Что я помню о нем? Казалось бы, за 16 лет должно остаться много воспоминаний, а на самом деле мало…
Я помню его руки. Всегда жесткие от работы, с желтоватыми от табака пальцами. Он крутил папиросы из кусочков газет и набивал их махоркой. Да, к тому времени сигареты были уже в свободной продаже, и, помню, папа все время привозил ему их целыми блоками. Но ему так было привычнее. Будто привет ОТТУДА, из далекого прошлого…
Я помню его глаза. Голубые-голубые, словно майское безоблачное небо, слегка грустные, подернутые густой сетью морщин. Сколько всего недосказанного было в глубине этих глаз…
Да. Он мало говорил о войне, о том, что ему, девятнадцатилетнему мальчишке пришлось пережить там, под шквалом огня. Если быть точнее, совсем не говорил. Он не любил вспоминать, а мы и не настаивали. Красноречивее всех его слов были медали и орден за Отвагу на парадном кителе, который он надевал один раз в год, девятого мая.
Этот день всегда был особенным. Каким-то радужным и необычайно светлым. Дедушка, обычно домашний и привычный, в этот день совершенно преображался.
Мы шли с ним за руку на торжественный митинг. Я семенила с неизменным букетом сирени, а дедушка строго, по-военному чеканил шаг, собранный и разом помолодевший. Мне было приятно внимание к нашим персонам, я радовалась, что столько людей подходит к нему, обнимают, говорят какие-то слова. Но я все равно многого не понимала…
В кругу друзей-однополчан он становился другим, более разговорчивым и оживленным. Да, эти люди определенно знали что-то такое, что было неподвластно нашим умам…
И первый тост за празднично накрытым столом всегда говорил дедушка. Это был негласный закон. Взрослые пили за тех, кто не пришел и уже никогда не вернется с войны. Это было актуально для нас, как, впрочем, и для всякой второй семьи. Из пяти сыновей, которых моя прабабушка отправила на фронт, вернулись лишь трое…
Его не стало, когда мне было 16. За все эти годы я ни разу не удосужилась сказать ему, как сильно его люблю и насколько горжусь им. Это казалось лишним и несущественным.
С каждым годом ветеранов остается все меньше и меньше… Но те, кто еще жив заслуживают этих слов! Если ваши близкие, пережившие войну еще с вами, не скупитесь на слова любви. Чтобы потом не жалеть о несказанном.
А я…
Я помню. Я горжусь. Я люблю тебя, дедушка...
я тоже тогда не всё понимала и в моей памяти остались лишь обрывки рассказов.
Спасибо, Надюш!
Трогательно… В нашей семье воевали только мои прадедушки по маминой линии и дедушка по папиной линии. Прадедушки не вернулись с войны, не так давно узнали кто где захоронен, а дедушкиных рассказов и не помню, может он и не рассказывал, так как я еще маленькая была, а потом умер.
как я рада тебя читать, Оль)
И мы помним, и мы гордимся. Мы благодарим и будем благодарить всю жизнь.
вот только сегодня подумала о том, что скупо как-то здесь говорят о войне. а ведь мы как мамы в первую очередь должны донести эту память детям!
Я думала публиковать здесь рассказы из соц.сетей. Но в результате ограничилась группой. Может зря.