Каких детей мы хотим видеть рядом?

КАКИХ ДЕТЕЙ МЫ ХОТИМ ВИДЕТЬ РЯДОМ?

Итак, каких же детей мы хотим видеть рядом с собой? Своих и (это важно, обратите внимание!) чужих, тех, с которыми мы летим в самолете, едем в автобусе, встречаемся на детских площадках, куда мы приходим с собственными детьми, сидим рядом в кафе, в театре, ходим по музеям и выставкам?

Сначала, как водится, пара живых голосов, но в этот раз — не родительских…

Голос первый (моя подруга и ровесница, преподавательница в системе дополнительного образования):

— У меня собираются такие, которых родители все время развивают. С самого раннего детства. Мой кружок у них — один из пяти-семи. По сравнению с нами в их возрасте они очень много знают, да. И лучшие из них умеют и любят сами учиться: искать знания в интернете, в книгах, у родителей, у меня сразу спросят, если их что-то заинтересовало и непонятно. Но они вообще не склонны слушать другого. Они и в кружок-то ко мне приходят, чтобы рассказать о себе. О том, что с ними (и их животными) случилось, что они узнали, прочли, посмотрели и т. д. Я! Я! Я! Тот, кто рядом, конкурент за мое внимание. Тех дружеских отношений, которые были у нас, когда долго, внимательно присматривались друг к другу, что-то выстраивали, а потом тщательно, ревниво калибровали, — у них как будто вообще не формируется, им просто некогда, каждый из них занят только собой. Как это ни странно, но мне кажется, что родители такой путь их развития поощряют, но иначе и невозможно, дети ведь развиваются в поле взрослых и во многом отвечают на их запрос…

Голос второй (пожилая женщина, сама бабушка):

— Я вижу, что вот доросла наконец до этого самого хрестоматийного брюзжания: а в наше-то время молодежь была! Ну и пусть! Раз это всегда было, значит, таков нормальный ход вещей, и это зачем-то нужно. Может быть, это такое зеркало, в которое нужно все-таки смотреться. Дети… Они совершенно ничего не ценят: ни игрушек, ни других каких-то вещей, ни родительского времени, ни спокойствия и покоя окружающих их людей. Да, они развитые, раскованные, вкусно накормленные и красиво одетые, их все любят и все время развлекают. Учиться — в игровой форме, в библиотеке, вместо тишины и сосредоточенности — игры и танцы с тремя прихлопами… Может быть, я просто им завидую, ведь когда росла я сама, все возможности были очень скудными по сравнению с нынешним обществом, которое само себя (!) называет обществом потребления? Надо прислушаться к себе… Кажется, нет, ведь они почти не видят подробностей реального мира, не умеют дружить (дружбу фактически заменили лайки и френды) и совершенно не умеют сами себя занять… Мне бы всего этого очень не хватало…

Голос третий (мужчина, учитель в гимназии):

— С ними интересно — это главное. Они не боятся спросить. Они не берут все на веру, как когда-то наши родители и в какой-то степени мы сами. Они сомневаются, спрашивают, ищут ответ. Да, им не надо трястись за игрушку, единственные джинсы и стоять в очереди за книгами. И книгу, и джинсы, и игрушку можно купить еще, в любое время. Разве это плохо? Они могут уехать в любую страну, могут выучить любой язык, общаться, менять место жительства, работу. Они уважают сами себя, не считают себя собственностью семьи, государства или «пылью под ногами» какого-нибудь божества. Это и есть свобода, именно за нее их и наши предки боролись и умирали. Веками. Мне кажется, что все это может не нравиться только такому человеку, который сам не свободен, который привык все время оглядываться на какие-то авторитеты и который боится… Да, боится всего…

Я росла в семье, недалеко ушедшей от классической патриархальности. Первый и лучший кусок — деду, сидящему во главе стола. Съесть нужно все до крошки, потому что грех выбрасывать еду (тень ленинградской блокады витала надо мной все мое детство, иногда для разнообразия разбавляясь голодающими в Африке негритятами). На все (в том числе на то, чтобы, поев, выйти из-за стола) следует спрашивать разрешения у старших. Чтение книг — развлечение, лучше бы пыль вытерла и пол подмела. Я в первый раз открыто возразила родителям уже после окончания школы. По тогдашним меркам мы жили отнюдь не бедно, но мне просто в голову не приходило у родителей что-то материальное, кроме мороженого, просить. Помню одно-единственное исключение: я просила микроскоп (к этому времени я занималась в кружке в зоопарке, была призером трех биологических олимпиад и посещала университетский семинар при кафедре зоологии, то есть о пустом желании не могло быть и речи). Мне сказали: слишком дорого (микроскоп и вправду был очень дорогой), и я приняла это как должное. Почему они должны? Так же думали и все мои дворовые и школьные друзья. При всем этом взрослые нам как-то фантастически (по сегодняшним меркам) доверяли и признавали нашу способность отличать важное от неважного и добро от зла (или им просто было все равно?). Никому не приходило в голову интересоваться тем, в каких кружках мы занимаемся, и уж тем более направлять это в какую-нибудь сторону или чему-нибудь препятствовать. На одной из моих подруг (я ей немного помогала) полностью лежал дневной уход за двумя младшими сестрами (мама работала до 7 вечера, папа по полгода плавал). Вместе с другой подругой нас в 15 лет отпустили на месяц в поход в Карпаты (оплатив, кстати, очень недешевые путевки, которые мы выбрали и приобрели самостоятельно). Теперь я думаю: взрослая группа, вообще никакого контроля, две «книжные» девочки, как они не боялись за нас? Может быть, все-таки боялись, но доверяли и считали, что так надо?

Понятно, что прямым следствием такого воспитания было то, что родители почти ничего не знали о реальных событиях, которые происходили в нашей жизни. И не хотели знать?

Когда я выросла, мой собственный ответ на вопрос, какими должны быть дети, звучал так: удобными для родителей и чтобы не мешали окружающим людям.

Представляю, какой ничтожный процент населения цивилизованных стран со мной согласился бы сегодня.

Так все-таки чего мы хотим? Детей воспитываем мы, и они ведут себя в обществе, в той или иной степени соответствуя нашим запросам. Но есть связки. Свободному человеку не заткнешь рот. Тот, кто привык ориентироваться только на свои желания, не очень-то считается с чужими. Если все дается легко, это перестают ценить. Если много развлекают, исчезает или не формируется привычка делать нужное, но неинтересное. Если ребенка все время одергивать, он перестает проявлять инициативу. И т. д. и т. п.

Банальность, но правда: от того, какими мы хотим видеть детей, в значительной степени зависит будущее нашего мира.

АВТОР КАТЕРИНА МУРАШОВА

Статью взяла на сайте «Умная мама», очень понравилась

Я считаю, что поколение моей бабушки и мамы растили детей действительно под девизом: " удобными для родителей и чтобы не мешали окружающим людям". Отсюда и советы — не брать на руки-избалуешь, не разрешать высказывать свое мнение — мал еще и т.д. и т.п. И сама частенько ориентируюсь на окружающих — «что подумают». Заходим с 2-х летним сыном в магазин и он начинает радостно бегать, смеяться. что то эмоционально рассказывать на «своем» языке, складывать игрушки мне в корзину, а я озираюсь на окружающих, вижу осуждение на их лицах и стараюсь одернуть своего ребенка. А по сути, ведь это естественно ребенку желать новых игрушек. Меня должно насторожить, если он с равнодушным видом проходит мимо них, но… меня саму так воспитывали — не смей позорить маму!((( Другой уже вопрос — покупать или нет все сложенные игрушки....