Продолжение. Тяжело читается, может испортить настроение. И почему я верю, что родные всегда рядом

с нами...

Всегда во время подготовки к дню победы я много плачу. Грустно слушать песни о войне, грустно оттого, что люди это были вынуждены пережить. Так что конец апреля-начало мая у меня всегда философское с оттенком грусти.

Продолжение о моей работе с психологом, об отношении к маме и ко всей моей судьбе в детстве. Да, безусловно обида на неё есть. Она как минимум была взрослой женщиной и была за меня в ответе, так что обязана была дать воспитание, а если не могла, значит действительно стоило снять с себя родительские обязанности, ничего, не осталась бы на улице, бабушка или тётя забрали бы. Но все было так, как было.

Но самое интересное, что жалость к себе маленькой сменилась жалостью к маме — взрослой. Насколько же должно быть дико больно и плохо человеку, чтобы любое упоминание, например, о моем отце, вызывало у неё истерику, хотя к моменту как его не стало, они не жили уже порядка года, может меньше, я не помню, а она не рассказывает. Но некоторое время после их развода я жила с ним. Она гордится тем, что не пьёт, а мне так хочется ей сказать «да лучше б ты пробухалась по-черному, выревелась, и жила дальше», чем вот так.

Девочки, у меня это было и прошло, но кто находится в трудной жизненной ситуации, это к вам обращение. Нельзя срываться на детях. Нельзя желать своим детям смерти ни при каких обстоятельствах! Просто нельзя и точка. Нельзя говорить своему температурящему ребёнку «умрёшь наверно… Может быть завтра уже умрёшь...» да за одни такие слова надо родительских прав лишать, я серьёзно так думаю, меня не переубедить в этом. Нельзя ребёнка за какой-то вопрос(например, когда я пыталась больше узнать об отце, что он любил, чем увлекался, какое было любимое блюдо), хватать ребёнка и орать, чтобы сходил на тот свет спросил, потом хлестать по щекам, самой при этом или рыдать или просто орать и плевать ребёнку в лицо, и это не в переносном смысле, а в самом прямом — харкать в лицо слюнямиКонечно, очень быстро я поняла, что нельзя задавать вопросы о папе, что это чревато, но в 6-10 лет все-таки если дети и спрашивают о чем-то, то явно не для того, чтобы вывести из себя взрослого. Это нельзя понять, нельзя принять. Я смогла только посочувствовать её душевному состоянию в тот момент, когда вероятнее всего, ей нужна была помощь специалиста, и серьёзная. И её оторванности от мира, ощущению, что она одна и никого вокруг больше нет(подруги в курсе, что она не общается ни с одним из родственников, ни с родными братом и сестрой, ни с кем другим). И также не общалась с моей бабушкой, которая мама отца, не просила её о помощи и содействии, может и не понимала, что все плохо, может боялась чего-то.

Часть поста удалилась, я копировала из дневника, который вела во время терапии. Поэтому закончу тем, почему я верю в то, что наши близкие всегда где-то рядом. Как раз в один из случаев маминого дикого психа, когда нам в школу сказали что-то сделать вместе с отцом, я пришла домой и выдала это, её конечно тут же накрыло, она стала орать «давай зови своего папу!!! Может быть он услышит!!! Зови!!!!» она трясла меня, мне было страшно до уссыку, в самом прямом смысле, у меня от этого всего был энурез… ( и вот я маленькая в её 120килограммовых лапах жалобно пищу «папа… Папа...» и в этот момент видимо от сквозняка слышу дикий хлопок и у нас разбивается окно. Что интересно, после этого мама тут же замолчала и отпустила меня. А я тогда думала, что это папа разбил его.