Я В ШОКЕ

прочитала статью писатели и дети как они относились к своим детям больше всего меня убило:

корней чуковский

В Одессу я приехал в 1904 г. из Лондона — на пароходе — к маме и жене на Базарную улицу, кругом олеандры и жена, как олеандр,— горько-сладкая. Сидим, счастливы, и вдруг жена:

— Что же ты не спросишь о Коленьке?

А я и забыл о нем. Вынесли черненького, с круглым лицом, и я посмотрел на него, как на врага. Тогда он был мне не нужен. Полюбил я его позже, на Коломенской.

николай гумилев

— Можно с ума сойти, хотя я очень люблю свою дочку, — жаловался Гумилев. Мне для работы необходим покой. Да и Анна Николаевна (А.Н. Энгельгардт — вторая жена Николая Гумилева) устает от хозяйства и возни с Леночкой (их дочь).

Гумилев решил перебраться в Дом искусств. В бывшую баню Елисеевых, роскошно отделанную мрамором. С потолком, расписанным амурами и богинями. Состояла она из двух комнат. У Гумилева был свой собственный «банный» кабинет.

— Я здесь чувствую себя древним римлянином. Утром, завернувшись в простыню, хожу босиком по мраморному полу и философствую, — шутил он.


Жить в Доме искусств было удобно. Здесь Гумилев читал лекции, здесь же вместе с Аней и питался в столовой Дома искусств.

Но возник вопрос. Как быть с Леночкой? Детям в Доме искусств места не было. И тут Гумилев принял свое соломоново решение. Он отдал Леночку в один из детдомов.

Этим детдомом, или, по-старому, приютом, заведовала жена Лозинского, его хорошая знакомая. Гумилев отправился к ней и стал ее расспрашивать, как живется детям в детдоме.

— Прекрасно. Уход и пища и помещение все выше похвал, — ответила она. Она была одной из тех высоконастроенных интеллигенток-энтузиасток, всей душой преданных своему делу, — их было немало в начале революции. Гумилев улыбался.

— Я очень рад, что детям у вас хорошо. Я собираюсь привести вам мою дочку — Леночку.

— Леночку? Вы шутите, Николай Степанович? Вы хотите отдать Леночку в детдом? Я правильно поняла?

— Совершенно правильно. Я хочу отдать Леночку вам.

Она всплеснула руками:

— Но это невозможно. Господи!..

— Почему? Вы ведь сами сейчас говорили, что детям у вас прекрасно.

— Да, но каким детям? Найденным на улице, детям пьяниц, воров, проституток. Мы стараемся для них все сделать. Но Леночка ведь ваша дочь.

— Ну и что из этого? Она такая же, как и остальные. Я уверен, что ей будет очень хорошо у вас.

— Николай Степанович, не делайте этого! Я сама мать, — взмолилась она. — Заклинаю вас!

Но Гумилев только упрямо покачал головой:

— Я уже принял решение. Завтра же я привезу вам Леночку.

И на следующий день дочь Гумилева оказалась в детдоме.


Передавая мне этот разговор, Гумилев недоумевал.

— Как глубоки буржуазные предрассудки. Раз детям хорошо в детдоме, то и Леночке там будет хорошо.

марина цветаева

В ноябре 1919 года отдала своих дочерей — семилетнюю любимую Алю и двухлетнюю нелюбимую Иру — в Кунцевский детский приют, сказав, что дети — приемные (Аля должна была называть Цветаеву своей крестной матерью).

«Я Вас люблю! Милая Марина! Дайте мне поцеловать… Может быть я не выживу? ...

Ах зачем Вы отдали меня. Марина! Если бы Вы знали… Марина! Итак я не спала ночи, и так мучилась ожиданием...» — писала ей Аля из приюта.

А Цветаева описывала в дневнике сцену, которая произошла по время ее визита в Кунцево: «Между кроватями мотается Ирина. Даю Але сахар. [...] Несмотря на жар, жадно ест.

— «А что ж Вы маленькую-то не угостите?»

Делаю вид, что не слышу. — Господи! — Отнимать у Али! — Почему Аля заболела, а не Ирина?!!»


В январе 1920 года Цветаева забрала заболевшую Алю из приюта. Ирина Эфрон умерла в приюте в феврале — предположительно, от голода. Цветаева узнала об этом случайно и на похороны не поехала.