Кому тяжело с детьми? Почему тяжело с детьми?

Мне было очень тяжело с детьми. Первые несколько лет это было, правда, тяжко, особенно, когда их стало двое). Была радость, счастье, наполненность, но в то же самое время была невероятная тяжесть, ответственность, страх и чувство вины. Наверное ощущение счастья все-таки перевешивало, так как вспоминаю о прошлом с радостью, но повторить все это, зная заранее, как все будет, я не соглашусь. Возможно, что еще лет через пять, я подзабуду все и мысленно соглашусь на такой эксперимент, но пока, даже зная, что это невозможно, мысль об этом заставляет меня сжиматься. 

Совсем недавно, пару месяцев назад, кто читает меня постоянно, помнят, как я боролась с Соней за то, чтобы она больше училась, а не с подружкой играла. Это тоже было страшно, причем, наверное, пострашнее, чем когда дети были маленькие. Ощущение безысходности и бессилия превращают нашу жизнь в подобие ада. Наверное, это следствие родительского инстинкта: мы не можем оставить ситуацию, воображение рисует ужасы, мы пугаемся и кидаемся в крайности. 

Так вот, если эмоционально не привязываться к ситации, ни к плохой, ни к хорошей, а пропускать нашу жизнь, с тяготами и радостями, как волны, то жизнь не будет волочить нас за собой. Мы не будет прилипать к сиюминутной реальности, а будем позволять этим реальностям сменять друг друга. Это позволит нам не тратить понапрасну силы на переживания. Вот и всё. 

Сейчас, когда мы с Соней наладили отношения, когда она относится с уважением к своему и моему времени, пытается найти мягкие способы договориться, а я не бьюсь в конвульсиях от того, что мне страшно за будущие ситуации, я смотрю назад и вижу, что то, что происходило, недопонимание, протест и запрет были необходимы как для нее, так и для меня, но мы это тогда отпустили и это позволило сохранить отношения. 

Осознав это, в трудных ситуациях, даже когда мне страшно, я твердо говорю себе, что это неизбежно, но это пройдет. Я твердо верю, что каждый ребенок хочет, чтобы родители его любили и хвалили. Он всем своим существованием пытается сделать так, чтобы не разочаровать родителей. Так почему бы мне не дать возможность ребенку поменяться так, чтобы меня порадовать? Конечно, мы тоже должны меняться и давать свободу детям, и мы меняемся, и отпускаем наших детей. Однако, когда делаешь это без страха, то начинаешь чувствовать своевременность всех действий. Страх сковывает нашу изобретательность, интуицию и любовь. Страх превращает нас в машины по обеспечению физической безопасности ребенка за счет его духновного развития и внутреннего комфорта. Ребенок, как существо свободное, лучше умрет, но свободы не отдаст. Обычно ребенок бьется насмерть за свободу. Физически он живет, но духовно «замерзает», его внутренний мир деформируется и затвердевает. 

Я смотрю на себя в прошлом и говорю себе: «Катя, не бойся. Ты найдешь способ». 

Я оглядываюсь и понимаю, что способы я находила, невероятным усилием заставляя себя продираться через страх, чувство вины и ответственность. Однако сейчас, зная все это, я всё отпускаю и с улыбкой иду через, как ни странно, редкие ссоры детей, их непонимание в учебе и наивные заблуждения. Я понимаю, что всё это — этапы развития, и что мы их преодолеем. Растить детей – это радость. Если есть негативные эмоции, значит мы где-то не разобрались в себе...