88 лет прошло, а ничего не изменилось...

«Галоша»

Конечно, потерять галошу в трамвае нетрудно.

Особенно, если сбоку поднажмут да сзади какой-нибудь архаровец на задник наступит,— вот вам и нет галоши.

Галошу потерять прямо пустяки.

С меня галошу сняли в два счета. Можно сказать, ахнуть не успел.

В трамвай вошел — обе галоши стояли на месте. А вышел из трамвая — гляжу, одна галоша здесь, на ноге, а другой нету. Сапог — здесь. И носок, гля­жу, здесь. И подштанники на месте. А галоши нету.

А за трамваем, конечно, не побежишь.

Снял остальную галошу, завернул в газету и по­шел так.

После работы, думаю, пущусь в розыски. Не про­падать же товару! Где-нибудь да раскопаю.

После работы пошел искать. Первое дело — посо­ветовался с одним знакомым вагоновожатым.

Тот прямо вот как меня обнадежил.

— Скажи,— говорит,— спасибо, что в трамвае по­терял. В. другом общественном месте не ручаюсь, а в трамвае потерять — святое дело. Такая у нас су­ществует камера для потерянных вещей. Приходи и бери. Святое дело.

— Ну, — говорю, — спасибо. Прямо гора с плеч. Главное, галоша почти что новенькая. Всего третий сезон ношу.

На другой день иду в камеру.

— Нельзя ли, — говорю, — братцы, галошу заполу­чить обратно? В трамвае сняли.

— Можно,— говорят.— Какая галоша? — Галоша, — говорю, — обыкновенная. Размер — двенадцатый номер.

— У нас,— говорят,— двенадцатого номера, может, двенадцать тысяч. Расскажи приметы.

— Приметы,— говорю,— обыкновенно какие:, зад­ник, конечно, обтрепан, внутри байки нету, сносилась байка. — У нас,— говорят,— таких галош, может, боль­ше тыщи. Нет ли специальных признаков? — Специальные,— говорю,— признаки имеются. Носок вроде бы начисто оторван, еле держится. И каб­лука, — говорю, — почти что нету. Сносился каблук. А бока,— говорю, — еще ничего, пока что удержа­лись.

— Посиди,— говорят,— тут. Сейчас посмотрим. Вдруг выносят мою галошу.

То есть ужасно обрадовался. Прямо умилился.

Вот, думаю, славно аппарат работает. И какие, ду­маю, «идейные люди, сколько хлопот на себя приняли из-за одной галоши.

Я им говорю: — Спасибо,— говорю,— друзья, по гроб жизни. Давайте поскорей ее сюда. Сейчас я надену. Благо­дарю вас.

— Нету,— говорят,— уважаемый товарищ, не мо­жем дать. Мы,— говорят,— не знаем, может, это не вы потеряли.

— Да я же,— говорю,— потерял. Могу дать чест­ное слово.

Они говорят: — Верим и вполне сочувствуем, и очень вероятно, что это вы потеряли именно эту галошу. Но отдать не можем. Принеси удостоверение, что ты, действительно, потерял галошу. Пущай домоуправление заверит этот факт, и тогда без излишней волокиты мы тебе выда­дим то, что законно потерял.

Я говорю: — Братцы,— говорю,— святые товарищи, да в до­ме не знают про этот факт. Может, они не дадут такой бумаги.

Они отвечают: — Дадут,— говорят,— это ихнее дело дать. На что они у вас существуют? Поглядел я еще раз на галошу и вышел. На другой день пошел к председателю нашего до­ма, говорю ему: — Давай бумагу. Галоша гибнет.

— А верно,— говорит,— потерял? Или закручива­ешь? Может, хочешь схватить лишний предмет шир­потреба? — Ей-богу,— говорю,— потерял. Он говорит: — Конечно, на слова я не могу положиться. Вот если б ты мне удостоверение достал с трамвайного парка, что галошу потерял,— тогда бы я тебе выдал бумагу. А так не могу.

Я говорю: — Так они же меня к вам посылают. Он говорит: — Ну тогда пиши мне заявление, Я говорю: — А что там написать? Он говорит: — Пиши: сего числа пропала галоша. И так далее. Даю, дескать, расписку о невыезде впредь до вы­яснения.

Написал заявление. На другой день форменное удостоверение получил.

Пошел с этим удостоверением в камеру. И там мне, представьте себе, без хлопот и без волокиты вы­дают мою галошу.

Только когда надел галошу на ноту, почувствовал полное умиление. Вот, думаю, люди работают! Да в каком-нибудь другом месте разве стали бы возиться с моей галошей столько времени? Да выкинули бы ее — только и делов. А тут неделю не хлопотал, выда­ют обратно.

Одно досадно, за эту неделю во время хлопот пер­вую галошу потерял. Все время носил ее под мыш­кой в пакете и не помню, в каком месте ее оставил. Главное, что не в трамвае. Это гиблое дело, что не в трамвае. Ну, где ее искать? Но зато другая галоша у меня. Я ее на комод по­ставил.

Другой раз станет скучно, взглянешь на галошу, и как-то легко и безобидно на душе становится.

Вот, думаю, славно канцелярия работает! Сохраню эту галошу на память. Пущай потомки любуются.

1926. Михаил Зощенко