Когда светила луна. Часть 5.

Мама взяла за ручки коляску и закатила ее в дом. Уколы, таблетки, массаж… Состояние после всех процедур становилось хуже, в десятки раз. Одурманенная лекарствами, я крепко засыпала, просыпаясь лишь для того, чтобы принять очередную дозу пилюль. А утром все повторялось. Но теперь, каждое мое утро было наполнено маленьким, но смыслом…

---

После того дня у нас с Митчем сложился некий ритуал. Перед занятиями мы обязательно общались. Он начал выходить немного раньше из дому, чтобы уделить мне немного времени. Мне было безумно приятно, и в этих недолгих встречах я растворялась. Мама по-прежнему ничего не знала о Митче. Я бережно хранила эту тайну у себя в сердце. День за днем, я узнавала о нем что-то новое.

Однажды, мы стояли на крыльце моего дома и смотрели в сторону колледжа. К входу подъехал красный Мини Купер Барбары. Она открыла дверцу и медленно, словно в кино, выставила сразу одну ногу, затем вторую. Ее движения были плавными и изящными. Сегодня она была одета в розовый плащ и туфли-лодочки бежевого цвета. Волосы Барбары были завиты крупными локонами и красиво переливались на солнце.

— Она идеальна, — прошептала я.

— Кто? Катрин? – удивился Митч.

«Точно, Катрин. И даже имя у нее идеальное, целиком и полностью подходящее под идеальный образ», подумала я.

— Да, Катрин. Она идеальна. Я часто наблюдаю за ней, — призналась я. – И парень у нее такой же идеальный…

Митч хмыкнул и нахмурился.

— Виви, идеальных не существует. Ты просто не знаешь людей. Катрин дочка нашего профессора, уважаемого человека в колледже. Именно поэтому, она ведет себя со всеми нагло и смотрит свысока. Стерва, каких поискать! В этом ли ее идеальность?

Я замолчала, глядя как Катрин, цокая каблуками, поднималась по ступеням в колледж. Нарисованная мной картинка с идеальным образом рушилась как карточный домик. Возможно Митч прав, идеальных не существует, но это трудно понять, когда ни с кем и никогда не общаешься.

— А ты? В чем твоя неидеальность? – спросила я.

Не знаю, соответствовал ли Митч стандартам мужской красоты или нет, но в моем видении он был прекрасен. Умный, вежливый, терпеливый. Возможно, я думала так по причине того, что он жалел меня.

— Я далеко не идеален Виви. Скорее наоборот.

— Назови мне хоть одну причину? – попросила я.

— Я употребляю легкие наркотики и играю в рок-группе, которая преподносит дьявола. Этого достаточно, чтобы убедить тебя? – спросил он.

Я хотела было ответить, но увидела на горизонте приближающуюся мать. Тучная фигура, с большими сумками в руках и истекающая потом быстро бежала в нашу сторону. Прогонять Митча было бессмысленно и слишком поздно. Мать щурила свои крохотные глазки, пытаясь разглядеть моего собеседника. Я посильнее закуталась в шерстяной плед, предвкушая дальнейшее развитие событий. Спустя несколько минут она стояла у нашего дома, вся красная от негодования и злости. Делая вид, что не замечает Митча, она сразу же накинулась на меня.

— Виви, ты почему встала с коляски? – закричала она.

Я развернулась и покорно села в инвалидную коляску. Митч помог маме поднять сумки на ступени и наспех попрощался, не забыв подмигнуть мне напоследок. Я довольно зажмурилась, чувствуя, как внутри меня разливалось блаженное тепло.

— Виви, что происходит? Кто этот юноша?

Вопросы сыпались из нее нескончаемым потоком. «Замолчи, прошу», подумала я. Ее голос ужасно раздражал, до дрожи. Из-за нее я не могла сосредоточиться, чтобы запомнить каждую секунду, проведенную только что с Митчем. Тогда я впервые на нее накричала. Сказала, что общение с ним я не прекращу никогда, пока он сам не захочет этого. Мама удивленно смотрела за моей реакцией, впервые слушая, как ее покорная дочь протестует против строгих правил. В обед, после всех таблеток и процедур я уснула, и проспала бы так до утра, но ближе к вечеру мать растормошила меня. В глазах стоял туман и меня жутко тошнило. Мама смотрела на меня ласковым взглядом и нежно улыбалась.

— Виви, там Дженни пришла. Сможешь встать?

Каждое движение давалось мне нелегко. Я все еще была под действием таблеток, сильно замедляющих координацию движений. Тело обдавало мелкой дрожью, а голова раскалывалась на мелкие кусочки. В такие моменты мне искренне хотелось умереть…