Дочка моя стала скрытной. Она и раньше особо ничего не рассказывала, а сейчас на мои вопросы что они делали у подружки, просто отвечает: «Не скажу»... и улыбается.
Почему мне нужно, чтобы было по-другому? Дело в том, что сейчас она пока справляется со своим внутренним миром. Еще нет противоречий, глобальных вопросов. Она еще не вступила во взрослую жизнь с подводными течениями. Когда все это начнется, она будет рада поделиться, но наработанных способов контакта у нее не будет. Эти способы общения вырабатываются сейчас.
По-честному, я даже не знаю, как подступиться к ней после ее веселого «не скажу».
- Сонь, ты когда мне так говоришь, то у меня ощущение, что у меня перед носом захлопнули дверь. – Спокойно говорю Соне, хотя знаю, у меня получается коряво, по-медвежьи. Я знаю, что чуть я надави, она начнет плакать.
Соня молчит. Я не знаю, что сказать, но лихорадочно думаю: начав, мне надо продолжить...
- Сонь, а ты НЕ ХОЧЕШЬ говорить? или... почему ты не можешь мне сказать?
- Это личное.
- Мне всегда казалось, что личное – это то, что связано, ну я не знаю, с тем, что человек моется, или например в туалет ходит, - пыталась я раскачать наш разговор.
- Мам, это совсем не то. Ты не понимаешь! У меня просто нет таких слов, чтобы сказать...
И до меня дошло.
- Дочь, когда я тебя спрашиваю, ты как добросовестный и ответственный человек ощущаешь потребность передать все слово в слово, но у тебя нет на это ни времени, ни сил, ни желаний. Когда я спрашиваю, можно просто сказать, что мы играли в такую-то игру...
- Но мы не играли!
- Вы разговаривали?
- Да.
- Наверное это был разговор о жизни, о чем-то неуловимом для сторонних, да? Если так, что просто скажи, мам, говорили о жизни...
Разговор был сложным, Соня закрылась от меня, в ответ твердила, что она голодная и ей надо есть. Я пыталась как-то довести все до логического конца. Ее молчание и упрямство разогревали мой гнев. Я знала, что он был от бессилия.
- Хорошо, иди ешь, - спокойно сказала я, давя в себе желание запретить ей снова идти к подружке, сославшись на несделанную математику. Желание это было иррациональным, необоснованным, но сдержаться не было сил. Уже видя себя со стороны, я понимала, что иду за дочерью, готовя ядовитые стрелы слов. Но годы тренировок давали о себе знать. Я остановилась, развернулась и ушла. Я молилась...
А потом я вернулась к Соне. Конечно же, успокоившись, я осознавала, что надо все оставить, как есть. Я знала, что разговор не прошел бесследно. Соня спокойно обедала. Я улыбнулась ей – она мне в ответ. Разговор был из той серии, что не заканчивается после первой попытки. Это строительство отношений. Я знала, что в следующий раз, когда я ее спрошу, она чуточку, но расскажет. И эта капелька даст мне возможность понять все ли там нормально.
А вообще, попытки взрослых влезть в душу ребенка, как они чудовищны. Даже самые осторожные попытки кажутся детям несуразными, неестественными. Работы тут для меня – непочатый край!
Почему мне нужно, чтобы было по-другому? Дело в том, что сейчас она пока справляется со своим внутренним миром. Еще нет противоречий, глобальных вопросов. Она еще не вступила во взрослую жизнь с подводными течениями. Когда все это начнется, она будет рада поделиться, но наработанных способов контакта у нее не будет. Эти способы общения вырабатываются сейчас.
По-честному, я даже не знаю, как подступиться к ней после ее веселого «не скажу».
- Сонь, ты когда мне так говоришь, то у меня ощущение, что у меня перед носом захлопнули дверь. – Спокойно говорю Соне, хотя знаю, у меня получается коряво, по-медвежьи. Я знаю, что чуть я надави, она начнет плакать.
Соня молчит. Я не знаю, что сказать, но лихорадочно думаю: начав, мне надо продолжить...
- Сонь, а ты НЕ ХОЧЕШЬ говорить? или... почему ты не можешь мне сказать?
- Это личное.
- Мне всегда казалось, что личное – это то, что связано, ну я не знаю, с тем, что человек моется, или например в туалет ходит, - пыталась я раскачать наш разговор.
- Мам, это совсем не то. Ты не понимаешь! У меня просто нет таких слов, чтобы сказать...
И до меня дошло.
- Дочь, когда я тебя спрашиваю, ты как добросовестный и ответственный человек ощущаешь потребность передать все слово в слово, но у тебя нет на это ни времени, ни сил, ни желаний. Когда я спрашиваю, можно просто сказать, что мы играли в такую-то игру...
- Но мы не играли!
- Вы разговаривали?
- Да.
- Наверное это был разговор о жизни, о чем-то неуловимом для сторонних, да? Если так, что просто скажи, мам, говорили о жизни...
Разговор был сложным, Соня закрылась от меня, в ответ твердила, что она голодная и ей надо есть. Я пыталась как-то довести все до логического конца. Ее молчание и упрямство разогревали мой гнев. Я знала, что он был от бессилия.
- Хорошо, иди ешь, - спокойно сказала я, давя в себе желание запретить ей снова идти к подружке, сославшись на несделанную математику. Желание это было иррациональным, необоснованным, но сдержаться не было сил. Уже видя себя со стороны, я понимала, что иду за дочерью, готовя ядовитые стрелы слов. Но годы тренировок давали о себе знать. Я остановилась, развернулась и ушла. Я молилась...
А потом я вернулась к Соне. Конечно же, успокоившись, я осознавала, что надо все оставить, как есть. Я знала, что разговор не прошел бесследно. Соня спокойно обедала. Я улыбнулась ей – она мне в ответ. Разговор был из той серии, что не заканчивается после первой попытки. Это строительство отношений. Я знала, что в следующий раз, когда я ее спрошу, она чуточку, но расскажет. И эта капелька даст мне возможность понять все ли там нормально.
А вообще, попытки взрослых влезть в душу ребенка, как они чудовищны. Даже самые осторожные попытки кажутся детям несуразными, неестественными. Работы тут для меня – непочатый край!
Я спрашиваю дочку, можно ли почитать сообщения в телефоне. Я знаю о ситуациях щекотливых. Спрашиваю, хочет ли мне рассказать. Иногда говорит нет. Я принимаю отказ, но говорю, что если будет что-то серьёзное, то мне она должна рассказать, так как я ей смогу помочь. А если она промедлит или скроет, то уже не смогу.
Вижу по ее глазам, что понимает.
С девочками важно не упустить этлт момент.
Вы давите ее психологически, это не похоже на дружеские доверительные отношения. У всех могут быть свои секреты, даже у маленьких детей. Знай, что ты можешь рассказать мне всё, я не осужу, я подскажу. Всё. И "не" в вопросах не задают. На вопрос "не хочешь говорить?" Ответ "не хочу" следует автоматически.
Я всегда вспоминаю свое детство, подростковый возраст. Для меня мама всегда была первым человеком, с кем я могла поговорить на любую тему. Не знаю, почему, но я всегда спокойно могла ей все рассказать. Видимо потому, что она меня всегда могла выслушать, никогда не критиковала, не отталкивала. Мне подружки даже завидовали, что у нас такие отношения.
Была ситуация, конечно не очень приятная. Подружка моя ( нам уже было по 17 ) была девушка безбашенная. И вот случилось так, что она подцепила нехорошую болячку от пацана. Училась она тогда в училище, денег на лечение не было. Пришла она ко мне, ревёт. Что делать, не знает… Я ей посоветовала поговорить с мамой, попыталась убедить, что мама в любом случае поймет. Конечно, разговор был не из приятных, но ее мама, будучи адекватным человеком, помогла ей решить эту проблему. А обратись она к подружкам, разнесли бы на всю округу...
Конечно, сейчас я маме много чего не рассказываю просто потому, что не хочу ее расстраивать и вешать на нее свои проблемы.
У меня в этом плане с моими детьми все неплохо. Во всяком случае старший сын в свои почти 20 много чего мне рассказывает, я стараюсь его выслушать, где-то пошутим, где-то обсудим, как лучше… Папа у нас очень сложный человек. Ему иногда чего-то и не хочется рассказывать, он начинает гнуть свою линию. Для него два мнения: его и неправильное.
Дочка же пока как партизанка, лишнего не скажет… Как дальше будет, не знаю. Но хотелось бы чтобы была эта невидимая связь, это доверие…
То, что я прочитала и ваше заключение… одно и тоже. Зачем вы лезете, чтоб она докладывала? Научите ее тому, что если у неё проблемы, то вы всегда рядом. Не ругаете, не угрожаете, не запрещаете. Что если что-то серьезное, то есть Мама и папа, которые спасут. А если все хорошо, то и зачем вам лезть?
Я бы поступила немного иначе.
Спросила бы всё хорошо? Если что-то, то знай, я всегда помогу и если надо будет головы всем пооткусаю. (Дала бы тем самым чувство, что мама всегда поддержит и поможет) а затем, в подходящий момент рассказала бы период своей жизни из возраста 10-12 лет. Например, как сильно влюбилась в мальчишку, как бегала за ним и страдала, а он бросил меня через 2 недели. Рассказала бы как мне было плохо. Может что-то ещё. Этим я бы показала, что сама готова делиться своим чем то личным и что я тоже была такой же как она. Не факт, что она решит поделиться своим, но возможность того, что контакт немного наладится есть.
Как это всё сложно. Сложно оттого, что в этом возрасте страшнее всего упустить, не досмотреть, не уберечь… А как это сделать, когда этот маленький человечек не идёт на контакт? Тут мало быть психологом...
Ещё как… И сын на подходе к такому возрасту… Но с ним мне проще… Хотя, наверное это только пока...
Это младшие подростки. Я писала диплом по младшим подросткам. Сейчас как раз такой период, что друзья и подруги будут на первом месте, такой этап развития.( Я вас понимаю. Но, к сожалению, это будет тяжело… Для вас. Все равно не скажет, а если скажет, то соврёт. Может быть и такое. Тяжелый период.((
Еще раз спасибо!
Не за что. ❤️ Возможно в вашем случае я бы не напирала. Это может вызвать злость. Но начала бы издалека. Совсем издалека. Вроде: давай сходим в кино. Построить дружеский контакт, чтобы она начала больше доверять, расслабилась. Я бы, возможно, так поступила.) Просто к тому, что это норма.
Ох, сложно как все!!! Сын у меня маленький, но тоже иногда не знаю как разговаривать, чтобы потом не закрылся от меня! Пытаюсь если секрет какой-то рассказывает, то всем видом показать, что мне это важно и я ни кому не скажу и его не поругаю! В со взрослыми не представляю как быть
Спросили, все хорошо никто не обижал?
Обидят, скажи, закопаю
:)
100%