— С легким паром, внучки! – Авдотья Никифоровна подала на стол ароматный чай, разлитый из старинного самовара.
— Спасибо, мать! – отвечал Виктор, с удовольствием потягивая горячий чай из блюдечка. – А расскажите-ка нам поподробнее про эти ваши пустоши.
— А чего рассказывать-то?.. – помрачнела старушка, — с давних пор эти места считаются проклятыми. Прежде там село стояло. Не сказать, чтоб сильно оно велико было, но церковь своя имелась. Да вот только когда пришли революционеры, то церковь они разграбили, а служителей всех там же и казнили на заднем дворе. Образа и книги поразграбили да порастащили. И колокола сбросили, на обозы погрузили, да увезли невесть куда. А как осквернили лиходеи святое место, так с тех пор и начала всякая нечисть в село наведываться.
— Какая еще нечисть? – скептически ухмыльнулся Сергей. – Лешие с домовыми разбуянились?
Старушка с укоризной взглянула на гостя, и улыбка исчезла с его лица.
— Молодой ты ишшо. Потому и не веришь. Пожил бы с мое, так и не хохотал бы… Не было там ни леших, ни домовых! А вот селяне ушли оттуда. Потому как стал по ночам кто-то по селу бродить, да в окна заглядывать. Кто таков – неведомо. Зверь, али человек… Но ходил он на двух ногах, да и заглядывал в избы. И кто видел его, сказывали, что лицо у него человечье, да только в шерсти все, да оскал у него наподобие звериного. А опосля и совсем разбуянился. В двери начал стучать, да по крышам прыгать. И люди пропадать начали. Сначала ночью, а потом и среди бела дня… Чур меня, чур! Не к ночи помин! – перекрестилась старушка.
— Ну а дальше-то что было?
— Ничего! – неожиданно громко произнесла Авдотья Никифоровна. – Не хочу про те места говорить. Сто лет без малого там никто не живет! И не просто так. Многие отчаянные туда попасть пытались, да вот только никто не вернулся. Отец мой, разве что, побывал там однажды. На охоте был, да забрел по незнанию. Вернулся седой весь, как старик древний. Что там видел – о том никому и никогда не сказывал. Вот только заклинал всех не ходить никогда в эти места проклятые. Вот и вам там делать нечего!
Над столом повисла неловкая тишина.
— А все же подсказали бы вы нам, как через эти Пустоши в Звягино пробраться… — осторожно начал Виктор, – уж очень сильно нам надо туда, причем именно по той дороге.
Старушка печально посмотрела на Виктора и его спутников. Затем печально вдохнула, и, видимо поняв, что спорить бесполезно, вполголоса произнесла:
— Через нашу заимку одна дорога всего идет. К тем самым Пустошам. Вот по ней вам и надобно следовать. Через поселок, мимо креста деревянного, что стоит за околицей, и прямо, прямо, не сворачивая. А там уж и не ошибетесь. Только дорога та заросла уже давно, наверное, но заприметить ее можно. Здесь когда-то царский тракт пролегал, по которому обозы ходили. Потом эту дорогу даже замостить хотели, но бросили с тех пор, как из лесов нечисть приходить повадилась… Езжайте, коли такие отчаянные!
— Да ладно, мать! Мы засветло отправимся! – попытался разрядить обстановку Виктор. – Днем-то нечисть не озорует?
— Нет там ни дня, ни ночи! – отмахнулась Авдотья Никифоровна.
— Это как понимать, простите?
— Никак. Поздно уже! Спать пора. Тем паче, что путь вам завтра предстоит тяжелый.
— Тогда спокойной ночи вам!
— И вам спокойной…
***
Поутру все трое уже были готовы продолжить путь. Сердобольная Авдотья Никифоровна наполнила водой пару небольших фляжек, хранившихся в автомобиле на всякий случай (пригодились-таки!) и, несмотря на упорные отказы, все-таки вручила путникам шмат домашней вяленой телятины, завернутый в старую газету, и краюху черного ржаного хлеба.
— Последний раз прошу, сынки, окститесь! Не ходите в места гиблые!
— Не переживайте! – пытался приободрить старушку Виктор. – Мы еще на обратном пути к вам заглянем!
— Нет… Ужо не заглянете. Ну да храни вас святые угодники! – с этими словами Авдотья Никифоровна перекрестила всю троицу и не спеша побрела к себе в избу.
***
— Ну вот, дорога кончилась. Дальше не проедем. – Сказал Сергей, заглушив двигатель.
— Что там? – спросил Виктор, выглядывая с заднего сиденья.
— Приехали, говорю. Там впереди даже двухколейки нет. Деревья сплошные и тропа между ними. Автомобиль не пройдет.
— Хорошо. Оставим машину здесь. Мишаня, хватит заниматься ерундой. Достань лучше тент из багажника.
Шустрый Мишаня, как выяснилось, уже прошел на несколько метров вперед и сосредоточенно что-то рассматривал у себя под ногами.
— Секи сюда, пацаны! – Мишаня поддел носком кроссовка какой-то камушек с земли и подбросил его в воздух. – Бабуля-то нам не фуфло толкала! Эту тропку в натуре мостили когда-то!
— Слушай, археолог, ну-ка иди сюда, и помогай натягивать тент! – слегка раздраженно окликнул брата Виктор.
— Да топаю уже, топаю… — недовольно пробурчал Мишаня, возвращаясь к автомобилю. – Только за каким он сдался, этот тент? Местные сюда все равно не лукаются…
— Местные – нет! А вот если силовики вертолет запросят, то нам вообще некстати, чтоб наше авто сверху увидели!
— Верняк! А я то и не вкупился сходу…
Минут пять все трое старательно маскировали транспортное средство, прикрывая его камуфляжем и закидывая свежими еловыми ветками.
— Кажется все, — сказал Виктор, старательно оценив результат работы, — перекурим – и можно идти дальше.
После непродолжительного перекура все трое двинулись по едва различимой, заросшей высокой травой, тропинке. Сергей и Виктор шли молча. Мишаня едва слышно напевал себе под нос старую лагерную песню:
-… Пятьсот километров тайгааа… В тайге бродят дииикие звериии…
— Слушай, тебе весело, как я погляжу? – одернул Мишаню Виктор. – Ты не забыл, случаем, что натворил вчера?
— Не забыл… Только я это не от веселухи… Что-то на душе у меня беспонтово. А если бабка не лукавила? Вдруг там реально черти бродят?
— Миш, тебе лет сколько? Ты слышал, что она несла вчера? Нечисть ходит, в окна заглядывает… Да в любой деревне тебе таких историй с десяток расскажут! Да и пострашнее еще!
— Базара нет… Ладушки, хиляем дальше.
***
Несмотря на то, что никто из этих троих не был человеком суеверным, или склонным к мистике, но история злосчастной деревни, поведанная накануне Авдотьей Никифоровной, оставила в душе неприятный осадок. А потому путники шли в полном молчании, внимательно прислушиваясь к звукам окружавшего их леса, и периодически настороженно оглядывались по сторонам. Каждый подспудно был готов к встрече с чем-то таинственным и опасным. Сергей перезарядил карабин, и нес его на плече, готовый в любую минуту открыть огонь. Виктор тоже привел свой пистолет в полную боевую готовность, и засунул его под ремень брюк. Мишане вручили охотничий нож, который он тут же разместил у себя на поясе.
Однако, несмотря на все опасения, путь до заброшенной деревни прошел без каких-либо происшествий. Спустя полтора часа, Мишаня неожиданно воскликнул:
— Смотрите, пацаны! Лес кончается!
— Действительно, сосны редеют. Через пару минут выйдем к Пустоши…
Миновав последние деревья, все трое остановились.
— Кажется, здесь… — сказал Виктор, вглядываясь вдаль.
— Точно здесь! Вон, видишь? Тропа уходит в низину, а вон там какие-то бревна валяются, что ли? – спросил Сергей, напрягая зрение.
— Это избы рухнувшие. Точнее то, что от них осталось. Хотя, вон и несколько целехоньких сохранилось…
— Ну, пойдем, посмотрим, что там…
По мере приближения к бывшему поселку, шедший чуть впереди Мишаня заметно оживился:
— Не, ну зацените, пацаны! Солнышко светит, птички поют! Курорт, в натуре! А где черти-то? Нет их тут, по ходу!.. Эй! А это что?
Мишаня замер как вкопанный.
— Чего там у тебя? – окликнул брата Виктор.
— Да ты сам дыбани! Жмурик тут отдохнуть прилег!
Пару мгновений спустя, Сергей и Виктор стояли рядом с Мишаней и задумчиво смотрели на жуткую находку. В траве, буквально в паре метров от них, виднелся труп, облаченный в темно-синюю суконную форму.
— Это что, моряк какой-то, что ли? – задумчиво произнес Мишаня.
— Нет, Мишаня, — напряженно ответил Виктор, — я не специалист в истории, но точно тебе могу сказать, что это – форма сотрудника НКВД тридцатых годов.
— И что это значит?
— А то, что этому, как ты выразился жмурику, уже не меньше шестидесяти лет… Но мне сильно не нравится, что выглядит он так, как будто его убили буквально вчера!..
— И…
— И еще мне не нравится, что в руке у него наган. И сжимает он его, как будто собирался отстреливался от кого-то!..
— Или чего-то… — упавшим голосом добавил Сергей, перехватив карабин.
— Короче, братва! – вмешался в разговор Мишаня. – Кончаем бухтеть! Когти рвать отсюда надо. Что-то мне больше не нравится этот вояж.
Как по команде все трое развернулись и двинулись по тропе, ведущей к противоположному концу деревни. Замыкавший процессию Виктор, обернулся и бросил взгляд на то самое место, где лежал труп офицера госбезопасности. От увиденного его сердце на мгновение замерло, и упало куда-то вниз. Положение тела покойника немного изменилось. Теперь труп уже не был скрыт травой, а как будто выглядывал из зарослей осоки. Глаза мертвеца были открыты, а их холодный взгляд обращен прямо в спину уходящим путникам. Виктор резко отвернулся и ускорил шаг.
— Да фуфло это! – рассуждал на ходу Мишаня. – Не может быть, чтоб тут реальный чекист очутился!
— А какие у тебя имеются версии? – вяло парировал Сергей.
— Ну, есть же всякие малолетки, которые любят форму старую напяливать, да в войнушку играться. Как их там кличут?..
— Реконструкторы, – подсказал Виктор,- это те, которые различные исторические эпохи воссоздают.
— Во-во, они самые! – подхватил Мишаня. – Придурки, короче. Вот один из их кодлы, наверное.
— А чего же он тогда там мертвый лежит?
— Это ты у кого-нибудь другого интереснись. Может, самогонки тухлой на радостях перебрал, да там же ласты и склеил.
— Может быть… — задумчиво отозвался Сергей, – Хотя не похож он на малолетнего…
— Все, прекращайте! – неожиданно резко рявкнул Виктор. – В деревню заходим.
продолжение следует...
