Пора убирать елку…

С нового года начался новый виток Катячих прогрессов. Теперь оне ползают.
Оборудовали ей в большой комнате ползодром: нагородили стенок из стеллажных решеток (вот и пригодилась мужина дорогущая система хранения для шкафов-купе из прошлой жизни) – с 2 сторон, чтоб шаловливые пальчики не лезли в технику и кадки с пальмами. Завесили решетки мягкими пледами. В самом ползодроме расстелили шерстяное одеяло, сверху игровой коврик с музыкой, пищалками-шуршалками, на диван водрузили папу, как «вперед-смотрящего» (на телевизор) и «краем-глаза-косящего» (за Кэтью, разумеется) – всё! Ребя была запущена, процесс пошел.
А вот с незакрытой стороны вдалеке стоит наша пыхта. Она уже подсохла, но еще не осыпается, зато так и манит мелкую исследовательницу к себе: подползти, нащупать мишуру или провод от гирлянды и сделать на себя «тысь!» Как все сразу суетиться начинают!
Слушаю их с кухни по радионяне.
«Ка-ать!»
«Катя-а!»
«Катюша!»
«Катюш-Катюш!»
Крадусь посмотреть.
Ребя, как подбитый красноармеец по пластунски ползет к елке, подволакивая левую ножку. Да, она слышит, что к ней обращаются, и ласково улыбается в ответ. Но все равно ползет!
Наконец, папа не выдерживает и спрыгивает с дивана.
«Красноармеец» преобразуется в верткую ящерицу, которая пускает в ход левую ножку и быстро, я бы сказала, винтоподобно, мчит к елке на пузе и успевает хапнуть мишуру – но не «тысьнуть». Папа успевает подхватить ее на руки и начать зацеловывать. А она кряхтит – естессна, не довольна!
Тихо смеюсь в ладошку и отступаю на кухню.
Мда, пора убирать елку, а ползодром расширять...