"Дай таблетку от любви" - 32(тем, кто ищет, что бы такого почитать

Забыли уже? а я нет, пописываю помаленьку))) пишется медленно, прошу прощения за задержку, но быстрее — никак(а мне самой уже жутко интересно, чем все закончится)

ссылка на предыдущую часть

Гудки, гудки, гудки… Второй день никто не брал трубку. Сколько всего Михаил передумал под эти гудки, корил себя, что не позвонил сразу же, как только номер попал в его руки, а зачем-то ждал три месяца… Что его стеснительность, нерешительность, неуверенность вдруг овладели всем его естеством, и каждый раз, когда он с волнением брал телефон, после колебаний понимал: «Не сейчас. К этому разговору я еще не готов.» Видимо, не судьба. Он уже собрался нажать отбой и даже вздрогнул от неожиданности, когда из трубки вдруг послышался мужской голос:

— Я слушаю.

Возникла пауза. Михаил судорожно соображал, он столько раз продумывал, как поведет разговор, но сейчас все нужные слова куда-то испарились.

— Я слушаю, говорите, — требовал голос.

«Черт возьми, как же глупо, — думал Михаил. - Ну, давай же, скажи что-нибудь! Глупая моя голова...» И после секундной паузы он смог выдавить из себя только:

— Э… Здравствуйте. Это Павел, да?

— Нет.

Михаил ощутил странную смесь облегчения и разочарования. Но голос из трубки продолжал:

— Он сейчас не может подойти. Что ему передать?

— Передать? Простите ради бога, а вы… как к вам можно обращаться?

— Меня зовут Егор, вы можете мне описать свою проблему или оставить заявку, я все передам.

Узнав, что он говорит не с сыном, Михаил сразу оживился, он сообразил, что, вероятно, звонит на рабочий номер, а не на домашний. Ну, конечно, не удивительно, что ему никто не отвечал, ведь он звонил вечером.

— Послушайте, Егор. Я бы очень хотел встретиться с Павлом Михайловичем лично. По личному делу, так сказать. Могу я подъехать в ваш… эммм… офис?

При слове «офис» Егор усмехнулся, а может быть, это только послышалось Михаилу.

— Ну, подъезжайте. Вам адрес дать?

— Да, пожалуйста. А то, телефон мне ваш дали, а вот адрес… и в какое время мне явиться, чтобы точно его застать? Это очень важно.

— В любое время приезжайте, хоть сейчас. Островская — двенадцать, квартира 25, это на втором этаже. Звонок не работает, проходите сразу, можно без стука, у нас все время открыто.

— Понял, Островского, двенадцать, двадцать пять, второй этаж. Спасибо вам, до свидания.

— Угу.

И не тратя времени даром, Михаил вызвал такси, чтобы приехать по указанному адресу, пока его нерешительность опять не взяла над ним верх.

Это был обычный многоквартирный дом из белого кирпича. Тихий двор с мокрыми голыми кустами и кучами полурастаявшего грязного снега, детская площадка, столбы с веревками для сушки белья… Михаил поднялся на второй этаж, сердце готово было лопнуть то ли от волнения, то ли от слишком быстрого подъема по лестнице. Дверь с табличкой 25 была действительно чуть чуть приоткрыта. Не смотря на указания Егора, Михаил все же постучал по филенке, но не получив ответа, вошел внутрь. Помещение, в котором он оказался, было завалено разобранной электроникой, радиодеталями. Пахло канифолью и табачным дымом. Здесь было так много мелких предметов, наваленных друг на друга, что в этой пестроте он даже не сразу заметил молодого человека, сидящего к нему вполоборота.

— Э… здравствуйте. Я сегодня вам звонил. Егор, да?

Молодой человек обернулся, и в этот же момент, Михаил понял, что перед ним не Егор, а Павел. Проницательные серые глаза смотрят на Михаила из-за стекол прямоугольных очков, длинные волосы, собранные в хвост, едва намечающиеся залысины, инвалидная коляска… это его сын, ошибки быть не может.

— Добрый день. Чем могу?

Михаил снова растерялся. Он не знал, с чего начать, молодой человек первым протянул ему ладонь для рукопожатия. После обмена приветствиями, Михаил взволнованно заговорил, подбирая слова:

— Я бы хотел… Понимаете, у меня к вам личный разговор. Очень личный.

Молодой человек, который все это время не сводил с него внимательного взгляда, сказал куда-то в сторону.

— Егорыч, выйди, покури пока, — сказал он, и из-за стеллажа вынырнул худой светловолосый парень, которого Михаил не заметил, настолько он сливался с обстановкой. Парень меланхолично пожал руку Михаилу и вышел, распутывая на ходу провода наушников.

После долгой паузы молодой человек, наконец, сказал:

— Ну, так я вас слушаю.

— Понимаете, мне дали ваш номер телефона… вот, и я пришел… как это… познакомиться с вами, пообщаться. Может быть, это странно прозвучит…

Как всегда в минуты волнения, Ильичёв снял очки и потер переносицу. Молодой человек прервал его бессвязное бормотание:

— Вас зовут Михаил, да? Вы мой папа?

— А, Света предупредила, что я буду вас искать?

— Не знаю, про кого речь. Меня никто не предупреждал. Какая разница, считайте, что я просто догадался. Мы с вами на одно лицо. Смотрите-ка, даже очки почти одинаковые.

— Действительно, я ведь о том же подумал, когда вас увидел.

Обоим не нравился тот вежливо-холодный тон, в котором текла беседа, но оба не знали, как из него выкарабкаться.

— Вот, надо же как… Смотрю, у вас тут прямо настоящая мастерская на дому, да?

— Вроде того. Да, вы присядьте. Сзади вас диван, сдвиньте там все это барахло куда-нибудь и садитесь.

— Куда это переложить можно?

— Да, на пол прямо, на пол сбросьте, и всё. Устраивайтесь.

— А я тут ничего не испорчу?

— Нет, нет, тут все уже до вас испорчено.

— Надо же, я вот в этой всей технике ничего не понимаю…

— Ну, каждому своё, каждому своё… Я вот, видите, зарабатываю. Вы правильно сказали, мастерская на дому. Ремонтирую технику всякую, пересобираю, перепродаю, программированием немножко занимаюсь. А вы кем работаете?

— У меня свой бизнес, так сказать. Книжный магазин. Сначала была маленькая букинистическая лавочка. Реставрировал и перепродавал всякие старые книжки.

— В общем, почти как я.

— Да, действительно. Потом дело как-то расширилось, вроде, пока не жалуюсь… А скажите, Павел, вы…

Михаил замялся, но по выразительным взглядам, которые он бросал на колени сына, было понятно, о чем он хочет, но не рашается спросить.

— Ходить я могу. Но это очень коряво у меня получается, поэтому лишний раз этого не показываю. почему-то когда люди видят дэцэпэшника, сразу шарахаются или разговаривают, как с дурачком, извините. К колясочникам, конечно, тоже отношение не ахти, но все-таки другое. Пусть лучше с жалостью смотрят, как вы, например, а не с презрением.

Михаилу вдруг стало стыдно. «Действительно, что это я вылупился, как на чудо света,» — подумал он. В дверях показалась физиономия светловолосого парня, который словно спрашивал разрешения войти. Павел знАком позвал его.

— Это Егор, мой, так скажем, боевой товарищ, познакомьтесь. Вместе работаем, вместе живем, очень выручаем друг друга. А это мой папа. Я ведь могу вас папой называть, да?

— Ну, конечно, о чем разговор!

— Как-то неловко все-таки. Может быть, выпьем чего-нибудь? Вы пиво будете?

— Почему нет?

— Егор, принеси по баночке, будь другом.

Парень повиновался. У него было скучающее лицо, движения — небрежные и вялые. Он даже никак не отреагировал, когда Павел представил незнакомца, как своего отца, как будто встречи с потерянными родственниками были здесь в порядке вещей. Павел, напротив, то и дело менялся в лице (что было свойственно и Михаилу тоже), во время разговора непрерывно двигал руками, которые были у него бледные, женственные, с длинными тонкими пальцами. Он принял банку с пивом от приятеля, на которого посмотрел снизу вверх с какой-то неуместной благодарностью и теплотой и обратился к отцу.

— Давайте на «ты» выпьем, что мы, в самом деле, как чужие!

* * * * *

«Дорогая Катюша!

Во истину, чудеса происходят в моей жизни! Если кратко и без лирики, нашелся твой братик Паша. Перечитал и понял, что со стороны может показаться, что речь идет про какого-то маленького мальчика, но нет, я пишу про взрослого юношу, по-своему несчастного, но сильного и мужественного. Найти его мне помогла моя Волшебница, моя Фея… если бы не она… Нужные слова не находятся, слишком много чувств клокочет и булькает во мне.

Я прошу тебя, давай встретимся! Мне очень важно поговорить с тобой о брате. Я не стану выпытывать у тебя и расспрашивать о том, о чем ты не хочешь говорить, но, пожалуйста, найди время и свяжись со мной, я должен поговорить с тобой о Павлике. Неужели тебе самой не интересно узнать о нем, познакомиться поближе, пообщаться? И вообще, меня очень волнует, что ты стала отдаляться от меня. Уж позволь пожурить тебя за то, что ты так редко пишешь. Да и виделись мы с тобой в последний раз — когда? Кажется, еще в новогодние выходные, да и то мельком. У тебя стало так много тайн от меня, и это огорчает.

Далее же, напишу о новостях. Я долго думал, как отблагодарить свою Несравненную Фею за возможность общаться с сыном, и вот что надумал. У Светланочки есть сын, с которым они давно в ссоре. Мне показалось, что будет здорово, если я смогу примирить их. Так сказать, она подарила сына мне, а я подарю ей. И хоть обычно я нерешительный, но в этот раз жажда деятельности кипела во мне, как в адском котле! Я довольно быстро нашел контакты Фёдора Остапчука, если бы ты знала, в каком виде я его нашел! Болезненный, неприкаянный, недоласканный… по-моему, он чрезмерно увлекается алкоголем, что для его возраста непростительно. Если бы ты знала, доченька, как он потянулся ко мне душой, как доверился и открылся, стоило мне только сказать несколько приятных слов! Он какой-то абсолютный неудачник, в свои 25 ни семьи, ни работы нормальной… как я понял, окончательно его сломило в тот момент, когда он оказался без маминой поддержки. Двоякая ситуация. С одной стороны, Светланочка сделала то же, что и сделала бы каждая любящая мать: не имея возможности и времени общаться с сыном, она очень поддерживала его материально. И этим, как я считаю, она его немножечко избаловала, потому что Федя совершенно не научился зарабатывать на хлеб. Я невольно сравниваю его с Пашей. Он инвалид, вырос без семьи, привык ни на кого не рассчитывать, и берется за любую работу, не гнушается никакой возможностью заработать. У него на счетах почти столько же, сколько у меня, представляешь? И вот, Федя… Он настолько привык к маминой поддержке, что оставшись без ее денег, совсем потерялся. Я оформил его в свой магазин разнорабочим. Сначала думал устроить водителем, тем более, что водитель моему магазину действительно не помешает, но оказалось, что у молодого человека нет водительских прав. Я поселил его в своей квартире в угловой спальне, в первую очередь, чтобы оградить его от влияния одной девушки… Как бы тебе сказать, я не имею ничего против того образа жизни, который избрала эта девушка, но в случае с Федей общение с такими особами является пагубным и даже губительным. В общем, на протяжении некоторого времени я делал из него порядочного человека. Моё отношение к этому потерянному мальчику просто отеческое. Он славный человечек, только вконец запутался, пошел не по той дорожке. Но я надеюсь, что моими усилиями мне удастся сделать из него человека, тем более, что мальчик проникся ко мне доверием. Как только он уяснил, что мои намерения в отношении него чисты и добры, он тут же потянулся ко мне душой, как недоласканный ребенок. Как же ему не хватало мужского общения, когда он рос… В общем, я очень расстроган от всей этой истории. Вчера же я решил, что наконец-таки, пора восстановить мою Светланочку в статусе матери и представить ей нового сына. Мы оба волновались и с неровно бьющимися сердцами явились к ней на работу в обеденный перерыв. Ох, и ругалась же она на меня! Но я не обижаюсь нисколько, такой уж у нее характер. Вспыльчивая, но отходчивая, её и саму жизнь неслабо потрепала, и если бы её характер был мягче, как у меня, например, то она просто-напросто не выжила бы. Ну так вот, сначала она поругалась, но быстро остыла, и к концу нашей беседы мы все втроем счастливо улыбались. Федя пока так и живет у меня, не знаю, как решим дальше.

Вот и все, что я пока хотел тебе рассказать. Очень надеюсь, что ты не проигнорируешь моё письмо, а все-таки ответишь. И повторюсь, я очень, ОЧЕНЬ хотел бы с тобою увидеться, я переживаю! Надеюсь, что у тебя все хорошо.

До свидания, милая Катя! Крепко обнимаю тебя.

До востребования. »

продолжение следует...