Буквы, а за ними - жизни... (15)

Мы заказали по кофе и сендвичи.

— Так как ты так легко с ним?

— Наташ, я не знаю… Я тебя вообще не понимаю!

— А что понимать-то?! Это я не понимаю как ты из нашего своевольника — чуть ли не подкаблучника состряпала!

— Не стряпала я никого ни из кого!

— А хочешь я тебе все расскажу? Все, что он не рассказал. И никто не сказал. Хочешь?..

— Наташ, я не уверена, что надо…

Могла ли я понять ее до конца? Врятли. Хотела ли я знать его другого? Нет. Да.

Во мне боролись противоположные чувства.

— Но я расскажу тебе. Просто выслушай. Пожалуйста… — Я молча кивнула. — Давай по махито? Тут делают вполне приличный. Жаль — безалкогольный.

— Я не хочу…

— В общем… Слушай… — Она набрала воздуха в грудь, медленно выдохнула. — Встречаться мы с ним начали в феврале 2006… Втюрилась я в него, тогда, по самые уши. Красивый, веселый, заводной… — Наташа закурила. — Сама, дура, тогда к нему и подошла. Сама во всем и призналась. Мы знакомы месяца два были, всего-то. Но я сходила с ума, по ночам не спала… На одной из сходок — набралась смелости и подошла к нему… Выпалила все… Про люблю-не могу-умру… И разрыдалась. Он меня тогда обнял просто и поцеловал. Я с тобой — говорит. Ну ок. Первые месяца два — всё шоколадно: романтика, поцелуи, жаркие ночи, цветочки. Ага. Первые пару месцев…

— А потом что?..

— А потом… Запал прошёл. Прошла любовь, заавяли помидоры. Я познакомилаь с новым Сашей. Ян, он хоть раз орал на тебя, до хрипоты?

— Нет…

— А руку поднимал?..

— Нет, никогда! — Я смотрела на нее во все глаза. Она как-то истерически засмеялась.

— А на меня орал. И по щщам я только в путь получала. Чуть что не по его.

— Почему же сразу не ушла?

— Веришь ли? Не могла. Любила. Слишком. А ты бы ушла?

— Сразу же. Как бы не любила. — Мой голос был совершенно спокойным, а вот сердце и душа… Словно их ножами резали острыми… Я не могла поверить, что это — мой, мой Саша! Я не знала его таким…

— А я не могла. Бегала за ним, как собачка… — Она улыбнулась как-то особенно горько. — Знаешь… А он ведь прощения всего раз попросил. Когда расстались уже. Нет, он не хотел примирения. Просто сказал, мол, прости, дураком был. Я вспоминаю все это — и рыдать хочется! Такой дурой я была! Так унижалась! — Она замолчала. Я ждала. Мне было нечего ей сказать. — Ян, а вы с ним спите? Прости за вопрос… Но, все же?

— Нет. У нас ничего не было еще.

— Чем ты его привязала-то так, тогда? Я не понимаю! Я ему все! ВСЕ!!! Давала… И все равно… А за тобой он так… И, я слышала, предложение уже сделал?.. Сколько вы знакомы?

— Мы в августе познакомились.

— А вместе?

— Недолго. 17 февраля начали встречаться...

— Не понимаю… Ничего не понимаю… О! Тоже февраль! Как интересно! — Она снова засмеялась. — Нет, ты не думай. Я зла не желаю, правда. И на него никак не претендую. Я сама не знаю, зачем тебе все это рассказываю. Сама не знаю… Знаешь, как мы расстались?

— Наташ, я не знала даже того, что вы встречались!

— Точно, точно… А расстались мы погано. На дворе — лето, июль. Он, последние два месяца был вообще невыносим. Орал каждый день, по щекам бил, чуть слово не так скажу, и… гулял. И я знала об этом. Но все равно не уходила…

— Наташ, прости, ты дура?!..

— Видимо да. — Она не обиделась, нисколько. Немного помолчав — продолжила. — Так вот… В Июле я приехала к нему. 13 числа это было. Долго звонила в дверь — никто не открывал. Хотя я видела, что свет в окнах горел. Я звонила ему на телефон. Он не брал. А потом просто села у дверей и стала ждать. Через час — дверь открылась. От него вышла баба. Я, говорит, позвоню, малыш. Я тогда вскочила, влетела в квартиру. Ее я не трогала. Даже внимания не обратила. Я пролетела в комнату… Вся кровать — вверх дном… Все, как Божий день, ясно… Я только на пол села и зарыдала.

— А что рыдать-то уже? Ты ведь знала все до?

— Знала. — Она кивнула. — Знала. Но увидеть — было невыносимо.

— Ну, а Саша-то что?

— Ничего. Зашел в комнату, заправил кровать, сел напротив меня на нее. Я только глаза вверх подняла… За что, спросила… А он мне только — ну вот зачем ты приехала? Уходи, говорит…

— А ты? — У меня темнело в глазах и стучало в висках.

— Встала и уехала. Пока ехала — мне от него смс: «Все кончено. Прощай!»… Ни прости, ничего… Я даже ездить перестала на сходки… Потом узнала, что сошелся он с девченкой какой-то, близко, с новенькой… Но никто не знал — встречается или нет… А это ты, оказывается… Потом мне доложили, что вы встречаетесь… я и решила вернуться… посмотреть на тебя хотела… на вас вместе… и чем дольше смотрела — тем сильнее поражалась… Ох… А потом про свадьбу узнала… Вот и все…

— Мне жаль тебя… Искренне жаль...

— Янка! Я ведь реально! Давала ему ВСЕ! А он — так… Почему?..

— Может давать поменьше надо было? — Наверное, я звучала холодно и цинично… Не знаю. Я уходила в свой панцирь, снова… — Наташ, пойдем… Пора возвращаться…

— Да, ты права, идем… Ты прости меня, что на тебя все это вылила…

— Да нет… Все в порядке… Пойдем.

Мы вернулись к ребятам. Саша разговаривал с парнями, но вид у него был встревоженый и растеряный. Я подошла к нему, обняла. Он посмотрел на меня, улыбнулся, было, с облегчением, но когда посмотрел мне в глаза — улыбка с его лица сползла…

— Поехали домой… Дома поговорим. — Только и сказал он. Я кивнула.

До дома мы ехали молча. И шли тоже. Дверь я открыла своим ключем. Мы разделись и прошли на кухню. Сели за стол. Я выжидая смотрела на него.

— Все рассказала, да?

— Да.

— Ну вот зачем ей это?

— Мне больше интересно отчего ты мне ничего не рассказал. И почему другие молчали.

— Другие молчали потому, что я попросил. А кому-то просто плевать. А я… Я боялся.

— Боялся чего?

— Что не поймешь. Что отвернешься.

— Ну с первым ты угадал. Не понимаю. Даже поверить до конца не могу. Я не знала тебя такого…

— Но я, увы, был таким… До тебя…

— Таким — это жестоким?!

— И жестоким тоже.

— Саш, но зачем так?!..

— Я не знаю, Ань! Не знаю! Меня перемыкало тогда… Я не контролировал себя… Понимаешь?!

— Понимаю. И понимаю то, что я теперь боюсь. Боюсь, что ты и со мной перестанешь себя контролировать. Однажды.

— Ты с ума сошла?! Это в прошлом, клянусь!

— Знаешь, Саш… Прошлое-не прошлое, но я шокирована откровением сегодняшнего дня. Знаешь… Я думаю, что нам лучше перенести свадьбу. На весну.

— Но почему?! Ведь и так времени предостаточно!

— Это не обсуждается… Просто на весну. И все. Так что… Хорошо, что мы еще не подали заявления.

— Но Ань…

— Ну что?! Либо так — либо никак! Да пойми ты, я не отворачиваюсь, не ухожу, не бросаю. Я с тобой. Все так же верю тебе и в тебя. Мы просто чуть-чуть повременим со свадьбой. И все. Успокойся. Я люблю тебя. — Он только уткнулся головой мне в живот.

Наверное, я понимаю это теперь, тот день — и стал началом конца… Мы просто стали отдаляться. По чуть-чуть, по капле. Это даже заметно не было. Поначалу...

Но нас обоих тяготил этот груз. Он становился все холоднее и дальше от меня. Возможно — в этом была и моя вина тоже. Я же… Смотрела на него и не могла ничего понять, не могла поверить, что он — он, мой Сашка — мог быть таким, что был таким. Но он не отрицал… Лучше бы он наврал, лучше бы придумал что угодно! Я бы поверила! Клянусь, я бы поверила...

И все было так же тихо и нежно, до того злосчастного ноября. Мы не замечали трещину, прошедшую между нами. Все так же — почти жили вместе, все так же смеялись и шутили, гуляли с друзьями. Наташа же — больше не появлялась… Как там? — Мавр сделал свое дело, Мавр может уходить…

Вот она и ушла. В свою жизнь, в свои заботы и новых друзей. А мы продолжали пить по капле тот бокал с ядом, что она нам, добродушно, оставила.

…

— Знаешь, у тебя руки такие… Красивые, нежные… — Сашка говорил тихо. Была поздняя ночь, последняя теплая ночь августа. Мы лежали на траве и смотрели в небо… Я улыбалась.

— Руки, как руки...

— Нет! Я такой кожи — никогда не видел, никогда не ощущал… Ты такая нежная, такая трогательная… Такая… — Он словно задохнулся, в невозможности подобрать подходящее слово. — Я люблю тебя…

— И я тебя люблю… Очень. — Я поднялась на локте и нависла над ним, глядя в глаза и улыбаясь.

— А хорошо здесь, правда? Тихо, красиво и сеном пахнет… Знаешь, мне этот запах — детство напоминает, когда я на Валдае жил…

— Мне тоже тут нравиться…

— Уезжать не хочется, совсем… А ведь уже завтра вечером тронемся…

— Что поделать… Надо. Хотя я бы тут и вечность провела...

— И я…

Он притянул меня к себе и поцеловал. Как-то по-новому. Как-то иначе. Так, что по телу побежали мурашки, внизу живота поднялись теплые волны, голова закружилась… Разве раньше мы не целовали друг друга? Разве раньше не были так близко? Я чувствовала, что краснею, смущалась своих рук, губ, движений тела… Мягкий плед принимал меня на себя… Я слабо понимала происходящее. Кроме одного: час пробил, шагаем. Сашка шептал что-то успокаивающе-нежное… Спросил, кажется, про дом и кровать, я безсильно помотала головой… В сторону летели остатки одежды, мягко светила луна...

Толчек. Нет, мне не больно. Еще толчек. Сильнее, глубже. Я лишь слегка стиснула зубы. Еще толчек. По щеке скатилась слеза. Он замер, давая мне привыкнуть. Внутри меня разливалось тепло. Внутри меня разросталось новое знание. Внутри меня зарождалась женщина...

После он завернул меня в плед и, раскрасневшуюся, на руках отнес в дом, положил на кровать, ушел на кухню. У меня стучало в висках и сладко щемило в груди. Он вернулся с кухни неся в руках большую кружку с горячим крепким чаем. Я, все так же завернутая в плед, приподнялась на кровати повыше и вытянула руки, принимая чашку.

— Давай, пей чай и пойдем.

— Куда?

— В ванную. Тебе расслабиться нужно.

Только в тот момент я поняла, что меня трясет мелкой дрожью, но совсем не от холода. Все тело было напряжено, словно готовясь отразить удар или, напротив, броситься на жертву.

Я выпила чай как-то совсем без понимания действий, глядя в одну точку, молча. Саша же сидел рядом и тоже молчал. Потом, вдруг, поднялся и пошел к выходу из комнаты, бросив на ходу что-то про воду и свет.

— Я не оставлю тебя. Уясни ты это. Я твой и с тобой.

— Ей ты тоже самое говорил? — Он замер на пороге.

— Что? — Голос его прозвучал надломленно. — Что ты сейчас? Зачем?...

— Прости, помутнение, какое-то… — Я действительно не понимала откуда вырвалась эта фраза. Тогда не понимала. Я сгруппировалась на кровати, поджав ноги близко к телу и обхватив их руками, опустив голову вниз. Саша на минуту вышел из комнаты, очевидно выключить свет в ванной, откуда мы только что пришли в комнату, вернувшись же — сел рядом со мной на кровать, подтянув меня к себе.

— Я люблю тебя. Я её не любил. Я её пожалел, а потом об этом жалел — вышло всё поганей и хуже. Девочка моя, верь мне, пожалуйста. Ты должна мне верить...

— Я верю тебе, верю… Просто, иногда, боюсь, сама не знаю чего...

— Всё будет хорошо, глупыша. Я всегда с тобою и твой. Что бы ни было и как…

Ветер, внезапно поднявшийся, свистел и завывал за окном. Начался небольшой дождь… «Всегда» — теперь я ненавижу это слово. Я возвращалась к нему раз за разом. И, каждый раз, оно с силой било меня по щекам.

Всё рушилось. Кирпичик за кирпичиком выпадали из нашей стены. Но тогда… Тогда мы не видели этого, не замечали, не понимали… Вот и та ночь, которая должна была нас связать — стала очередным выпавшим кирпичком. Вот и та ночь, вместо того, что бы воссоеденить нас — пролегла между нами трещиной. Но разве мы это понимали? — Нет...