Глава 18.
В следующую минуту в глазах Женьки кроме отчаянья и растерянности прочитать было нечего. Я видела, как эта бойкая гордячка, считающая, что она сильнее всех обстоятельств, мгновенно угасает морально. Она только кажется на первый вид колючей и неоттесаной, но узнав ее получше, каждый сможет разглядеть хрупкое, беззащитное существо.
— Что предлагаешь? — шептала Женька, наверняка решив усмирить свой пыл и агрессию.
— Предлагаю… — задумалась я, осознавая, что предложить то ей совсем нечего. — Предлагаю не лезть на рожон к Грачу. В лучшем случаи он просто тебя отпустит, в худшем оставит здесь на него работать. И в обоих случаях ты сможешь мне помогать.
— С чего ты решила, что я хочу тебе помогать? — усмехнулась Женька, гордо запустив себе в волосы, дрожащую руку.
— А куда ты денешься? — пожала я плечами. — Ты однозначно влипла и будь уверенна, от Грача просто так не отделаешься, а у меня, получается, переубедить его, как ни у кого другого!
В эту минуту над головой послышались тяжелые шаги, и прекратить перепалку с Женькой было просто принудительной мерой. Теперь выбор состоял за ней, а что уж она надумала себе, сейчас от меня никак не зависело.
— Вот ублюдки! — послышался громкий голос Грача.
— Я тебе говорил, не стоит доверять всем подряд! — поддакивал позади Влад.
Я даже вздрогнула слегка, на секунду подумав, что не существовавшее письмо, на которое так спонтанно сослался Влад, все же реально.
— Ты где ходишь? — спустя совсем немного, вновь раздавил молчание, своим устрашающим голосом Грач, устремив на меня свои злобные глаза.
— Извини, так получилось… — буркнула под нос я, стыдливо опустив голову вниз.
Грач больше внимания на мне не заострял, я в ту секунду была ему безразлична, а вот Женька у которой при виде авторитета, явно воспаряла прежняя уверенность в себе, привлекала его, всеми своими чарами.
— Ну что? — смеялся в лицо Женьке, Грач.
Женька мочала, игриво отвечая на взгляд.
— На бабки тебя поставить?
— У меня нет бабок! — равнодушно смеялась девушка, нервно подергивая плечами.
Я стояла, перехватив дух и мысленно, всеми силами умоляла Женьку не делать резких движений. Я ведь понимала в отличии от нее, что если она сейчас рыпнется, совершив маленькую долю оплошности, Грач ее без всяких шуток закапает в лесу.
— Тогда выход один! — развел руками Грач. — Ты остаешься на меня работать?
— Интересно, в каком месте я вам дорогу перешла!? Квартиру вроде не вашу грабили!
— Не мою! — подтвердил Грач. — Но сына побили моего!
— Так вот и разбирайтесь с теми, кто побил вашего сына! — закричала Женька. — Я вашего ребенка не трогала!
— Не смей! — прошипел Грач с такой яростью, что страшно стало не только мне, но и Владу, до сих пор застывшему у лестницы без движения.
— Да пошел ты! — рявкнула подруга и сделала слишком опасный для ее жизни поступок.
Я наверное сквозь землю провалиться захотела снова. А еще лучше, забрать свои слова, сказанные Грачу, о том что мы все же знакомы с ней, назад.
Женька плюнула ему в лицо! В прямом смысле плюнула и развернувшись к выходу с огромной скоростью, бросилась прочь.
Страшно рассказывать о том, что началось дальше...
— Тварь! — прошипел Грач и не смотря на дикий холод на улице, в одной рубашке последовал за Женькой, по пути сообщая всем находящимся на территории дома о том, что подругу следует немедленно поймать.
Там было страшно… Права страшно. Женька в силу своей физической возможности и не слишком хорошей ориентации в имении Грача, сдалась очень быстро..
Я даже слышала, как она кричит, как просит помощи у меня и как сильно ей хочется жить.
— Влад! — умоляюще глядела я на парня, в попытке его о чем то попросить.
— Даже не смей вмешиваться! — отвечал он. — Это бесполезно, сама ведь знаешь, как получиться может.
— Влад, это по твоему нормально, что прямо сейчас ее пришьют на глазах у всех? — расплакалась я, не сумев больше сохранить свои эмоции внутри.
Так не честно… Так не справедливо. Женька однозначно перегнула палку, опустив у всех на виду плевком в лицо наркобарона, но лишать ее за это жизни слишком жестокое наказание.
Она не виновата, что кроме как на себя в ее жизни, больше рассчитывать не на кого. Она не виновата, что не послушалась меня, я явно подорвала к себе доверия. Она не виновата… Она не должна вот так по-скотски погибнуть.
— Влад! — плакала я, не унимаясь.
Там за окном, на заметной снегом улице, раздавались все те же ужасающие крики и мольба о помощи. Я не могла так с ней поступить, так не по-человечески. Так не правильно.
— Не смей! — требовательно повторял Влад, не дрогнув даже не единой мускулой.
— Да иди ты! — разозлилась я. — Еще говоришь, что не похож на свое семейство! Как ты
можешь стоять и слушать, как спокойно убивают человека!
Я больше не чувствовала себя зависимой от решения Влада, отпустить ли меня выстаивать Женьку перед Грачем или все же закрыв на это беспорядок глаза, слушать как ее мучительно убивают. Именно поэтому, я не медля ни секунды, ринулась на крик Женьки. Он казалось бы звучал слишком близко, но покружив по территории, приличное количество времени, до меня все же дошло, Женька где то в лесу.
Как же права я оказалась, Как только я с огромным трудом, перепрыгивая через мокрый липкий снег, безжалостно проваливающийся мне в сапожки, покинула территорию дома, взгляд мой остановился на ужасном контрасте теней.
Их было много… Огромная толпа здоровых мужчин, которые склонившись у облика хрупкой девушки, совершали что то неразумное.
Били, стучали ногами, кричали, словно они совсем не люди. Поодаль стоял Грач, равнодушным взглядом наблюдая за этим беспределом.
Я испугалась по началу. Что он сделает со мной, если я сейчас вмешаюсь, представить было сложно, но и пустить все на самотек не справедливо, не честно.
— Грач, отпусти ее! — простонала я, аккуратно приблизившись к мужчине.
— Не-а! — усмехнулся тот, наполняя легкие сигаретным дымом.
— Грач… Отпусти! Пусть она отработает, пусть со мной распространять будет! пусть хоть туалеты в твоем доме драить, зачем ты так по зверски с ней?
— Она Мусу… — едва начал отвечать Грач.
— С ним все в порядке! — возмутилась я.
— А в лицо...
— Грач, она испугалась!
— Плевать! — разозлился Грач, чувствуя мое давление. — Иди к черту отсюда, а то и тебя рядом положим!
Я усмехнулась, осознавая свое поражение, но сдаваться, совсем не собиралась.
— Грач, ты убьешь ее!- закричала я.
Крики подруги в то время резко прекратились, а я с ужасом поняла, что, что-то пошло не так.
— Что у вас там? — повернувшись к мужчинам, поинтересовался Грач.
— В отключке! — пришел ответ следом.
— Бросьте ее тут! На сегодня хватит!
После этих слов, терзание Женьки прекратилось. Ее мучители, словно по команде отстранились от бездыханного тела девушки и поплелись в след за Грачом обратно в на территорию особняка.
— Грач! — окрикнула я мужчину, который явно осознавая свое превосходство, гордо подняв голову, шел позади всех.
Тот повернулся на меня с усмешкой и не раскрывая рта, уничтожал меня презрительным взглядом.
— Что с ней теперь?- едва дыша, поинтересовалась я.
— Выживет, будет на меня работать! Нет, похороню в лесу!
Дальше… А дальше, Грач просто отвернул от меня лицо и продолжил свой намеченный путь.
А я склонившись над телом девушки, закричала, что было силы.
От нее же не осталось живого места.
Повсюду просто кровь… Алая, страшная кровь.
Я плохо помню, что было дальше. Я какими-то силами, схватив Женьку за подол ее осеннего плаща, тащила ее волоком по заснеженной дороге в сторону госпиталя. Я знала, что он совсем рядом, но в помощи медиков была не совсем уверена.
— Потерпи! — шептала я, изредка меняя руки с левой на правую, а затем наоборот.
Потом, спустя мгновение конечности свои я ощущать перестала совсем.
— Крепись, подруга, вот вылечим тебя и обязательно отомстим этому гаду! Я уже все придумала, пока пыталась спасти тебя! Ты только крепись! Нам помогут сейчас! — бормотала я.
Женька молчала. Она так предательски молчала, что где то внутри меня возрастала истерика. Я боролась с ней, не давала ей поглотить себя внутрь, но та казалась бы, становилась меня сильней.
Последней моей каплей терпения был темный участок леса, где я невзначай набрела на кучу веток, небрежно брошенных лесниками и запнувшись об них рухнула прямо на Женьку.
— Черт! — закричала, что есть силы я и разрыдалась так громко, что сдается мне, меня в этом радиусе услышали все.
Я плакала от своей беспомощности. Я плакала от того что в эту секунду прекрасно понимала… Я не дотащу Женьку. Она либо умрет от бесконечных повреждений либо просто напросто сейчас замерзнет. Я плакала от того, что в этом жестоком доме, никому из жильцов чувство понимания не знакомо. Я плакала от того, что сейчас, именно я сижу в полной чаше неприятностей и, пытаясь выкарабкаться из нее, признаю свое поражение.
— Чего делаешь тут? — вдруг слышу сквозь гул в ушах, чей-то грубый голос.
— Плачу, не слышно разве? — отвечаю рассерженно я.
А голос, оказавшийся вскоре очень близко, присаживается рядом, небрежно обнимая за плечи. Я узнаю его конечно же, это Муса.
— Ого! Кто это? — увидев Женьку, издает он..
— Помоги, она умрет сейчас! — простонала я, забыв о нашей неприятной встрече.
Муса не задавая лишних вопросов, подхватил подругу на плечи и побрел по огромным сугробам, разгребая снег своими ногами.
Я немного выдохнув, поднялась из последних сил и медленным шагом последовала за ним.
Вскоре мы прибыли уже в знакомый мне госпиталь, где снова началась суматоха.
Женьку схватили врачи, уложили на каталку и не говоря нам совершенно ничего увезли в неизвестном направлении
— Ты мне можешь хоть что-нибудь объяснить? — размахивая передо мной руками, кричал Муса.
Я сидела на небольшом кожаном диване и пытаясь согреть руки своим же теплом не в силах была вымолвить не слова.
Пусто было… Пусто и больно.
— Ира? — требовал тем временем ответа Муса. — кто это вообще?
— А ты своего папашу спроси кто это? И почему он так по-зверски с ней поступил?- не выдержав, прокричала я.
Муса в ту же минуту осекся, присел возле меня на колени и сжав мои ледяные руки в свои, прошептал.
— Почему ты оказалась там?
— Потому что я не могла бросить человека в беде! — с вызовом бросила я и отвернулась к окну.
Не знаю, сколько прошло времени, наверное, слишком много, раз за окном уже замелькал рассвет. Мы с Мусой сидели по разные стороны коридора и не осмелившись смотреть друг другу в глаза, предательски молчали. Я не в силах была разговаривать, не в силах была шевелиться и что-то объяснять Мусе. А он, наверное, просто не имел представления, о чем со мной говорить, поэтому, изредка кидая на меня мимолетные осуждающие глаза, разрушать тишину, не имел права.
В какую то минуту из кабинета, куда утащили Женьку, вышел усталый пожилой мужчина и смахнув крупные капли пота со лба, выражающие явную его усталость, очень приглушенно заявил.
— Она жива! Но обещать вам ничего не смею!
Я облегченно вздохнула и попыталась хоть что-нибудь узнать о состоянии Жени.
— Что с ней?
— Что? Да куча всего. Сотрясение мозга это очевидно, перелом черепа, внутренне кровотечение, обморожение, ушиб жизненно-важных органов. Если она выживет, это будет просто чудом!
— Она выживет! — утвердительно заявила я, едва сдержав вновь нахлынувшую истерику.
Доктор больше не смел мне ничего отвечать, тактично удалившись обратно в палату, оставил нас с Мусой вновь вдвоем.
— Пойдем в дом, тебе отдохнуть нужно! — приказал Муса и схватив меня под руку потащил к выходу.
Я не сопротивлялась, мне правда нужен был отдых и желательно не там, куда меня сейчас приведет Муса.
Я в ту минуту отчетливо понимала.
Я слишком устала!!!
Я не справляюсь с потоком событий развернувшихся здесь с появлением меня. Они меня душат, уничтожают, тянут мое моральное состояние к самому дну.
Я на грани!!! Еще чуть-чуть и из милой рассудительной девочки, привыкшей сдерживать себя в любой ситуации, я превращусь в исчадия ада. И поверьте мне, перевоплощение мое, остановить уже никто не сможет.
Муса поводил меня до моего домика, заботливо, но все так же не нарушая тишины, завел внутрь, приготовив горячий чай с лимоном.
— Пей, простудишься! — в приказном тоне, заявил он.
Я перечить, не смела.
Схватив кружку, которая в ту же секунду ошпарила мои ладони своей высокой температурой, сделала глоток вкуснейшего напитка и с ноткой сожаления уставилась на Мусу.
— Почему ты не в больнице?
Муса улыбку сдержал. Хотя заметно было, как он хочет улыбнуться в ответ.
Он надел ту маску, которую мне совсем недавно удалось снять и проскрипев недовольным голосом, выдал.
— Твое какое дело? Выписали и ладно! Нечего разлеживаться, у нас скоро новая поездка на вечеринку намечается!
Его слова однозначно звучали, как что-то очень пугающее. Ведь за эти дни, что Мусы не было, я совершенно позабыла о своем истинном нахождении в этом несчастном доме.
— Ну да! — равнодушно пожала плечами я.
Ответить ему и впрямь было нечего… Но, черт побери, он, находившись в пол метре отменяя слишком манил собой. Высокомерно закинув ногу на ногу, исподлобья устремив свой взгляд на меня. Муса как будто кричал о том, что он не помнит нашего неприятного разговора накануне. Он кричал о том, что с радостью бы сейчас повалился бы с ног, а затем прикоснулся к моим губам, когда я сделаю попытку удержать его.
Он кричал о том, что эта встреча для него слишком болезненная, не должно ее случиться сегодня, но тоску по мне за этот вечер как, ни странно не скрывал.
Я видела в его взгляде многое. Его суровость, его явное преимущество передо мной, маленькой, неуклюжей смешной девчонкой. Я видела, как ему это нравится. Как он получает наслаждения от проведенных со мной минут, как радуется его сердце и ликует нрав, от того, что я в эти встречи, чувствую себя неловко.
Я видела его неравнодушие ко мне. Он говорил со мной, молча, на языке жестов: прикасаясь невзначай к моим рукам, приобнимая при любом удобном случаи за плечи. Он не сводил за все это время с меня взора. Он наблюдал за мной, изучал особенности моего тела. Он проникал своим взглядом глубоко в меня и вероятно, доставал от туда самые сокровенные мои желания.
— Объясни мне! – наконец-то не сдержав своего лживого равнодушия ко мне, занервничал Муса.
Я заметно напряглась, ощущая как от голоса его, по шее огромным слоем бегут мурашки, но изобразив на лице самое спокойное выражение, вопросительно посмотрела на мужчину.
— С чего ты взяла, что нам нужно перестать становиться друг другу ближе? — прочитав в моих глазах вопрос, продолжил Муса.
Я его вопроса не испугалась. Я ждала его еще вчера, в госпитале, но вчера все пошло не по моему сценарию.
— А с чего ты допустил мысль, что нам это делать необходимо?
Муса заметался от злости, опустив ноги под стол.
-Хотя бы потому что, нам это обоим нравиться!
— Ты слишком лестно о себе отзываешься! — усмехнулась я. — Я тебя целоваться не тащила.
— Однако на поцелуи отвечала не раздумывая.
— Это всего лишь минутная слабость!
— Дура! — разозлился Муса.
Он уже явно раскрыл передо мной все карты. Мусе совсем не плевать на меня.
Только вот я вытаскивать свои скелеты из шкафа совсем не хотела, мне нравилась та игра, что сейчас разворачивалась между нами и кроме, как продолжать ее не смотря ни на что выбора у меня не было.
Вскоре Муса удалился с огорченным видом и вполне себе испорченным настроением. А я еще долго сидела, за кухонным деревянным столом, укутавшись в пушистый плед и допивая остывший чай, думала о планах на ближайшее будущее.
С таким раскладом, как сейчас, мысли были самые нерадушные. А расклад был таков.
Связи с родными и Ульяновым у меня до сих пор нет, а это значит, что случись, что то из ряда выходящее вон, надеяться мне не на кого.
Женька при смерти в госпитале, шансов дожить даже до обеда у нее слишком мало, поэтому скорее всего и на нее рассчитывать не стоит.
Дальше мысли кружились вокруг обитателей этого дома.
Грач… Я так и не раскусила его мерзкую натуру, но зато прекрасно осознала, что мне слишком повезло в свое время, что он сжалился надо мной, и участь Женьки я не испробовала на собственной шкуре.
На дело пришлось выйти всего лишь раз. Я понимаю, что этого мало, что бы раскусить всю их систему, да и я слишком далека от истины. А из этого следует, что задержаться мне тут придется, настолько времени, сколько мне потребуется для полного разоблачения наркобарона.
Потом воспоминание уносило меня к тому, от чего болело сердце.
Сыновья Грача.
Что происходит? Почему они так бессовестно стараются своим поведением подорвать мою и так шаткую психику. Не один из них не дает мне покоя, как в эмоциональном плане, так и внутри души.
Я об этом, конечно же, меньше всего старалась думать и как можно меньше участвовать в этом цирке. Но как говорят: «Если Магомед не идет к цирку, то цирк идет к Магомеду».
Они сами меня толкают на необдуманные действия, от чего, чует мое сердце, последствия окажутся слишком плачевными.
— Да и к черту вас всех! — тогда от отчаяния закричала я.
Глаза окутала плена злости.
Ненавижу, эту чертову жизнь!
Забрала у меня любимого человека и к черту разрушила все, что я пыталась строить долгие годы своими собственными руками.
Дена я как ни странно вспоминала слишком редко. В основном проклиная его в своих коротких сновидениях, в основном требуя вернуть мне нормальную жизнь, в основном умоляя, отдать Грачу этот несчастный долг и отпустить меня на вольные хлеба навечно.
Я клянусь, я бы изменила жизнь! Уехала бы куда-нибудь далеко-далеко… на море, я люблю море. К тому же там, порой такие завораживающие закаты и рассветы, что мне бы мигом нашлась работа на каком-нибудь пляже.
Я бы больше никогда в жизни не стала верить мужчинам. Хватит с меня, достаточно.
Я бы больше никогда в жизни никому не позволила себя обижать и каждый божий день, что мне дан свыше, ценила, как самое дороге искушение. Ведь этот миг недолговечен, это всего лишь миг, и как только ты с облегчением выдохнешь, что он у тебя появился, он незаметно может закончиться.
Все мы здесь ненадолго, на грешной земле, в глубине которой таится ад, все мы это прекрасно понимаем, но как, же хочется попадание туда, оттянуть как можно подольше.
Рая, наверное, не существует, каждый из нас виноват перед Богом.
С этими печальными, но на мой взгляд верными мыслями, я погрузилась в дремоту. Спала я слишком чутко, так как на дворе уже было слишком светло и в любую минуту меня могли потревожить вызовом Грача.
Так и случилось. Не прошло и часа, как за мной снова пришел Шкаф, только в этот раз он не просил меня зайти в особняк, он, ворвавшись в домик, злобно прошипел.
— Одевайся у тебя пять минут! — остался ждать у двери.
Я вскочив, сонно протерла глаза, еще не контролируя свои не проснувшиеся движения, и на кинув на себя первое, что попалось под руку пошла в след за Шкафом.
Грач ждал меня в своем кабинете. Вальяжно растянувшись на кожаном диване, с обычной трубкой в зубах и потерянным, озадаченным видом. Рядом с ним, по стойке смирно, находился Муса, выглядел он в эту минуту великолепно, с иголочки оттесан снова, Увидев меня, парень ничего, не придумал лучше, как просто надменно окинуть взглядом.
— Проходи, детка! — заметив меня застывшую в дверях, приглашает Грач.
Я послушно проникаю внутрь кабинета и встав перед ним, словно нашкодившая девчонка, склоняю голову вниз.
Плакать в то время хотелось, правда, плакать и просить чтоб меня отпустили. Я ведь понимала, зачем он меня снова к себе позвал. Муса на свободе, а это значит, новое дело ждет нас уже в ближайшее время.
— Как спалось? — язвит мужчина.
— Прекрасно! — улыбаюсь я.
— Ладно, чего уж там! — перевел дух Грач. — Готовься детка, сегодня новый выход в свет.
— Не удивлена! — усмехнулась я, осознав, как предсказуем Грач.
— Сегодня работаете в клубе, без всяких закладок, я надеюсь можно надеяться на твою прежнюю рассудительность?
— Разумеется!
— Отлично! — довольно прикрыл глаза мужчина. — Иди, детка, набирайся сил! Отвратительно выглядишь, ей Богу!
Я не стала впадать в перепалку, молча, развернулась и пошла прочь. Не хотела, честно не хотела с ним разговаривать. После того, что вчера мне посчастливилось увидеть собственными глазами, Грач для меня представлял, что-то ужасное. Что- то дикое, не способное жить нормальной человеческой жизнью и чувствами, которые в природе называют, сожалением. У него нет чувств! Он мерзок, он подл, он не способен сочувствовать и понимать. Он строит свою жизнь, вокруг которой не должно быть преград, а если вдруг они все же встают на его пути, он может с легкостью от них избавиться, закопав в заснеженном холодном лесу.
Муса ждал меня у ворот ближе к вечеру. Как ни странно в этот раз отношения выяснять он не захотел и все расстояние мы молча, со своими мыслями в голове преодолели без изъяна. Я наслаждалась свободой снова и снова, вдыхала ее особенный воздух и наверное даже слегка улыбалась,
Муса смотрел на меня, словно я полная идиотка, но от чего-то колкие слова свои с легкостью проглатывал.
Машина доставила нас к небольшому, но судя по своему интерьеру весьма дорогому зданию и вскоре мы нацепив на плечи рюкзаки, проникли внутрь.
Атмосфера там царила невероятная… Громкая музыка долбила так, что отдавала тяжелыми басами в сердце, неадекватная молодежь, выплясывала на танцполе, совершено без угрызения совести за свое развратное поведение.
Клубы дыма, свет от стробоскопов, крики...
— Как здесь вообще, что- то распространять можно! — громко крикнула я Мусе.
— Нормально! — отозвался он. — Идешь к туалету и ждешь подходящего контингента, я буду стоять на входе. Ясно!
— Ясно! — кивнула я и забрав товар у Мусы, двинулась в назначенную точку.
Поначалу все шло очень даже не плохо. Любителей данной дури оказалось слишком много, чтобы она медленно закончилась Честно, даже искать никого не приходилось, разбалованные богатыми папашами девицы, едва взглянув на меня мимолетом, тут же обращались ко мне сами.
— Белый есть? — без тени стеснения спрашивали девицы.
— Кто? — не сразу осознав про что они, уточняла я.
А девицы искоса на меня взглянув, заливались смехом.
— ***, кто!
Честно в те моменты хотелось прочитать этим недалеким барышням лекцию о вреде опиума, но что то подсказывало мне, что Грач моей инициативы совсем не оценит.
— Есть! — шептала я, и доставала из рюкзака пакетик белого порошка.
И так было почти всю ночь. ко мне то и дело подходили люди. Девушки, парни, все вместе и раз за разом заставляли меня, ради них опустошать свой рюкзак.
— Как у тебя? — в разгар вечеринки спросил Муса, решив меня навестить.
— В порядке все! — устало улыбалась я. — Почти продала все!
Муса от удивления даже глаза вытаращил.
— Ты делаешь успехи! — восхищался он.
— Я не виновата, что весь этот чертов мир сошел с ума и решил сбежать из жестокой реальности, в мир «героинового кайфа».
Муса лишь посмеялся довольно и вскоре удалился на место.
А я тем временем заметила на танцполе, человека. Он не был мне знаком совершенно, я не могла даже прикинуть кто бы это мог быть, но тем не менее он слишком пристально за мной наблюдал. ,
Мужчина высокого роста, в отличи от всей остальной массы людей, выглядел слишком прилично для этого заведения. Волосы как то по-дурацки зачесаны на бок, деловой костюм с времен СССР, небольшой кейс в руке и пристально наблюдающий взгляд… устремленный на меня.
Я поначалу неутолимо горела желанием обратиться к Мусе, и сообщить ему о возможной проблеме. Но потом головой свой, пораскинув, понимала, он, тот мужчина, просто за мной наблюдает. Он не переговаривается ни с кем и ему совершенно не интересен мой помошник.
Ему сейчас нужна именно я.