Есть известное, довольно часто повторяемое, сравнение этики и православия, причем не в пользу последнего.
— Вот в протестантских странах все летает, двигается, лечится, садится, где надо, все друг другу улыбаются и человек человеку, по крайней мере, приятель. А вот в странах, охваченных православием, все, наоборот, разваливается, падает, болеет, разворовывается, человек человеку буквально зверь, а начальник – тот и вовсе тамбовский волк.
Душой и всеми пятью чувствами я всегда, конечно, понимала, что-то где-то в этой формулировке кроется большое вранье, а вот достойного ответа – и в первую очередь для себя – найти никак не могла. Факты, что ни говори, налицо. С одной стороны — летает и улыбается, с другой – падает и ругается черными словами.
Острая дискуссия последних месяцев, наверное, не мне одной развернула перед глазами широкую картину состояния умов, и не меня одну привела ко многим открытиям.
Где же это вы видели страну, охваченную православием? — задала я, наконец, вопрос.
Исключим из рассуждения (в силу нерелевантности) шумную, но малочисленную группу, которую называют «православными активистами». Поговорим о стране.
Да, страна в целом относится к православию сочувственно. Типа, пусть будет.
Исключим также и шумную, но малочисленную группу воинственных безбожников. Статистика безжалостно показывает: людей, которые регулярно посещают службы, причащаются, держат посты, — количество этих людей не превышает 10%.
Мне возразят, что, может, обрядовая сторона не имеет радикально значения, важнее, что человек в душе числит себя православным. Согласимся и с этим.
Но тогда остается другой вопрос: а много ли людей исполняет то, без чего все-таки совсем трудно считать себя православным, а именно: много ли народу следует заветам Спасителя и придерживается Его заповедей? Как мы ответим насчет осла ближнего или, например, его жены? Как согласуется с этим первое место в мире по количеству абортов и неправый суд?
Да и откуда ни с того ни с сего мы можем стать православным народом? После почти 80 лет выжигания каленым железом всего, что имело малейшее отношение к вере, православной морали и страху Божьему?
Или мы будем считать православными вчерашних атеистов, которые первые побегут с бубном, если завтра главной доктриной объявят шаманизм? Или носителями православной морали мы согласимся считать энтузиастов, которые объясняют нам про веру прадедов, как бы делая несуществующим то обстоятельство, что именно их предки, а конкретно, прадедушки, дедушки и папы крушили церкви, разгоняли попов, изучали марксизм-ленинизм и прочую диалектику? Или для того, чтобы считать себя столпом веры и опорой державы, достаточно не бриться и носить летом теплую шапку?
Там, где есть православие, там оно и торжествует. И каждый из нас может привести множество примеров выросших с чудесной скоростью храмов, спасенных под сенью православных приютов сирот, душеспасительных книг, светлых и мужественных духовников, процветающих монастырей. Там, где есть православие, там все, чему положено, летит, лечится и работает, а человек человеку — друг и помощник.
Вот я и нашла ответ. В сравнительном анализе, который часто мы все слышали, допущено вранье в самой посылке.
Сравнение на самом деле лежит между странами, в которых существует христианская мораль, и обществом, лишенным морали как таковой.
И к православию это сравнение не имеет ни малейшего отношения.
Православие по-прежнему наша единственная опора, надежда и цель. Дойти бы.
Источник:
Александра, скажите, пожалуйста, разве Иисус говорил где-то, что нужно строить церкви с золотыми куполами, одевать рясу и создавать иконы? Золотить или позолотить? Брать деньги за крещение или брак?
Неужели важен внешний облик, а не что внутри у человека?
Чтобы ответить на вопрос: «Зачем строить и восстанавливать храмы?», сначала нужно понять, что может дать человеку Церковь, что находится за границей видимых обрядов и церемоний, какова ее главная цель. Цель Церкви, основанной Христом, — спасение людей. Так от чего нужно спасать человека? Многие считают, что спасаться он должен только от материальной зависимости, бедности. В результате на достижение этой цели не хватает целой жизни, а внутренний мир человека получает большую долю смятения и бессмыслицы. Ведь впереди – вечный мрак. Есть ли какая-то судьбоносная и устойчивая ценность для человека за границей материального мира, которая может удовлетворить его запросы и стремления, независимо от преходящей и меняющейся действительности? Здесь Церковь раскрывает нам нелицеприятную правду, что наша человеческая природа поражена страшной болезнью. Дух, душа и тело человека находятся в состоянии помраченной раздробленности. «Клиническая картина» этого состояния – бушующие страсти, а следствием его являются все те страдания, зло и смерть, которые существуют в мире. Вот почему справедливы евангельские слова о том, что «мир во зле лежит». Церковь открывает людям великую истину – существование вечной жизни, личное бессмертие; она указывает путь к глубокому изменению, исцелению природы человека, к его преображению. А уже соответственно с преображением человека преобразятся общество и весь мир. Воссоздаваемые и строящиеся храмы – это реальная возможность для нас увидеть истину и узнать, что такое спасение и Кто – Спаситель.
Иисус говорил, что он пастух, а мы овцы. Разве он говорил, что пастуху нужно здание с позолотой, чтобы пасти в нем овец? Если главное — общение, а церковь, это прежде всего люди, то разве важно какой облик имеет здание, где люди ведут общение?
Вы понимаете к чему я веду?) Истинному верующему человеку не важно, как выглядит его церковь. И вообще, в каком здании/сооружении происходит молитва. Важно, какие люди в ней.
а может для кого-то красота не в золоте?
Никто не был в Царстве Небесном. Как оно что-то может кому-то напоминать?
Царство не будет похоже ни на что, что есть на Земле. Мы и представить себе не можем, что это будет.
Значит, архитектура и процее — лишь человеческие фантазии. И суета.
Византийские иконописцы с помощью золота обострили вневременность, внепространственность восприятия фона иконы и одновременно светоносность изображенного на ней, святые, преображенные Божественным светом, сами светят как светила. Эту световую глубь можно передать только золотом, потому что краски бессильны передать невидимое телесными очами. Именно золотом изображается то, что имеет прямое отношение к Силе Божией, к явлению Божией благодати. Это явление благодатного света, пребывания святых в Божественном свете, икона передает золотым нимбом вокруг головы святого. Нимб — не аллегория, но символическое выражение конкретной реальности и является необходимым содержанием иконы.
Если в иконе фоном выступает свет, и при том свет нематериальный и вечный, то, очевидно, его источник лежит где-то вне плоскости изображения. Свет идет на зрителя, скрывая его источник, с одной стороны, а с другой ослепляет неосторожного; разумного же заставляет закрыть глаза. Свет сам по себе подвижен, он охватывает предмет, к которому прикасается. Свет как бы выталкивает вперед фигуры, стоящие перед его источником, и подчеркивает недоступность пространства, лежащего «позади» плоскости изображения. Золотой фон — «свет неприступный» — присущ лишь Богу, а «предстоящие» находятся перед Христом.
Кроме фона и нимба, золотыми нередко делаются контуры фигур и складки одеяний, это преображает земную материю, насыщая ее Божественным светом. Это наиболее определенное применение золота, как символа Божественных сил, как выражение сверхчувственной формы, пронизывающей видимое.
Итак, золото — образ света, как истины и славы. Но горящий в золоте свет есть именно солнечный свет — отсвет того «золотого века», в котором царствует Солнце правды — Христос Бог наш, где творение избавлено от порчи греха и тлена и девственно сияет златоносной предвечной славой. Но главное: чтобы загореться чистым блеском, золото должно перегореть в испытующем огне и очиститься в нем, как очищается горящее любовью и верой человеческое сердце.
Откуда вы это копируете?
Меня не интересует символика. Меня не интересуют люди, которых почему-то называют такие же люди святыми. Кто решил, что они святые? Что ещё за посредники между мной и Богом? Почему я должна идя в церковь смотреть на лики людей, которых не знаю. Обрисованы они золотом или смолой. Я иду в церковь, чтобы слышать СЛОВО. И возрастать духовно. Это всё, что мне нужно.
Мне не интересно убранство, я не придаю этому значение. Разве вы не согласны, что люди идут в церковь зачастую к иконам, а не к поискам ответов на свои вопросы? А иконы есть не что иное, как идолы. Их вешают дома, им молятся. Господь сказал: „Весть людям передай: те идолы не сотворили небеса и землю, они все будут уничтожены и навсегда с лица земли исчезнут".
(Иеремия 10:11) Не иконы создали этот мир, не лица на иконах. Только Бог.
Ох, Александра) Пусть Господь благословит вас!
И желательно словом, чтобы Вы могли и от себя говорить, а не просто копировать чужие мысли.
таня, отвечу вам словами из Библии:
К Римлянам 14 1 «Немощного в вере принимайте без споров о мнениях» :) не буду ни спорить с вами, ни дискутировать. Если вы придёте к Богу (православие, католицизм, протестантизм — не суть, верим в одно), Бог будет рад! (не говорю я, ведь я могу и не узнать ;)))
А что касается нашей переписки с Александрой, то мы, как верующие люди, поняли друг друга)) И полюбовно разошлись. Как и сказано: Тит.3:9 «Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны».
Иконы и идолы не имеют между собой ничего общего, глядя на икону мы видим образ, того кто на ней изображен. Точно также как глядя на фотографию своего ребенка, мы радуемя изображению ребенка, а не бумаге и краскам, которыми и на которой они распечатаны.
Кирха
Православный храм
Вид изнутри Кирха
Православного храма