К. Чуковский От двух до пяти

Книга Корнея Чуковского от Двух до пяти запомнилась с детства, особенно это:

— Папа, смотри, как твои брюки нахмурились!
— Бабушка! Ты моя лучшая любовница!
— Ой, мама, какие у тебя толстопузые ноги!
— Наша бабуля зарезала зимою гусей, чтоб они не простудились.
— Мама, как мне жалко лошадок, что они не могут в носу ковырять.
— Бабушка, ты умрешь? — Умру. — Тебя в яму закопают? — Закопают. — Глубоко? — Глубоко. — Вот когда я буду твою швейную машину вертеть!
Жорж разрезал лопаткой дождевого червя пополам. — Зачем ты это сделал? — Червячку было скучно. Теперь их два. Им стало веселее.
Дедушка признался, что не умеет пеленать новорожденных. — А как же ты пеленал бабушку, когда она была маленькая?
Девочке четырех с половиною лет прочли «Сказку о рыбаке и рыбке». — Вот глупый старик, — возмутилась она, — просил у рыбки то новый дом, то новое корыто. Попросил бы сразу новую старуху.
— Как ты смеешь драться? — Ах, мамочка, что же мне делать, если драка так и лезет из меня!
— Няня, что это за рай за такой? — А это где яблоки, груши, апельсины, черешни… — Понимаю: рай — это компот.
— Тетя, вы за тысячу рублей съели бы дохлую кошку?
Басом: — Баба мылом морду моет! — У бабы не морда, у бабы лицо. Пошла поглядела опять. — Нет, все-таки немножечко морда.
— Мама, я такая распутница! И показала веревочку, которую удалось ей распутать.
— Жил-был пастух, его звали Макар. И была у него дочь Макарона.
— Ой, мама, какая прелестная гадость!
— Ну, Нюра, довольно, не плачь! — Я плачу не тебе, а тете Симе.
— Вы и шишку польете? — Да. — Чтобы выросли шишенята?