Триггеры: домашнее насилие

Звоночки, или Почему они не уходят (окончание статьи) По данным исследований, хроническое домашнее насилие для страдающих от него практически всегда ведет к психологическим и социальным проблемам: снижается способность к взаимодействию в социуме, способность к доверию, способность к обращению за помощью, способность к самозащите, практически исчезает критичность мышления, падает трудоспособность, концентрация внимания. На фоне депрессии развиваются или обостряются хронические заболевания, резко повышается риск самотравмирования и склонность к суициду. Появляются или обостряются фобии и невротические проявления. Повышается риск алкоголизма, наркомании. У детей, ставших жертвами или свидетелями домашнего насилия, формируются насильственные паттерны, с большой долей вероятности приводящие к воспроизводству увиденного уже в своей взрослой жизни. Практически каждый симптом формирует и укрепляет тот или иной страх. И практически все они являются проявлениями контроля. В итоге, к моменту, когда сторонний наблюдатель начинает подозревать, что что-то не так — видя частые синяки, постоянную усталость и апатию, либо напротив, запредельную тревожность и страх в глазах женщины — скорее всего пройден уже весь путь до физического насилия, и у пострадавшей уже нет ничего, чтобы смочь из него выйти. Муж воспринимает ее сначала как ценный трофей, который надо добыть, а на поздних стадиях — просто как собственность, имущество, которое должно выполнять свои функции, включая функции боксерской груши, а само при этом никаких прав иметь не может, потому что не является их субъектом, а только объектом, предметом. Которым владелец может распоряжаться, «лучше зная», как надо. Именно поэтому самые страшные развязки наступают, когда собственность делает попытку выйти из под контроля: выйти на работу, передвигаться или общаться по своему усмотрению, принимать решения о контрацепции или вообще расстаться. Агрессор в этот момент лишается самого важного, что для него было в отношениях: полного контроля над другим человеком. Его мир рушится с самого основания, и все моральные установки перестают быть существенными. Ему нужно восстановить контроль, даже если ценой этому будет ее жизнь. В России до сих пор не реализованы требования Стамбульской конвенции о защите прав женщин, хотя страна взяла на себя обязательства по их исполнению. В их числе — изменение правовой и правоприменительной практики таким образом, чтобы работали реальные инструменты защиты пострадавших, применяемые в странах, где все это реализовано. Таких стран на сегодняшний день 127, и в 124 из них предусмотрены охранные ордера. Результаты изменений уже дают себя знать — снижается число побоев, изнасилований и убийств членов семьи, включая детей, снижается число «несчастных случаев», *** среди матерей и жен. Женщины, получающие реальную защиту от правоохранительной системы, не боятся обращаться за помощью. С пострадавшими работают не просто «дежурные сержанты», а люди, прошедшие спецподготовку для работы именно с жертвами домашнего, физического и сексуального насилия. Чувство защищенности повышает качество жизни женщин и позволяет жить дальше без каждодневного страха за себя и детей. За 2016-й год в России от домашнего насилия пострадали более 16 000 000 женщин (каждая 4-я взрослая женщина в стране), и только 10% из них обращались в полицию. По статистике, вероятность стать жертвой физического или сексуального насилия у женщины в своей семье выше, чем вне её. По накопительным данным МВД, около 4 500 000 человек числятся в полиции как люди, избивавшие или как-то иначе применявшие физическое насилие к своим домашним, что было официально зафиксировано. 4,5 миллиона — это каждый 10-й взрослый мужчина в России. И большинство из них — не маргиналы из-под моста, а «уважаемые, нормальные люди», глядя на которых со стороны, скорее подумаешь «приличный человек, наверное хороший семьянин», чем заподозришь неладное.