И смех, и грех.

Этот текст, НЕ является пропагандой наркотиков, наоборот показывая как под их воздействием, отключаются мозги и чувство самосохранения. Все совпадения случайны.

С кухни послышались сдавленные рыдания. Я открыла глаза, и некоторое время таращила их в потолок. Что за несправедливость? Я пытаюсь поспать пока муж на работе, но, по всей видимости это не суждено, потому что на кухне рыдает приехавшая в гости подруга. Тяжко вздохнув, я слезла с заскрипевшего неудобного дивана и поплелась на звуки.

На кухне, ярко выделяясь на фоне окна, сидела Ленка и горько плакала. Я замерла в дверях. Совершенно не знаю как поступать в таких ситуациях. Сложнее всего подобрать слова утешения человеку, который всегда всех успокаивал.

— Что с тобой, Лен? – я участливо дотронулась до ее плеча.

— Пингвин! Мотала я его душу! Чтоб всю жизнь у него на пол шестого стояло! Имела я тот гвоздь на котором висит его семейная фотография! Когда он от меня уже отстанет!!! – подруга нервно курила и размахивала руками.

— Ну, хочешь, номер завтра новый купим? – засуетилась я. – Или, хочешь я тебе сейчас картошечки пожарю? А, хочешь, сейчас в магазин схожу за твоими сосалками любимыми?

— Не хочу. – Лена постаралась взять себя в руки. – Ничего не хочу.

Я пригорюнилась. Значит дело плохо.

— Подожди. – Она вытерла все еще катившиеся слезы, и внимательно смотрела перед собой. – Я накуриться хочу.

— Шо млять, Антонова, ты с дуба рухнула?! – я подскочила на табуретке и моя упавшая челюсть стукнулась об костлявые коленки.

— Накуриться. – Упрямо повторила подруга. – Я еще ни разу не пробовала. И я хочу! Давай звони кому-нибудь, и задавай извечный вопрос всех укурышей «Есть чо?». Я читала, они так спрашивают.

Я много лет знаю эту женщину. И знаю, что она из той породы людей, которым проще дать, чем объяснить почему этого делать не стоит. Поэтому я вытащила телефон и долго думала кому бы позвонить с этаким деликатным вопросом.

Я бродила по комнатам, делая переодически звонки, с ужасом понимая, что моя репутация испорчена окончательно и бесповоротно.

— Есть чо?! – переодически выкрикивала Ленка с кухни.

Раздался звонок в дверь.

— Это за тобой пришли, наркоманка. – Злорадно прошипела я и поплелась открывать. На пороге стоял друг мужа, которого каким-то ветром занесло в наш район в двенадцать ночи.

— Вась, есть чо? – совершенно деморализованная подругой, повторила я дебильную фразу.

— Есть. – Разулыбался он. – А тебе много надо?

С кухни раздался трубный голос Антоновой:

— Я обожаю этот город. Тут все приносят с доставкой на дом.

Махнув на них рукой, я ушла спать.

Второй раз меня разбудила сама Елена.

— Мил! Мля, Мил! Встань, тупиздень! Гы-гы…Видишь слово то какое придумала…Ох, бестолочь, вставай давай!

Мысленно вспомнив весь запас матерных слов, я нашарила халат и выползла на кухню.

Ленка оккупировала ноутбук, Вася залипал в телефоне.

— Ну, что укурыши. – я зевнула. – Вштырило вас?

— Я иду на свидание! – объявила совершенно счастливая подруга.

Часы показывали половину второго ночи. На кухне звучал рэп.

— К наркоманам? – уточнила я. — Купи тогда хлеба по дороге.

— Нет! Вот Вася сказал что это очень хороший парень! Я его на сайте знакомств нашла! А ты видела какие у Васи глаза красивые?

— Не видела. – отрезала я. – И когда ты идешь? Утром?

— Сейчас я иду! Что ж ты тупая то такая?! Покури тоже что ли! Гы-гы-гы…. Все, он звонит, я пошла!

Остановившись около зеркала, подруга подмигнула своему отражению.

— Настоящая грузинская жена! Сиськи нараспашку, под сиськами бант! Кстати, Мил, я начала понимать о чем поет Гуф!

В распахнутой норковой шубе, и одном расстегнутом сапоге, подруга сделала мне ручкой и хлопнула входной дверью.

— Вот же дура, прости Господи…ты ж уже в разводе… — пробормотала я. С тоской посмотрев на так же тупившего в телефон Васю, я понимала, что не могу не дождаться подругу, поэтому следовало себя чем нибудь занять. Как только я закинула в сковороду все для солянки, зазвонил телефон.

— Мил! Это абзац! – зашептала в трубку Ленка.

— Что еще тебе, Антонова?

— Он карлик! Ну не в том плане что карлик, а в том что он мне по пояс! Я с ним могу разговаривать только если он на скамейку залезет! А еще он в спортивных штанах, и пиво пьет! И слово «куй» повторяет через слово! Такое чувство что у него все куево!

— Это у меня все куево, из-за вас идиотов. – прорычала я.

— Позвони мне через пять минут, он из магазина должен выйти, и кричи что хочешь! Что ты рожаешь, нас топят, пожар, не знаю, ори главное погромче! Поняла?! Иначе я от него не избавлюсь! Да, я ему сказала купить мне молока и хлеба белого, ты бы видела его морду и монолог!

Я кинула трубку и покосилась на Васю. Вася был в нирване.

Выждав пять минут, я набрала Ленин номер и завопила во всю глотку:

— Антонова, я рожаю! Рожаю Антонова! И нас соседи топят! И мы горим! Горим, блин! И посреди всего этого я рожаю!

— Я бегу к тебе! – завопила в ответ подруга. – Я уже рядом!

Рядом со мной что-то упало. Вася, потянувшись в этот момент за пепельницей, уронил ее, и сфокусировал взгляд на моем животе.

— Ложная тревога. – Я мило улыбнулась. – Мне еще рано.

Буквально через пару минут, хлопнула дверь и в кухню вбежала Ленка в обуви и шубе.

— Реально горим?!

— Ой, дууурааа…. – я схватилась за голову и заржала в голос.

— Мля! Идиотка! Актриса без театра! Ты так верещала что я поверила! А гопник этот пытался позвонить пожарникам и МЧС! О, еда?!

Через полчаса, еще не отошедший от шока Вася, съевшая пол скородки солянки Елена и я, мечтающая о здоровом сне, сидели на кухне и молчали.

Тишину нарушила конечно подруга.

— И как это, укурки столько жрут, и не толстеют? Мил, мне может чтоб похудеть, курить надо каждый день?

— Мозги купить! – рявкнула я, и домыв посуду, пошла в комнату.

— Мил, а Мил! А хлеба то я принесла! И не смей мне говорить о том, что сегодня было! Поняла, не смей! Я не хочу ничего знать! – неслось мне в спину.

Прошло очень много лет. Столько, что и вспомнить страшно. Но все наши с Антоновой приветствия начинаются с фразы «привет, есть чо, гы-гы-гы…?»