Я действительно не приезжала к нему до выходных с ночевками. Да и, в целом, приезжала только без него.
В тот день, уезжая, я оставила ему записку: «Пирожки в корзинке на окне — свежие, ешь, а то испортятся. Суп и картошка с гуляшом — в холодильнике. Купи, пожалуйста, завтра специй и продуктов (список на холодильнике). И еще… Мы помирились с Ромой. Решили попробовать еще раз. Сегодня в сеть не выйду — много дел. До завтра, целую. А.»
Он позвонил мне поздно ночью, когда я уже спала. Его голос дрожал.
— Я только с работы пришел… Записку твою прочел… Помирились?
— Да. Ты, разве, не рад?
— Рад! Конечно рад! Просто не ожидал… Ведь он тогда от тебя ушел… А ты, вроде бы и не сильно переживала… Как вы так?
— Долго объяснять. Да и ни к чему. Само собой вышло. Он был у тебя?
— Да. Но не сказал ничего. Странный какой-то приехал. И счастливый, и убитый, одновременно… Может, все же, расскажешь?
— Думаю не стоит...
— Раньше у нас не было тайн...
— Саш, просто не по телефону. Да и не соображаю я ничего. Я спала уже...
— Ладно. Завтра свяжемся.
— Да, хорошо.
— Спокойной ночи тебе.
— Спасибо. Покушай! Гуляш хороший вышел. А потом ложись отдыхать...
— Да, хорошо. Извини, что разбудил...
— Ничего, все хорошо.
— Еще раз доброй ночи.
— Доброй.
— Целую.
— И я тебя. До завтра.
Я повесила трубку. Сон как рукой сняло. Мысли в голове путались. Сильно хотелось курить. Но сигареты я забыла у него, а новую пачку — купить забыла.
Я знаю, что было с ним, в ту ночь. Узнала через два года. Он прислал мне письмо на электронную почту, когда мы, в очередном разговоре, коснулись всех этих воспоминаний. Он тогда сказал, что написал его в тот же день, но не стал отправлять...
«Знаешь, а в душе, вдруг, стало пусто. Вот только теперь я и понял цену нашей „просто дружбы“. Только теперь осознал, что ты для меня значишь… Но поздно. Поздно!
Нет, ты не подумай, я искренне рад за вас, я ведь сам хотел, что бы вы помирились, что бы были вместе… Тогда хотел… Сейчас же… Знаешь, мне больно. Но я искренне рад, что вы снова пытаетесь начать все сначала.
Я сейчас сижу на кухне, ем приготовленную ТОБОЙ еду и… курю. Курю ТВОИ сигареты. Мне так легче, мне так проще. Кажется, что ты рядом.
Запах ТВОИХ сигарет вперемешку с ТВОИМИ духами, которые еще не выветрились после твоего ухода. ТВОЯ косметика и зубная щетка в ванной, ТВОИ вещи в комнате… Здесь все пропитано тобой.
Твои духи… Терпкие, тяжелые… Ты всегда их любила… Опиум, так они кажется, называются… Они подходят тебе, ты сама — опиум.
Они практически нигде не продаются… Я помню, как искал их тебе, как оббегал все магазины в поисках… А ты сидела дома и ждала, ждала меня с работы, не зная, что я их ищу… Для тебя. Какая счастливая ты была, когда я принес их! Как бросилась мне на шею!
Я сижу и вспоминаю, вспоминаю события последних месяцев. Знаешь, я ведь даже не заметил, что ты уже почти всегда рядом. Я просто привык, что ты со мною, что ты ждешь меня по вечерам… Что я ем еду приготовленную тобой, одеваю вещи, выстиранные и поглаженные твоими руками...
Я не заметил того, как мы перестали искать других, но для меня было само собой разумеющимся, что у нас никого нет… Наверное, я просто на подсознательном уровне стал считать тебя своей.
И, знаешь, ведь мне действительно было ничего не нужно. Я был счастлив тем, что было. А о сексе с другой девушкой я и подумать не мог, в последнее время. Мне… было противно. Зная, что ты ждешь меня дома, уставшая и сонная… И я летел, летел к тебе.
Почему ты приходила?! Почему ждала?! Для чего ты делала все женские дела в моем доме?! Почему мы спали в обнимку?! Почему мы держались за руки?! И почему мы ничего не поняли?.. Или я не понял?.. Почему я так хотел, что бы у тебя были свои ключи?! Пожалуй, из всех этих вопросов — я смогу ответить лишь на последний… Я, сам того не понимая, впустил тебя в свою душу и в сердце. Я приравнял тебя к себе. Сейчас я понимаю, что мы уже давно были не друзьями. Теперь я это понимаю… А тогда… Тогда не понимал. Это казалось само собой разумеющимся...
Господи! Ты чья-то! Я не верю, не хочу верить! Ты — чья-то, уже не моя. Кто-то будет тебя целовать, обнимать, ласкать… И не так, как я, нет… По-настоящему… И даже не кто-то, а он, он — Ромка! Второй мой самый родной и близкий!
Как я мог тебя потерять?! Какое я право имел тебя терять?!
Я люблю тебя. Я признаю это. Я люблю тебя до безумия, до дрожи. И, поэтому, я отпускаю тебя.
Я хочу, что бы ты была счастлива.
Я не буду мешать.
Но я всегда рядом, что бы не случилось. Я с тобой.
Прости, что так и не смог сказать тебе все это вовремя… Прости. Будь счастлива.
Целую. Твой А.Р.»
А я просто совсем не смогла уснуть в ту ночь. Душа была вывернута наизнанку. И казалось, что что-то здесь не правильно, но вот что… Я понять не могла.
Всю неделю мы каждый день виделись с Ромой. Он приезжал ко мне, обнимал, целовал, держал за руку, дарил цветы и конфеты. Рассказывал смешные истории, провожал домой. Я действительно дала ему второй шанс, хотя уже на второй день понимала, что зря. И дело было не в нем, а во мне. Со мной происходило что-то странное, что-то непонятное… Я обнимала и целовала его в ответ, но мысли мои и моя душа… были далеко. Очень далеко.
Он чувствовал это. Я видела по его глазам, что чувствовал. Но ничего не говорил. Делал вид, что не замечает. Я тоже делала вид. Но все было как-то не правильно.
Я по-прежнему приезжала к Саше. Стирала и гладила его рубашки, готовила есть, убиралась. Мы все так же, часами, разговаривали по телефону.
В пятницу вечером — я поехала к нему. Рома был на ночной смене и не был против. По крайне мере — не показывал виду.
Я приехала около 8 часов, открыла дверь своим ключом и столкнулась с ним на пороге. Он обнял меня крепко-крепко.
— Я очень скучал! Тебя здесь не хватало!
— Я тоже соскучилась. — я поцеловала его в щеку.
— Как с Ромой?
— Все в порядке… — Меня передернуло от его вопроса, но я улыбнулась.
— Значит выходные вместе?
— Да. Он завтра приедет, когда отоспится после смены.
— А он не против, что ты здесь сегодня? Или ты только повидаться и уедешь?
— Нет. Я останусь. Он не против.
— Расскажешь мне, как вы помирились?
— А ты уверен, что хочешь это знать?...
— Да.
И я рассказала ему все. Все, как было. И я сделала вид, что не заметила его горькой усмешки на словах, что я нужна ему как друг. И боли, боли в глазах и сжатых кулаков на словах, что я не люблю его.
Мы, как всегда поужинали и легли спать. Снова вместе, словно так и должно было быть. Словно ничего не поменялось. Ведь мы — «просто друзья». Снова крепко обнявшись...
Мое сердце колотилось с бешенной скоростью. Я задыхалась. Кашель разрывал грудную клетку. Руки холодели, на лбу выступала испарина. Я помню только его крики, его мольбы:
— Дыши! Пожалуйста! Дыши! Ты должна дышать! Ты не имеешь права уйти навсегда, не имеешь права, слышишь?! — он плакал. — Дыши, сука, дыши! Ты не должна, не так! Дыши! — он бил меня по щекам, поил каплями, умывал холодной водой. Все это в моей голове — как в тумане… — Дыши… Не оставляй меня… Не оставляй его… Дыши...
В какой-то момент в комнате, как из под земли возник Люц. И теперь они уже оба пытались меня откачать… А мое сердце стало замедлять ритм...
— Дыши! Ты не имеешь права умирать! — Орали они уже в два голоса. Но мое сердце билось все медленнее, все больнее, все с большим трудом. Я отключалась.
— Дыши! Пожалуйста! Дыши… — Они вторили друг другу, умоляли. Мое тело же безвольно прыгало по кровати под действием прямого массажа сердца. Слова их долетали глухо, урывками, но я слышала их.
— Дыши!.. — это был Саша, после очередного толчка я открыла глаза. Сердце сново начинало биться нормально. Грудь пропускала воздух. Они оба вцепились в меня, как в святыню. Когда приехала скороя — я уже чувствовала себя вполне нормально. Врачи пожали плечами и уехали. Я достала сигареты и только хотела закурить, как на кухню зашел Сашка. Он отобрал у меня пачку, сломал сигарету, процедил сквозь зубы: «Дура, тебе нельзя!» — и ушел… я осталась стоять у окна. Я дышала. Понимаете, я дышала!
Только тот, кто умирал, знает, что значит жить...
И я знала это.
Все выходные мы провели вместе. Спала я рядом с Ромой. Саша, как мне кажется, не спал вообще в эти дни… Да и я спала плохо и тревожно.
Всю следующую неделю мы продолжали играть в теже игры. Я ночевала то у Саши, вместе с Ромой, то дома. И все было якобы хорошо.
Только Саша с еще большим остервенением ломал мои сигареты. Впрочем, Рома теперь следовал его примеру. Я злилась, но понимала, что они правы.
Мы промучались еще две недели так.
А потом Рома приехал ко мне. Неожиданно. Ни с того ни с сего.
— Яр… Я не могу так больше. Мы зря начали это все...
— Ром, что с тобой? Что случилось?
— Яра, перестань! Хватит! Это невозможно! Прекрати доказывать на мне, что он тебе не нужен! Нужен!
— Ром...
— Молчи! Слушай! — он обрвал меня, не дав вставить даже слова. — Он — любит тебя. Теперь я в этом уверен, я увидел это тогда, когда мы откачивали тебя. Я практически слышал как он шептал тебе это… — его голос дрожал. -Брось сигарету! Не смей курить! — Он шлепнул меня по руке, сигарета выпала. — Яр… он — любит тебя, а ты… А ты ЕГО любишь. ЕГО! Хватит этой трагикомедии! Хватит! Я люблю тебя. Я хочу тебе счастья.
Я был прав! Я во всем был прав. Я ухожу, ухожу с дороги. Только… Прошу, перестаньте прятаться за масками дружбы… Вы давно не друзья… Только… Яр, я умоляю тебя, я вас в твоем лице умоляю — не прое*ите друг друга.
Я плакала. Плакала у него на груди. А он не мог даже этого. В этот момент я ненавидела себя за боль, которую причинила ему и, в тоже время, понимала, что он действительно прав. Я была благодарна ему.
Потом он уехал.
На следующий день я приехала к Саше. Он уже все знал. Он сам откры мне дверь. Я бросилась к нему на шею и зарыдала. Он прижал меня к себе крепко-крепко, зарываясь носом в моих волосах...
— Прости… Прости меня… Я такой дурак… Такой дурак… Я же чуть не умер без тебя, зная что ты уже его, с ним, видя вас… Я так люблю тебя! Я так тебя люблю!
— Я… я… я… Я тоже тебя люблю. — я выдохнула эти слова и поцеловала его. Первая. В самые губы. Долго. Нежно. Мучительно-сладко.
— Вместе?
— Да… Только я боюсь… а вдруг зря? Вдруг мы только все сломаем?
— Нет. Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Вместе и неиначе… Да мы уже давно вместе… Господи! Как же я тебя люблю! И ведь чуть не потерял, дурак!
— И я люблю тебя… — я уткнулась в его плечо.
С наших плеч словно упал тяжелый груз. Вместе.
Было страшно. Очень, но, в тоже время, очень радостно. Вместе.
Мы так давно уже были вместе… Просто не понимали этого...
Далеко не конец. Еще очень много букв впереди. Очень много памяти. Киллометры…
В тот день, уезжая, я оставила ему записку: «Пирожки в корзинке на окне — свежие, ешь, а то испортятся. Суп и картошка с гуляшом — в холодильнике. Купи, пожалуйста, завтра специй и продуктов (список на холодильнике). И еще… Мы помирились с Ромой. Решили попробовать еще раз. Сегодня в сеть не выйду — много дел. До завтра, целую. А.»
Он позвонил мне поздно ночью, когда я уже спала. Его голос дрожал.
— Я только с работы пришел… Записку твою прочел… Помирились?
— Да. Ты, разве, не рад?
— Рад! Конечно рад! Просто не ожидал… Ведь он тогда от тебя ушел… А ты, вроде бы и не сильно переживала… Как вы так?
— Долго объяснять. Да и ни к чему. Само собой вышло. Он был у тебя?
— Да. Но не сказал ничего. Странный какой-то приехал. И счастливый, и убитый, одновременно… Может, все же, расскажешь?
— Думаю не стоит...
— Раньше у нас не было тайн...
— Саш, просто не по телефону. Да и не соображаю я ничего. Я спала уже...
— Ладно. Завтра свяжемся.
— Да, хорошо.
— Спокойной ночи тебе.
— Спасибо. Покушай! Гуляш хороший вышел. А потом ложись отдыхать...
— Да, хорошо. Извини, что разбудил...
— Ничего, все хорошо.
— Еще раз доброй ночи.
— Доброй.
— Целую.
— И я тебя. До завтра.
Я повесила трубку. Сон как рукой сняло. Мысли в голове путались. Сильно хотелось курить. Но сигареты я забыла у него, а новую пачку — купить забыла.
Я знаю, что было с ним, в ту ночь. Узнала через два года. Он прислал мне письмо на электронную почту, когда мы, в очередном разговоре, коснулись всех этих воспоминаний. Он тогда сказал, что написал его в тот же день, но не стал отправлять...
«Знаешь, а в душе, вдруг, стало пусто. Вот только теперь я и понял цену нашей „просто дружбы“. Только теперь осознал, что ты для меня значишь… Но поздно. Поздно!
Нет, ты не подумай, я искренне рад за вас, я ведь сам хотел, что бы вы помирились, что бы были вместе… Тогда хотел… Сейчас же… Знаешь, мне больно. Но я искренне рад, что вы снова пытаетесь начать все сначала.
Я сейчас сижу на кухне, ем приготовленную ТОБОЙ еду и… курю. Курю ТВОИ сигареты. Мне так легче, мне так проще. Кажется, что ты рядом.
Запах ТВОИХ сигарет вперемешку с ТВОИМИ духами, которые еще не выветрились после твоего ухода. ТВОЯ косметика и зубная щетка в ванной, ТВОИ вещи в комнате… Здесь все пропитано тобой.
Твои духи… Терпкие, тяжелые… Ты всегда их любила… Опиум, так они кажется, называются… Они подходят тебе, ты сама — опиум.
Они практически нигде не продаются… Я помню, как искал их тебе, как оббегал все магазины в поисках… А ты сидела дома и ждала, ждала меня с работы, не зная, что я их ищу… Для тебя. Какая счастливая ты была, когда я принес их! Как бросилась мне на шею!
Я сижу и вспоминаю, вспоминаю события последних месяцев. Знаешь, я ведь даже не заметил, что ты уже почти всегда рядом. Я просто привык, что ты со мною, что ты ждешь меня по вечерам… Что я ем еду приготовленную тобой, одеваю вещи, выстиранные и поглаженные твоими руками...
Я не заметил того, как мы перестали искать других, но для меня было само собой разумеющимся, что у нас никого нет… Наверное, я просто на подсознательном уровне стал считать тебя своей.
И, знаешь, ведь мне действительно было ничего не нужно. Я был счастлив тем, что было. А о сексе с другой девушкой я и подумать не мог, в последнее время. Мне… было противно. Зная, что ты ждешь меня дома, уставшая и сонная… И я летел, летел к тебе.
Почему ты приходила?! Почему ждала?! Для чего ты делала все женские дела в моем доме?! Почему мы спали в обнимку?! Почему мы держались за руки?! И почему мы ничего не поняли?.. Или я не понял?.. Почему я так хотел, что бы у тебя были свои ключи?! Пожалуй, из всех этих вопросов — я смогу ответить лишь на последний… Я, сам того не понимая, впустил тебя в свою душу и в сердце. Я приравнял тебя к себе. Сейчас я понимаю, что мы уже давно были не друзьями. Теперь я это понимаю… А тогда… Тогда не понимал. Это казалось само собой разумеющимся...
Господи! Ты чья-то! Я не верю, не хочу верить! Ты — чья-то, уже не моя. Кто-то будет тебя целовать, обнимать, ласкать… И не так, как я, нет… По-настоящему… И даже не кто-то, а он, он — Ромка! Второй мой самый родной и близкий!
Как я мог тебя потерять?! Какое я право имел тебя терять?!
Я люблю тебя. Я признаю это. Я люблю тебя до безумия, до дрожи. И, поэтому, я отпускаю тебя.
Я хочу, что бы ты была счастлива.
Я не буду мешать.
Но я всегда рядом, что бы не случилось. Я с тобой.
Прости, что так и не смог сказать тебе все это вовремя… Прости. Будь счастлива.
Целую. Твой А.Р.»
А я просто совсем не смогла уснуть в ту ночь. Душа была вывернута наизнанку. И казалось, что что-то здесь не правильно, но вот что… Я понять не могла.
Всю неделю мы каждый день виделись с Ромой. Он приезжал ко мне, обнимал, целовал, держал за руку, дарил цветы и конфеты. Рассказывал смешные истории, провожал домой. Я действительно дала ему второй шанс, хотя уже на второй день понимала, что зря. И дело было не в нем, а во мне. Со мной происходило что-то странное, что-то непонятное… Я обнимала и целовала его в ответ, но мысли мои и моя душа… были далеко. Очень далеко.
Он чувствовал это. Я видела по его глазам, что чувствовал. Но ничего не говорил. Делал вид, что не замечает. Я тоже делала вид. Но все было как-то не правильно.
Я по-прежнему приезжала к Саше. Стирала и гладила его рубашки, готовила есть, убиралась. Мы все так же, часами, разговаривали по телефону.
В пятницу вечером — я поехала к нему. Рома был на ночной смене и не был против. По крайне мере — не показывал виду.
Я приехала около 8 часов, открыла дверь своим ключом и столкнулась с ним на пороге. Он обнял меня крепко-крепко.
— Я очень скучал! Тебя здесь не хватало!
— Я тоже соскучилась. — я поцеловала его в щеку.
— Как с Ромой?
— Все в порядке… — Меня передернуло от его вопроса, но я улыбнулась.
— Значит выходные вместе?
— Да. Он завтра приедет, когда отоспится после смены.
— А он не против, что ты здесь сегодня? Или ты только повидаться и уедешь?
— Нет. Я останусь. Он не против.
— Расскажешь мне, как вы помирились?
— А ты уверен, что хочешь это знать?...
— Да.
И я рассказала ему все. Все, как было. И я сделала вид, что не заметила его горькой усмешки на словах, что я нужна ему как друг. И боли, боли в глазах и сжатых кулаков на словах, что я не люблю его.
Мы, как всегда поужинали и легли спать. Снова вместе, словно так и должно было быть. Словно ничего не поменялось. Ведь мы — «просто друзья». Снова крепко обнявшись...
Мое сердце колотилось с бешенной скоростью. Я задыхалась. Кашель разрывал грудную клетку. Руки холодели, на лбу выступала испарина. Я помню только его крики, его мольбы:
— Дыши! Пожалуйста! Дыши! Ты должна дышать! Ты не имеешь права уйти навсегда, не имеешь права, слышишь?! — он плакал. — Дыши, сука, дыши! Ты не должна, не так! Дыши! — он бил меня по щекам, поил каплями, умывал холодной водой. Все это в моей голове — как в тумане… — Дыши… Не оставляй меня… Не оставляй его… Дыши...
В какой-то момент в комнате, как из под земли возник Люц. И теперь они уже оба пытались меня откачать… А мое сердце стало замедлять ритм...
— Дыши! Ты не имеешь права умирать! — Орали они уже в два голоса. Но мое сердце билось все медленнее, все больнее, все с большим трудом. Я отключалась.
— Дыши! Пожалуйста! Дыши… — Они вторили друг другу, умоляли. Мое тело же безвольно прыгало по кровати под действием прямого массажа сердца. Слова их долетали глухо, урывками, но я слышала их.
— Дыши!.. — это был Саша, после очередного толчка я открыла глаза. Сердце сново начинало биться нормально. Грудь пропускала воздух. Они оба вцепились в меня, как в святыню. Когда приехала скороя — я уже чувствовала себя вполне нормально. Врачи пожали плечами и уехали. Я достала сигареты и только хотела закурить, как на кухню зашел Сашка. Он отобрал у меня пачку, сломал сигарету, процедил сквозь зубы: «Дура, тебе нельзя!» — и ушел… я осталась стоять у окна. Я дышала. Понимаете, я дышала!
Только тот, кто умирал, знает, что значит жить...
И я знала это.
Все выходные мы провели вместе. Спала я рядом с Ромой. Саша, как мне кажется, не спал вообще в эти дни… Да и я спала плохо и тревожно.
Всю следующую неделю мы продолжали играть в теже игры. Я ночевала то у Саши, вместе с Ромой, то дома. И все было якобы хорошо.
Только Саша с еще большим остервенением ломал мои сигареты. Впрочем, Рома теперь следовал его примеру. Я злилась, но понимала, что они правы.
Мы промучались еще две недели так.
А потом Рома приехал ко мне. Неожиданно. Ни с того ни с сего.
— Яр… Я не могу так больше. Мы зря начали это все...
— Ром, что с тобой? Что случилось?
— Яра, перестань! Хватит! Это невозможно! Прекрати доказывать на мне, что он тебе не нужен! Нужен!
— Ром...
— Молчи! Слушай! — он обрвал меня, не дав вставить даже слова. — Он — любит тебя. Теперь я в этом уверен, я увидел это тогда, когда мы откачивали тебя. Я практически слышал как он шептал тебе это… — его голос дрожал. -Брось сигарету! Не смей курить! — Он шлепнул меня по руке, сигарета выпала. — Яр… он — любит тебя, а ты… А ты ЕГО любишь. ЕГО! Хватит этой трагикомедии! Хватит! Я люблю тебя. Я хочу тебе счастья.
Я был прав! Я во всем был прав. Я ухожу, ухожу с дороги. Только… Прошу, перестаньте прятаться за масками дружбы… Вы давно не друзья… Только… Яр, я умоляю тебя, я вас в твоем лице умоляю — не прое*ите друг друга.
Я плакала. Плакала у него на груди. А он не мог даже этого. В этот момент я ненавидела себя за боль, которую причинила ему и, в тоже время, понимала, что он действительно прав. Я была благодарна ему.
Потом он уехал.
На следующий день я приехала к Саше. Он уже все знал. Он сам откры мне дверь. Я бросилась к нему на шею и зарыдала. Он прижал меня к себе крепко-крепко, зарываясь носом в моих волосах...
— Прости… Прости меня… Я такой дурак… Такой дурак… Я же чуть не умер без тебя, зная что ты уже его, с ним, видя вас… Я так люблю тебя! Я так тебя люблю!
— Я… я… я… Я тоже тебя люблю. — я выдохнула эти слова и поцеловала его. Первая. В самые губы. Долго. Нежно. Мучительно-сладко.
— Вместе?
— Да… Только я боюсь… а вдруг зря? Вдруг мы только все сломаем?
— Нет. Все будет хорошо. Все должно быть хорошо. Вместе и неиначе… Да мы уже давно вместе… Господи! Как же я тебя люблю! И ведь чуть не потерял, дурак!
— И я люблю тебя… — я уткнулась в его плечо.
С наших плеч словно упал тяжелый груз. Вместе.
Было страшно. Очень, но, в тоже время, очень радостно. Вместе.
Мы так давно уже были вместе… Просто не понимали этого...
Далеко не конец. Еще очень много букв впереди. Очень много памяти. Киллометры…
я вот читаю и постоянно думаю, что же мешала вам вместе быть вы же любили
Но я тварь живучая ;-)
А Роме каково было?! Любить, держать в руках, понимать, что тебя никогда не полюбят и… отпустить. Без злости, без обиды. Уйти самому, желая лишь счастья...
Боже… что тогда творилось… ох…
Рома мог надеятся на что то, он какое то недолгое время был счастлив… хотя непонятно зачем он снова вам предложил быть вместе, он же знал что вы его не любите
я бы так не смогла!
Да и, как я думаю, когда он это предлагал — он хотел меня спровоцировать на правду, прорвать плотину. Но вышло иначе.
Мне кажется, что если бы не Рома, мы бы, может быть, так бы ничего и не поняли. Перегорели бы так же тихо и молча.
И я даже не знаю, было бы это лучше или хуже.
А счастлив Рома не был. Он пытался надеятся. Пытался верить. Но болел так же, как болели мы. Он все чувствовал. Я видела это. Я знала это...
Рома — это вообще удивительный человек. Но о нем если рассказывать, то отдельно. И совсем не о любви. Но он — удивителен по сути своей.