет двадцать-двадцать пять, хотя отросшая борода добавляла ему лет семь. Одет – как все австралийцы, живущие в пригороде, то есть чуть получше, чем бомж. Не поймите меня неправильно, я не хочу обидеть австралийцев. Они плохо одеты не потому, что у них денег нет, а просто потому, что они не считают нужным видеть в одежде что-то еще, кроме способа защититься от непогоды и срам прикрыть. Не все, но многие вообще не парятся. Вообще.
Парень зашел, окинул взглядом вагон, улыбнулся сам себе и начал что-то говорить. По интонации, хотя слышно было плохо, слов не разобрать, я поняла, что цель его монолога – попросить денег. И он говорил, что-то искренне рассказывал. Говорил долго, и было слышно, что не приелась ему эта речь. В какой-то момент я попыталась понять, о чем он. Не смогла – шум колес заглушал большинство слов. Те, что сидели впереди, как смотрели в свои телефоны, так и не дрогнули.
Я вслушивалась в слова этого парня. Потом пыталась сконцентрироваться на своих письмах в ноутбуке. Он опустив глаза, все ведал свою историю миру: смотрел то влево, то вправо, он говорил. От полного равнодушия я мысленно кидилась ему на помощь, хотя знала, что наличных у меня нет. Было две монеты по десять центов, но это смешно. Я хотела, чтобы он скорее уже закончил, хотя мне было очень неловко, что он пойдет мимо меня. Как я выживу, когда он пойдет мимо, нуждаясь в каждом из нас? Он просил о помощи, а мы все уткнулись в ленту. Мне очень хотелось остановить его и спросить, о чем он говорил, но я боялась: в австралии нет больниц для людей с психическими отклонениями. Ты никогда не знаешь, на кого нарвешься.
И пока все это длилось, я моментами видела себя на месте этого молодого человека. Я поняла, что частенько, я разговариваю с людьми, и они меня не слышат. Более того, они не хотятт меня услышать, они просто вежливо ждут, когда я уйду. Мы все, находясь рядом друг с другом, нуждаемся в помощи ближнего, нуждаемся в общении, хотя делаем вид, что это не так. Мы намеренно сдерживаем себя, чтобы попытаться не обратить на другого внимания. Мы намеренно глушим в себе крик собственного сердца, которое рвется навстречу жизни, навстречу человеку, но нам удобнее промолчать, тем более, что это так легко сделать, когда в руке смартфон.
Поезд тронулся. В вагон вошел молодой человек. Ему лет двадцать-двадцать пять, хотя отросшая борода добавляла ему лет семь. Одет – как все австралийцы, живущие в пригороде, то есть чуть получше, чем бомж. Не поймите меня неправильно, я не хочу обидеть австралийцев. Они плохо одеты не потому, что у них денег нет, а просто потому, что они не считают нужным видеть в одежде что-то еще, кроме способа защититься от непогоды и срам прикрыть. Не все, но многие вообще не парятся. Вообще.
Парень зашел, окинул взглядом вагон, улыбнулся сам себе и начал что-то говорить. По интонации, хотя слышно было плохо, слов не разобрать, я поняла, что цель его монолога – попросить денег. И он говорил, что-то искренне рассказывал. Говорил долго, и было слышно, что не приелась ему эта речь. В какой-то момент я попыталась понять, о чем он. Не смогла – шум колес заглушал большинство слов. Те, что сидели впереди, как смотрели в свои телефоны, так и не дрогнули.
Я вслушивалась в слова этого парня. Потом пыталась сконцентрироваться на своих письмах в ноутбуке. Он опустив глаза, все ведал свою историю миру: смотрел то влево, то вправо, он говорил. От полного равнодушия я мысленно кидилась ему на помощь, хотя знала, что наличных у меня нет. Было две монеты по десять центов, но это смешно. Я хотела, чтобы он скорее уже закончил, хотя мне было очень неловко, что он пойдет мимо меня. Как я выживу, когда он пойдет мимо, нуждаясь в каждом из нас? Он просил о помощи, а мы все уткнулись в ленту. Мне очень хотелось остановить его и спросить, о чем он говорил, но я боялась: в австралии нет больниц для людей с психическими отклонениями. Ты никогда не знаешь, на кого нарвешься.
И пока все это длилось, я моментами видела себя на месте этого молодого человека. Я поняла, что частенько, я разговариваю с людьми, и они меня не слышат. Более того, они не хотятт меня услышать, они просто вежливо ждут, когда я уйду. Мы все, находясь рядом друг с другом, нуждаемся в помощи ближнего, нуждаемся в общении, хотя делаем вид, что это не так. Мы намеренно сдерживаем себя, чтобы попытаться не обратить на другого внимания. Мы намеренно глушим в себе крик собственного сердца, которое рвется навстречу жизни, навстречу человеку, но нам удобнее промолчать, тем более, что это так легко сделать, когда в руке смартфон.
часто такое происходит во втором или третьем поколении социально зависимых или неблагополучных семей. Он просто не знает как и куда пойти и заработать, не знает как распорядиться заработанным правильно, от том, что нужно еще и о завтрашнем дне подумать. Это в комплексе может быть и воспитание, и ментальное и психическое развитие с изъянами, и просто педагогическая запущенность. Помочь таким взрослым людям очень сложно, этим должны специалисты заниматься. Современные тренды, однако, направлены как раз на увеличение количества таких людей, не в таком остром состоянии, но на грани — чтоб ждали перста руководящего и не думали что будет дальше.
Ого. Неожиданно
Ну а что мешает этому парню просто взять и заработать? Даже инвалиды работают, много удалёнки. Есть разные жизненные ситуации, но вот молодых мужиков не пойму таких которым хочется быть типа романтиком
Кстати, кто-то из другой сети предложил в следующий раз дать свой Эл адрес. Красивый совет, не правда ли?
Не верю ни одной беременной женщине и ни одному инвалиду, потому что все знают куда идет полученная ими деньга.
Мне не стыдно за то, что я отворачиваючь. Не смотрю им в глаза хотя бы потому, что они очень наглые — поймают на месте взгляд и начнут приставать ещё сильнее.
Но я с удовольствием подкину денег уличному музыканту, отдам одежду, игрушки бесплатно нуждающимся на Авито или в церковь.
Есть масса других способов помочь нуждающимся. Только вот парадокс, все эти люди, которые у нас в электричках просят денег, от законных способов заработка и всяческих фондов отказываются.
И если это их осознанный выбор, то при чем тут мои деньги?
Все молодые люди если у них есть руки ноги могут заработать! Жалеть я буду только стариков и немощных. А в вашем случае: здоровые детина не может себе денег заработать?
Как хорошо, что у нас в транспорте перестали петь. Всегда было жутко неловко смотреть в глаза. Пытаешься создать важность в телефоне или в окне.
А почему ни один такой человек не сказал: люди добрые, мне нужна работа, любая, я попал в такую то ситуацию, помогите. Но просят же денег. Я так вот бездомному купила пирожок, а он осуждающе на меня посмотрел что не денег даю
Я вовсе не ждала, мне жалко его было, думала голодный, но нет, деньги нужны были видимо на выпивку
Представить конечно сложно, мне ближе физический труд. Я жила в таком месте, где на каждом углу стояли попрошайки. Я на последние копейки покупала булочки. Которые тут же летели в мусор. Я внимательна к окружающим. Я лучше спонтанно куплю рандомному пенсионеру конфет, чем подам молодым попрошайкам
Да, но дело в том что они сами ничего менять не хотят. И те кто дают деньги таким, они только замыкают этот круг. Есть те кто попал в трудную ситуацию, но я думаю такие идут искать помощи в центры специальные. Я была волонтером где помогали бездомным, ездили в дома престарелых, в дом слепоглухонемых детей, вот там действительно нужна помощь