А в это время в Кудымкаре
Отвлекитесь, пожалуйста, на несколько минут от того, что происходит на востоке Украины, и послушайте, чем живет наша страна. Я в Кудымкаре, это бывшая столица Коми-Пермяцкого округа, ныне часть Пермского края То, что я слышу последние два дня, невыносимо слушать без слез. И я плачу. И не могу представить, каково это пережить. Женщины Кудымкара рассказывают, как они потеряли своих детей, и все эти смерти так или иначе связаны с окружной больницей. Я не знаю, можно ли было спасти всех этих младенцев, но я точно знаю, что врачи могли и должны были вести себя по-другому.
Годовалую Полину мать привезла с температурой в больницу, где врач поставила диагноз «прорезывание зубов» и отправила домой. Через день девочке стало хуже, и ее наконец госпитализировали, но диагноз так и не поставили. Через пять дней она умерла в реанимации, куда мать не пустили ни разу. У девочки отказали все органы — на фотографии в гробу, которую Лариса принесла в местную газету «Парма новости», видно, что у девочки почерневшие ручки. Впоследствии в документах по делу, с которым ее мать пошла в суд, она увидит разрешение на переливание крови, которое якобы дала врачам сама годовалая Полина, находившаяся к тому моменту в коме (история Полины).
Маленькая Есения родилась с пороком сердца, ее поставили на учет в кардиоцентре в Перми, но когда девочке стало плохо, так и не смогли в течение трех суток найти машину, чтобы ее отправить в Пермь. Каждые несколько часов очередной человек говорил «да-да, скоро, во второй половине дня, завтра...» Трое суток мать умоляла, требовала, угрожала, плакала… Она смотрела на свою дочь через окно реанимации с улицы, просила не умирать. Ее тоже к ней так и не пустили (о Есении есть тут).
У Виктории и Натальи родились мертвые дети: обе роженицы поступили в родильное отделение с доношенной беременностью, врачи не выявили никакой патологии, но потом видимо «что-то пошло не так». Обе перехаживали, обе просили сделать им кесарево, но им сказали: ничего, родите сами. Дети умерли в утробе. Это были девочки: дочку Виктории звали Карина, у Наташи была Настенька. Наташе на следующий день врачи говорили: «Ты что, все еще плачешь что ли?», а юрист, представлявший больницу в суде, предположила, что Наташа не испытывает моральных страданий.
Есть еще фотография Глаши, которую для плаката за два дня до митинга передала ее мать. Как и почему умерла Глаша, никто не знает. И есть еще один мальчик, который тоже умер, но до того, как он умер, к нему не смог подойти врач, поскольку был пьян. Мама мальчика думает, что виноваты в большей степени врачи из Перми, куда мальчика потом повезли. А этого врача, который был пьян, ей даже жаль. Факт пьянства хирурга подтвердил даже главврач, объяснив это тем, что у того семейные неурядицы. Люди в городе говорят, что некоторые врачи нередко бывают пьяны.
В субботу, 29 ноября, тут, в Кудымкаре должен пройти митинг — первый в истории города. Он называется «За качественную медицину», на нем будут читать стихи, вспоминать детей и выпускать в небо шарики. На нем будут требовать расследования всех детских смертей независимой комиссией из Москвы, отставки главврача, покупки реанимобиля и создания общественного совета при больнице.
Но накануне из мэрии пришла бумага, что митинг не согласован и его организаторы будут подвергнуты административной ответственности. Ходят слухи, что в город привозят полицейских из районов.
Они говорят, что не ожидали. Что даже в мыслях не было, что вот так с ними могут. Ведь уже готовы плакаты, сделанные из фотографий детей, шарики и ленточки. Только что они тут сидели и обсуждали, что они будут делать, если их арестуют. Даже смеялись. Нервно. Теперь уже разошлись. Спать вряд ли будут этой ночью.
А я все пытаюсь представить себя на месте тех или того, кто придумал запретить убитым горем женщинам выйти на площадь, постоять час на морозе с фотографией погибшего ребенка, выпустить шарик, прочитать стишок, поплакать и разойтись. И вот не могу. Может, у вас получится.
Мой репортаж о ситуации в Кудымкаре смотрите на телеканале «Дождь» в пятницу, 5 декабря, в 20.40.
