О храме
Вы пишете: «Вчитываясь в Евангелие, я нигде не видел, чтобы Христос пользовался храмом, как домом молитвы, а в синагогах Его встречали как проповедника и учителя. За молитвой же мы Его встречаем всегда в уединении, и нас Он учил тому же. Роль храма в современном его употреблении приближает к дохристианскому времени; эта роль нами создана, она дело рук человеческих, а потому и масштаб, прикладываемый вами к богослужению, уложиться в него не может».
Вы, несомненно, не различаете внутреннюю, личную, молитву человека и общее моление верующих. Господь, с ясностью утвердивший духовное преимущество соборного начала над индивидуальным («Где два или три собраны во Имя Мое, там Я посреди них»), мог ли в важнейшем деле жизни, в молитве, не утвердить этой же истины? Конечно, Он ее утвердил и здесь, как непреложную и существеннейшую черту Божиего Царства.
Центром молитвенной жизни первых христиан была евхаристия — совместное, общее их благодарение Богу. Тайная Вечеря — новозаветное богослужение, пришедшее на смену ветхозаветному.
Нет никаких оснований думать, что Господь не молился в Иерусалимском храме. Выгоняя торговцев, Он сказал, что выгоняет их из «дома… молитвы, из дома Отца Его». Пришедший не нарушить, а исполнить закон, подчинившийся закону с первых дней земной жизни, мог ли Он не молиться в храме?! Если бы это было замечено, — какой новый повод был бы для обвинения Его! Однако этого не могли поставить Ему в упрек даже злейшие Его враги. Молитва Спасителя в храме, почитание храма, было совершенной очевидностью для всех. Молитву же уединенную надо было апостолам подчеркнуть и открыть, как некую в то время необязательную и даже непонятную для многих истину Божиего Царства в человеке. Христос, крестившийся от Иоанна со словами, что Ему «подобает исполнить всякую правду», не презирал «Дома Отца Своего», «Дома молитвы». Благодать Божия совершенно видимо почивала на этом храме, пока, в минуту смерти Спасителя на Кресте, не разодралась завеса. Тогда кончился Ветхий Завет, нарушенный людьми. И об этом пророчески высказался ученикам Господь, говоря пред Своими страданиями о грядущем разрушении храма как «единственного места» молитвы. Синагоги ни в древности не были, ни теперь не являются храмами. Это залы собраний, чтения, учения, места религиозно-национального объединения евреев по всему миру.
Сионская горница, где была совершена Тайная Вечеря, стала первым христианским храмом. Вторым храмом стала горница, где ученики были собраны вместе и где явился им Дух Святой в огненных языках. Не в разных местах сошел на апостолов Дух Господень, но — когда они пребывали вместе. С этих пор всякое место, где тайно действует молитва, где люди собраны во имя Христово, — считается храмом. Естественно, что в городах и селах, где жили христиане, такие комнаты их собраний приобретали тип «храмов» и всецело посвящались этой цели.
Исчезновение Иерусалимского храма уже почти 2000 лет есть для всякого человека в мире, и особенно для иудея, явное свидетельство Истины Христовой, подтверждение Нового Завета, знак упразднения Ветхого. У иудеев нет храмов, «жертва» прекращена, и пророчества умолкли. У христиан же совершается на всех алтарях мира Жертва бескровная — Тайная Вечеря, которую Господь ясно заповедал совершать: «Сие творите в Мое воспоминание… Сие есть тело Мое… Сие есть Кровь Моя»… Где приносится эта жертва, там и главное место молитвы христиан. Но они, конечно, не только могут молиться всюду, но не могут не молиться везде и всюду! «Непрестанно молитесь», — заповедует апостол. Непрестанная внутренняя, тайнодействующая молитва ведет к общей, храмовой, уже не в иудейском, а в христианском смысле.
Жизнь первохристианская шла вокруг тех молитвенных горниц, где апостолы совершали «преломление хлеба» (даже один прибор они оставляли в центре незанятым, ради невидимого присутствия Господа Иисуса Христа). Жизнь христиан шла вокруг храмов, в основание которых они клали останки мученически пострадавших за веру во Христа христиан-братьев (совершалась и молитвенная память их, как начало празднований святых). Дело Христово было не только дать людям Истину, но и сплотить их вокруг этой истины. Христианские храмы подвергались запустению только в периоды греховного охлаждения народа к вере либо вследствие разрушительных действий лжепастырей, еретиков, нравственных «волков» (которые «распугивали овец»), либо вследствие внешних гонений.
Заповедь: «войти в комнату свою и затворить дверь свою», — христиане всегда понимали не только буквально. «Комнатой с затворенными дверями» для них было прежде всего их сердце, в котором человек призван все время молиться Отцу своему «втайне». Дар непрестанной внутренней молитвы оставался даром, наиболее желаемым всеми христианами, прикоснувшимися к духовной жизни. Предстоять Господу повсюду «в сердце своем», это — самая великая и радостная тайна верующего человека! Но только одними усилиями человека не достигается эта радость. Она есть дар — непрестанный дар Духа Святого покаянному сердцу! И ища этот дар, многие уходили в пустыню; другие, «верные в малом», и живя в мире, получали дар постоянно действующей в сердце молитвы… Таковы евангельские пути созидания нового человека: человек замыслен, как храм, и призван стать храмом Духа.
Относительно трудности славянского языка, это вопрос другого порядка. Тут нет ничего вероучительного, когда Церковь пользуется тем или другим языком. Язык может меняться. Все языки, все народы в мире равноправны и равночестны. До русской революции уже были сделаны немалые редакционные работы по приближению древнего славянского текста к новому языку. Славянский язык по глубине и выразительности своей — большая ценность для русских людей. И, право, если бы русский человек выучил буквально несколько десятков непонятных ему славянских слов, все богослужение Русской Православной Церкви ожило бы для него.
Спасибо. Очень понравилась статья.
очень интересная статья