Для вас уже давно не новость, что чувства, которые протекают между мамой и деткой – предмет моего самого пристального внимания и живейшего интереса. Хочу поговорить сегодня о том, о чем мы все предпочитаем умалчивать, про любовь и ненависть в пространстве «мама-ребенок».
Когда ребенку исполняется годик, то мы иногда с удивлением обнаруживаем, что он не просто пробует драться с мамой, а порой делает это со злостью и страстью, сила которой неприятно удивляет. Мы, конечно, стараемся относить эти действия и азарт ребенка на огрехи воспитания, влияние социума, козни родственников или на худой конец виним себя в том, что упустили ребенка. Особенно, если у соседки по детской площадке дочка-паинька, никогда не дерется и маму слушается и целует по команде (очень хочется неуместно сострить и добавить «…фас»). Если мы очень начитаны литературой по воспитанию детей, то списываем это поведение на кризис года или просто коллективные особенности детского развития.
И как-то объяснив себе это неприглядное явление, мы прячем испытанные в ответ чувства подальше… пока ребенок не начинает говорить настолько хорошо, чтобы адекватно слитно выражать свои мысли и чувства. И тогда в запале ссоры мы вдруг слышим «я тебя ненавижу!». Это ранит. Очень ранит. Настолько, что мы не успеваем понять как это больно и насколько пугает, как нас сверху тяжеленной плитой накрывает злостью и мы в довольно категоричной и жесткой форме, иногда даже с применением физической силы, «наказываем» ребенка за такое заявление, обучая его больше так не делать. Можно ли обучить «больше так не чувствовать»? Вопрос спорный и мне хотелось бы ответить, что нет, но, боюсь, что трагическая правда в том, что можно и многим даже это удается… правда, в этот момент мама не думает, что обучая больше не ненавидеть ее, она обучает ребенка больше не чувствовать совсем. Встав на сторону ребенка, который потом не узнает как любить, доверять, чувствовать нежность и теплоту, я бы предпочла, чтобы мамина цель не была бы достигнута.
Вернемся к маме. Хорошо, она разозлилась, «наказала» (в самых разных формах – отшлепала, накричала, поставила в угол или просто наказала холодностью и отвержением), повторила этот сценарий несколько раз и вроде бы достигла желаемых результатов – ребенок перестал делать такие ужасные заявления. А куда потом ей пристроить свои чувства по этому поводу? Это подобно падению в пропасть… «мой ребенок… меня… ненавидит…». Это что, правда? Каждая из нас по-разному, но так или иначе уговаривает себя, что «нет, это не правда» — он имел ввиду другое, его подговорили… да мало ли что мы или наши близкие говорят нам, чтобы прогнать эту жуткую мысль – не-на-ви-дит… мой… ребенок… меня… И мы вспоминаем свое детство, понимая, что как минимум в подростничестве, если не заявления такие делали своей маме, то думали так, чувствовали… И понимаем как ей было больно от этого. И снова чувствуем вину. Или наоборот говорим себе, что она то, она – тогда заслужила этого, а я, я ведь делала все по-другому, все правильно, откуда, откуда же у моего ребенка такое отношение ко мне? Больно, очень больно. И стыдно, что «я такая мать». И виноватой в этом себя чувствуешь. И страшно – что будет то теперь. И хочется сделать вид, что не слышала ничего. Просто хорошенько выдрессировать ребенка, чтобы больше такого не позволял себе, а мы тогда в свою очередь будем делать вид, что если этого не видно, то ничего и нет.
А что если шагнуть в эту пропасть и принять тот факт, что «да, ненавидит» — это правда. Что это не просто его кризис, не просто манипуляция, чтобы обидеть, не злость, не чужой умысел… А, да, он говорил правду, все так и есть. И что, возможно, это даже не мамина вина. И что, возможно, это не связано ни с какими огрехами в воспитании, любви и внимании к нему. И что это нормально. Что ненависть и любовь – это не два чувства, противопоставленные друг другу, а две части одного протяженного чувства «любовь-ненависть». Что иногда к близким людям мы чувствуем один полюс этого чувства, а иногда – другой, а бывает, что болтаемся посередине. Что сам факт проявления какой-то формы этого чувства просто говорит нам о том, что мы бесконечно близки этом человечку. И что, убрав из этого чувства одну составляющую – «ненависть», мы…. да… очевидно, убираем и вторую – про любовь. Наша психика не умеет делить чувства на плохие и хорошие, но она умеет их выключать – все вместе, без разбору.
Может быть мы, взрослые женщины, найдем способ справиться с теневой стороной любви ребенка к нам? Может быть тогда ему не придется в одиночку справляться с оборотной частью своей привязанности к маме? Если она так сильно ранит нас, мам, то представляете как она пугает его, ребенка? А теперь добавьте к этому еще и стыд, который он испытывает за свои чувства. (Кто из нас не давал ему понять «стыдно такие слова маме говорить!»). Поставьте себя на его месте: «Я люблю мою маму, я полностью завишу от нее, буквально жить не могу без нее. Но иногда я чувствую, что ненавижу ее, это чувство, когда мне хотелось бы ее разрушить, чтобы ее не было. И это меня ужасает, потому что это как себя разрушить. Я без нее – ничто. Когда нет сил терпеть это внутри, я сказал ей об этом. И понял, что это еще и стыдно, это ненормально. Я ненормальный, такого как я есть, она любить не сможет. Я, конечно, не буду больше ей показывать, какой я ужасный есть, чтобы больше не ранить ее. Я буду хорошим, она будет любить… не меня, а того «хорошего» ребенка… а меня не полюбит больше никто, потому что я – урод раз у меня есть такие чувства». Страшная картинка, правда? Вы бы в здравом уме пожелали бы ее своему ребенку?
Добавим к этому, что ненависть к матери есть абсолютно у всех детей, начиная с года и до самой своей смерти. С года до трех, ребенок ненавидит как бы другую женщину – есть мама хорошая, которую я люблю, есть плохая, которую я ненавижу. Это нормальная стадия развития. После трех лет он соединяет этих двух женщин и обнаруживает, что его мама одна и целая – и хорошая, и плохая, и любимая, и ненавистная, что она просто человек. И это то, что дает ему возможность принимать и себя – и хорошим, и плохим – целым. И это то, что дает ему возможность отделяться от мамы, а не сливаться с ней. А значит это то, что дает ему возможность взрослеть.
Быть может, если мы найдем в себе силы просто побыть с нашим ребенком рядом в его ненависти к нам, не отвергая реальность его чувств, принимая его и таким тоже, через свой страх, вину и боль… может быть тогда… мы позволим себе допустить, что есть моменты, когда мы тоже ненавидим нашего ребенка – и это правда, и это нормально, и мы можем принять это чувство в себе и позволить ему тоже быть одной из частей нашей близости к ребенку. Возможно, тогда и наша любовь к нему заиграет какими-то новыми, более полными и свободными красками, поскольку нам не надо будет сторожить и сдерживать ту часть, которая про ненависть...
Хм, а до года точно не ненавидит? У нас некоторые заминки с ГВ, педиатр посоветовала удерживать голову ребёнка у груди, когда она плачет и отказывается от груди. Ребёнок плачет и бьётся ручками. Не знаю, что более жестоко — так насильно удерживать или чтобы плакала от отчаяния, что еду добыть не может...
И еще, я искренне надеюсь, что из всего понаписанного все равно понятно, что я не про то, что надо поощрять проявления ребенком агрессии к миру, и к маме в частности. Я, конечно, не об этом. Просто одно дело, когда ребенку объясняются правила поведения в социуме и границы, а другое — когда отвергаются и игнорируются чувства.
Дочка не любит «другую маму», когда я начинаю ругаться, соответственно меняется тон голоса, видимо (я так думаю, но представить не могу) лицо тоже меняется, она начинает обниматься, со словами «мама, ублю».
Понимаю, что она и смысла слов скорее всего не понимает, но это типа работает. А я потом корю себя, что опять не сдержалась, что не могу в нормальном тоне донести до ребенка о том, что мне не нравится и чего бы я не хотела.