...в продолжение...

И так я вошла в святая святых для каждой женщины, прижимая к груди пакет с розовым махровым халатом (все остальные пакеты тащил сзади папа). Девушка принимающая меня а рожать я еще была совершенно не готова, заглянула в мою паспортину и скривила лицо.

— Не замужем?

— Нет, и чо? – неинтеллигентно спросила я, вертя головой в поисках отступления.

— Я думала это муж! – ткнула она ручкой в сторону коридора где маялся папа. Папа покраснел и скрылся за моими сумками. – Ты к нам на месяц пришла? Пол дома приволокла?

— Только половину. – Огрызнулась я, баба мне сразу не понравилась.

Дядька который меня смотрел, вел меня когда я загремела с угрозой. Видно обиженный тем, что при выписке, я не дала ему денюжку, он засунул пальцы так что я заорала и двинула ему ногой по башке.

Дверь смотровой распахнулась и влетела медсестра.

— РОЖАЕТ?!

— Дерется. – Бурнул гинеколог, потирая голову.

Забегая вперед, хочу сказать, что он мне каким-то образом, что то там поцарапал, и пару дней я не могла даже сидеть. Низкий поклон ему и огромное человеческое спасибо.

— Стимулировать будем. – вынес он вердикт, и отправил спать. Рожать сегодня не получилось.

— Мама, — рыдала я в трубку, — позвони Ольге (мой гинеколог), скажи меня будут стимулировать, пусть она придет и убьет тут всееееех!!!

Роды принимать у меня должны была как раз таки Ольга, которая (о, боже как мне повезло) еще и являлась маминой подругой.

Прибежала Ольга, дала мне морального леща, сказала что все будет хорошо, и убежала. Да, мне дали какую-то таблетку, но она не подействовала, и мне дали еще одну. Внезапно я стала спать. Нет. СПАТЬ. Спала я сутки. Проснулась и узнала что нашу Юльку увели рожать. Время было 12 дня. Ощутив какие-то томление в животе, я сбегала к врачу, вернулась, погрызла мела, и в половину шестого вечера, ответила на звонок крестной, что я наверно пойду еще раз покажусь, ибо мочи нет терпеть, я нашла Ольгу и пошла сдаваться.

— Открытие! Сегодня рожаем!

Я вытаращила глаза и проблеяла что еще не готова.

— Ага, щаз! – весело ответила мне Оля. – Сегодня значит сегодня. Прокалываем пузырь.

Пузырь прокололи, и я поняла что крупно попала.

Милую и забавную процедуру с клизмой я описывать не буду, но в дУше после нее, я поняла, что такое схватки. Конечно, в этот момент приехала мама. По большому блату, я вышла в коридор, придерживая на груди казенную рубашку.

— Хочешь мама с тобой на роды пойдет? – это Оля конечно.

— Нет! – завопила я. – Я же за нее буду переживать, а не рожать!

Меня увели. Положили на кушетку и сказали жди. К чести признать, я не орала. Я выла. Стонала. Разбила костяшки пальцев на руке, когда втащила кулаком в стену. Прибежала медсестра, поставила капельницу и укол «от которого я должна была отдохнуть». Я вот честно незнаю, как они могут отдыхать в моменты схваток. Очень добрая санитарка зачем то в родилку пронесла мой телефон, и так как я никому не отзвонилась, он разрывался от матерных песен которые я выставила на звонок. Слышала вся больница. А я за стенкой и подавно. В общем весело я рожала. С музыкой.

«Суууукаааа…… Пять минут удовольствия и два часа мучений!» — неожиданно выдала я, и стоявшая рядом акушерка неприлично захохотала.

— О! Головка появилась! Хочешь потрогать?!

— НЕТ! – я заорала так, что роды начались еще у двух девушек.

— Тогда пошли рожать!

— Я не хочу! – заверещала я.

— Придется. – Врачи были суровы и непреклонны.

Наша процессия от предродовой до родилки, достойна пера какого нибудь сумасшедшего художника. Впереди я, бледная, в длинной рубашке с сиськами наружу, и капельницей в одной руке. Сзади врач, за ней акушерка, за ней санитарка. Красота. Я иду враскоряку, держась свободной рукой за жопу. Почему то я думала что могу родить ребенка прямо на ходу. Ха.Ха.Ха.

— Я не залезу. – Я остановилась перед креслом. – Даже не думайте, я боюсь повредить ему что-нибудь!

Врачи хохотали. Совместными усилиями меня закинули на кресло, и надели на ноги мешки.

— А на голову? – прохрипела я, между схваток.

Итак. Я на кресле. Вокруг меня все вышеперичесленные, телефон по левую руку захлебывается песнями, у меня мука на лице. Представили картину?

В моих мыслях было только одно. Я так хотела этого ребенка. Я так его берегла. Я ДОЛЖНА родить. Родить вопреки всему. Вопреки бабке-гинекологу которая говорила что я не доношу. Вопреки Болотному Хуедрыге, нашему папе. Вопреки всем и всему. И на радость всем.

Я правильно дышала. Я вообще местами очень умная баба, и дышать я научилась давно. Это, правда не мешало мне на выдохе брать такую ноту, что как я узнала позже, весь этаж бродили беременными дивизиями по коридору, и спрашивали врачей ЧТО там со мной делают, что я ТАК ору.

— Я больше не могу. – Я бросила ручки этого кресла, и подняла голову, — делайте что хотите, я больше не могу!

— Давай тебя чуть-чуть надрежем? – Ольга махнула ножницами.

— Режь.

Щелкнули инструменты, и на очередной схватке, я выдохнув заорала так, что дверь где то за головой хлопнула и я услышала голоса.

— Что она никак не родит? Мы со второго этажа ее слышим. Проблемы?

Ольга задумчиво смотрела куда-то ТУДА.

— Узкий таз, низкий болевой порог, готовьте реанимацию. – Услышала я.

Внезапно мне стало очень страшно.

Подождите, это как? Пронеслось у меня в голове. Это как это реанимацию?! Моему мальчику?! Что я не мужик что ли, и не смогу?! Я должна это сделать! Я набрала воздуха, зажмурила глаза. И…выдохнула. Внезапно я почувствовала такое облегчение, такое облегчение…. Консилиум врачей вокруг меня радостно что-то загомонили. Я осторожно открыла правый глаз.

Ольга улыбалась во весь рот и держала на руках МОЕГО ребенка. Который конечно тут же на меня пописал. Характер.

— О, мать! – заржала она в голос. – Вон как сына напугала! Аж описался!

Сын кричал, я улыбалась, врачи веселились, телефон орал, и тут раздался голос:

— Блин, я не понял! Кому реанимацию то?!

Дружный гогот был ему ответом.

— Никому, — хохотала Ольга, укладывая ребенка на меня. – Я специально так сказала, а то бы мы рожали еще часа три! А так она с испуга и родила.

Я гладила головку сына лежащего на мне и понимала что я самая счастливая. Тут много можно написать, но я просто понимала что СЧАСТЬЕ вот оно. У меня быстро его забрали, и унесли мерять и взвешивать.

— Зашиваться наживую не дашь? – Оля, нарезала вокруг меня круги.

— Не дам! – я показала ей язык и засмеялась. Теперь можно и покапризничать. – Только зашей там все наглухо, окей?

Отошедши от наркоза я не увидела и не услышала никого. Скосив глаза, я узрела сына, который был очень красный и очень сердитый. «Маляяяяявкаааа» - протянула я непослушным языком. «Люююдииии, вы гдееее??» — как мне показалось я зову очень громко. Сверху появилась бородатая морда анестезиолога, от которого жутко несло табаком.

— Проснулась? Телефон тебе дать?

— Ага.

Я все косилась на сына, мама уже была оповещена врачом, поэтому фурора я не произвела. Папа радовался, будущая крестная рыдала и смеялась одновременно, брат папашки не мог говорить, и только нечленораздельно что-то выкрикивал. Остальным я поставила рассылку и уводимая под руки медсестрой, поковыляла в палату.

Выписали нас через 4 дня. Все эти дни, родня и друзья, несли вахту под окнами, вешая шарики, пытаясь подсмотреть в детской комнате моего сына, пели песни и передавали пакеты с едой и вещами. Я медленно ковыляла в согнутом состоянии и привыкала к новому статусу. Я мама. Боже. Не верится.

Первый месяц был тяжел. Я его не помню. Спасибо, моим родителям, которые помогали, соседке, подругам, ребятам…Я не знаю что бы я делала без них.

А через два с половиной месяца, я встретила мужчину. И не смотря на наши дюже запутанные отношения, я знаю, что он любит нас ТАК, как никого больше не полюбит.

The end.

Блин, я прошу прощения за столь большое количество букв, я сократила все что можно :) Рожайте, девочки, это прекрасно!