Кто это сделал?!

Не уверена, что я знаю своих детей. Когда-то казалось, что знаю, но чем дальше, тем больше тает моя уверенность. 

Позавчера Сережа (муж) зашел к Соне в комнату. У нее в компьютере торчит переходник для наушников, ваккурат разрезанный в двух местах. 

— Сонь, — в недоумении спрашивает он Соню, — а кто это разрезал?
— Не знаю, — отвечает Соня. 

Сережа теми же ногами к Даниле. Тот тоже не сном не духом. В общем, понимаю я, что сложно мне будет, но я подошла и к Соне, и к Даниле и посмотрела им в глаза. Тут же возник ответ: разрезал Данила. 

— Данила и Соня, — начала я, предварительно посоветовавшись с Сережей, — Дело плохо.  Нам надо узнать, кто разрезал провод. Дело в том, что это очень опасное занятие. Если мы до завтрашнего вечера не выясним, кто это сделал, то придется убрать компьютеры. Если это сделал кто-то из вас, то мы поговорим об этом, мы с папой убедимся, что вы все поняли, и компьютеры оставим. Но вам нужно сказать нам, кто из вас это сделал. Если это не вы, то будем выяснять кто это, чтобы этого впредь не повторилось. 

Будучи уверенной, что разрезал Данила, я все-таки спросила Соню, когда укладывала ее, не она ли это сделала. Соня отвернулась от меня. Сколько я не намекала ей, что надо признаться, она твердила, что не она. При этом она плакала, и не смела посмотреть мне прямо в глаза. Когда я уходила от нее, я была уверена, что это она. 

«Да», — думала я себе, — «Она подросла и начала проявлять свою инициативу, могла и разрезать по каким-то своим причинам.» 

Я попросила Сережу не вмешиваться в это дела, надеясь, что завтра вечером докопаюсь все-таки до истины. 

— Мам, — шепчет мне с утра Соня, — Мне кажется, что это и не я, и не Данила.
— А кто тогда, Сонь? Тогда тем более надо убирать компьютеры, а то так и до беды не далеко. – С опаской произнесла я, надеясь, что то, что я уберу компьютер, сподвигнет ее на признание.
— Мам, но может быть это Данила? – пробует наугад Соня. 

Я продолжаю делать вид, что не знаю, что это Соня. Мне нужно, чтобы она сама призналась.

— Дочь, ты должна отвечать только за себя. Не надо сваливать на другого, это не хорошо. 

На работу я пошла с тяжелым сердцем. Как мне не хотелось вечером давить на детей, чтобы получить признание. Я уже смирилась с тем, что уберем компьютеры, хотя половину уроков им надо делать на компьютере. Я грустила, но в душе жила надежда на чудесное разрешение этого дела. Пока пришлось просто смириться. 

Вечером, как только я пришла за Данилой с Соней в школу, Данила тут же промолвил:
— Мам, это я разрезал шнур.
Я оторопела. Я была уверена, что это Соня. Не подавая вида, я проговорила:
— Данила, молодец, что признался. Теперь мы оставим компьютеры. Но скажи мне, зачем ты его разрезал?
— Мам, я не заметил. Я резал бумагу, и случайно разрезал. 

— Данил, а почему ты вчера мне не сказал? — уже полюбопытствовала я.

— Не был готов, мам. Мне нужно было время...

Я сомневалась во всем сказанном, но промолчала. Почему-то сразу подумалось, что он выгораживает Соню. Но я снова засомневалась, и снова стала прокручивать все в голове, и их взгляд, и поведение, и слова и знаете, что? Я до сих пор не знаю, кто это на самом деле сделал!! 

В который раз я убедилась, что нельзя обвинять  детей, даже если, как нам кажется, у  нас имеются все доказательства. Будем сверх тактичными, сверх осторожными в подобных делах, так как за любым обвинение ребенка кроется трагедия, а может быть и крах всего его хрупкого и очень сложного мира…. 

Собственно,  наверное не стоит и во взрослой жизни спешить с выводами и обвинениями...