Про родителей № 20 (Галя сходит с ума)

20
Когда родители вернулись, таблетки уже подействовали, и я спала. Я выпила почти целую упаковку Донормила. Проспала часов 12. Они заметили это и … просто посмеялись надо мной. С физикой сказали разбираться, как угодно. Мы дружно попресмыкались перед физичкой и вымолили свои 3. В школе была бОльшая часть хороших преподавателей, которые помогали нам готовиться, хорошо объясняли, верили в нас. Наша директор, которая была директором еще при моем отце, сотрудничала с одним из университетов – сдавала им классы в аренду для дополнительных занятий. В середине учебного года, когда мы определялись с экзаменами и университетами для поступления, она вызвала нас всех по очереди. Суть разговора была одной. Она всех сподвигала поступать именно в тот университет. Словом, о нем ходила нехорошая слава. Он был пропитан коммерцией и взяточничеством. Рассказывали, что в нем действовала обязательная оплата всего года обучения авансом (а не как в большинстве за семестр), и строжайшая дисциплина. Так, если ты опоздал – ты получал замечание, если пришел без формы, забыл сменку, тоже, за одну 2 в полугодии отчисляли сразу. Деньги не возвращались, но можно было поступить обратно в любое время оплатив год заново. Вот такая арифметика. Когда я сказала, куда хочу поступать, она ответила мне прямо в лоб «Что у тебя родители богатые? Не жалко их?», я ответила, что хочу поступить на бюджет, на что она закатила глаза и дала мне брошюрку того университета. Еще поразила англичанка, наша классная, между прочим, она в присутствии директора еще раз высказала, чтобы я оказалась от сдачи английского (это при том, что я участвовала во всех олимпиадах и всегда получала хорошие баллы и призовые места) и не рисковала и не позорила школу плохими результатами. Неплохая поддержка выпускников, да? В этом же году историк пригласил меня поучаствовать в городской олимпиаде по Истории Петербурга. История была одним из предметов необходимых для поступления, а участие в Олимпиаде было бы плюсом к моим шансам на бюджет. Я согласилась. Здесь, я познакомлю вас с одним из самых важных людей в моей жизни. Моим дедушкой. Владимир Тихонович – донской казак, писатель, историк, журналист, председатель казачества Санкт-Петербурга, писал книги совестно с Эрмитажем и мой самый любимый человек. Его нет с нами уже 10 лет, а не было еще ни дня, чтобы я о нем не вспомнила. Он всегда помогал мне, и когда я подростком стала спрашивать деньги на что-то, он давал мне «работу» — написать статью или рассказ и платил мне за него. Он мечтал, что я стану журналисткой. Работу для Олимпиады мы написали вместе. Такой темы не было ни у кого за все годы существования Олимпиады: «История Санкт-Петербурга глазами качества». Я заняла первое место по городу. Историк сиял, я стала его любимицей, и до конца года каждый урок получала 5 ни за что. Ребята рассказывали, что еще долго после нашего выпуска он меня вспоминал и всем рассказывал про мою работу, читал ее вслух. Время экзаменов и выпускного неумолимо приближалось. Мама решила сшить мне платье на заказ у дизайнера, потому что все атласные и модные в то время ей не нравились, а папа видимо хотел в очередной раз показать свою состоятельность. Галя приехала к моему выпускному. К тому времени она уже сильно похудела, но бОльшую часть времени была в здравом уме. Отгремел выпускной, наступило время экзаменов. Я готовилась ежедневно, обложив себя книжками у родителей в спальне. У родителей давно снова намечался разлад. Однажды, отец ушел, снова, но в этот раз, трезвый. На утро после этого он позвонил мне и попросил передать маме, что хотел бы забрать вещи, когда никого не будет дома. (знали бы вы как сложно сейчас начать это писать…) Я передала маме слова отца, она ничего не ответила, а Галя начала на меня кричать, с визгами, истерично, говоря, что я плохая дочь, что я с ним заодно, и как я вообще смею такое говорить матери, я хотела уйти и закрыться в комнате и дальше учиться, но она преграждала мне путь, кричала и кричала. Мне стало так страшно, что у меня заболел живот. Я стояла, держась за живот и молча пыталась уйти, но она зажимала меня в углу. Я по сей день не выношу, когда при разговоре меня зажимают или ограничивают, мой первый муж знал это, но постоянно доводил меня еще больше во время ссор до слез зажимая в углу… Мама стояла в стороне держа Глеба в руках и тут она стала одеваться, чтобы выйти на улицу. Мы стояли в коридоре, Галя передо мной, я кричала, я ревела, чтобы она не оставляла меня с ней одну. «Мамочка, пожалуйста…»
Простите, на сегодня все. Очень тяжело это все вспоминать. Может допишу еще сегодня позже.
В вашей жизни были неадекватные родственники?
Завтра продолжу.
Добавляйтесь в подруги, чтобы не пропустить продолжение.
И очень прошу комментарий или смайл, или лайк в знак того, что читаете.
Спасибо!